Райво Штулберг - Химеры просыпаются ночью

Я плотнее запахнул куртку. Ноябрь. Скоро здесь повсюду будет лежать снег. Быть может, я буду теперь каждый вечер ходить по этой самой дороге, сначала по пластилиновой мерзлой грязи, а потом — по хрумкающему снегу. Вот, буду видеть этот фонарь и его желтый колпак, но тогда уже у меня будет девчонка, мы будем вместе, а я буду, всякий раз, проходя здесь, смотреть на этот колпак, вспоминать сегодняшний ледяной вечер. Как бы хотелось, чтоб именно так все и было.

Замечтавшись, я не заметил, как едва не прошел нужную улицу, но вовремя заметил табличку и свернул налево. Впереди было темно, только несколько фонарей стояло нестройным рядом. Как же она здесь ходит каждый вечер? Даже мне не по себе. Привыкла, должно быть. Черт, номера домов не видно совсем. Впрочем, на что они мне? Номер-то я как раз и не знаю.

Оставался один метод: заходить в каждый двор и искать там ориентиры в виде дерева и детской качалки. Переступая через замерзшие лужи и собственный страх, я нырнул во тьму первого двора. Как в колодец. Но со временем в свете окон начал кое-что различать. Нет, это не тот двор. Здесь даже детской площадки не видно. А ведь могла бы хоть примерно указать, какой именно по счету двор, с какой стороны… Нет, она просто не захотела, чтоб я пришел. Не только сегодня, а вообще. В самом деле, это же смешно: подойти на перемене и предложить встречаться. Неуклюже вышло, вовсе не круто. Только в американских фильмах герои самоуверенно подваливают к блондинкам и выдают эффектную фразу. А я за последние несколько ночей подобных фраз перебрал в голове десятки — ни одна не подходит. И вроде бы, нормально все, но как представишь, что будешь говорить это… Сразу становится ясно: идиотизм. Наконец, что-то в голову пришло, более-менее подходящее, даже продумал варианты возможных ответов. А как начал знакомиться…

— Люд… Э-э-э…

И горло ссохлось наждаком, и губы стали такими толстыми, неповоротливыми, слиплись слизью…

Впрочем, ничего, познакомились. Я даже пошутил однажды, она улыбнулась. Показалось, что не из вежливости. Но все равно как-то неуклюже получилось, не так, как задумывалось. Совсем не так. Впрочем, у меня еще будет время исправить это первое впечатление о себе. Ведь она дала шанс. Не хотела бы — и вовсе не стала заговаривать со мной.

Еще один двор был осмотрен безрезультатно, потом еще. Вот и дождь моросить начал. В свете фонарей он казался жидким огнем, лившимся с неба, но угасавшим, не касаясь земли.

Черт, однако, совсем невмоготу терпеть такой собачий холод.

Я решил, что так и быть, еще три двора обойду; если ничего похожего не отыщу — двину домой. С лиловым носом и сырым, как мышь, представать перед ней тоже не резон. Себя нужно преподносить в товарном виде.

Даже как-то легко стало после такого решения, даже вдруг захотел, чтоб в этих трех дворах ничего и не оказалось…

Но во втором — и я почувствовал некоторое разочарование — раскинулось блестевшими от дождя и света из окон массивное дерево. Неподалеку чернели и качели. Неужели оно самое и есть? А вдруг обманула и дала адрес какого-нибудь жлоба; так, для прикола, чтоб назавтра посмеяться, глядя на мой расквашенный нос и синяк под глазом… Да нет, она не такая.

Я шагнул в глубину двора. Показалось, что у самого подъезда зашевелились тени, кто-то пошептался. Остановился и внимательнее всмотрелся в черный прямоугольник двери. Не похоже, чтоб там кто-то скрывался. И я снова пошел вперед. Через минуту уже топтался на втором этаже у двери с нужным номером.

Черт, зеркало не взял. Наверняка выгляжу сейчас не лучшим образом. Впрочем, плевать. Пусть почувствует угрызения совести за то, что заставила таскаться по такой погоде без адреса. Ну а не почувствует — на фига такая нужна. И я нажал на кнопку звонка. В недрах квартиры затрещало. Сердце застучало быстрее. Послышались тихие шаги, щелкнул замок.

Там стояла она. Я едва не вскрикнул от радости.

— Ты что, в такую погоду гулять собрался? — вытаращилась на меня Людка.

В самом деле, придти-то я пришел, но вот не подумал о том, что придется ходить с ней по улице… Впрочем, все-таки думал, да недодумал до конца. Ставил перед собой целью найти адрес и только.

— А все-таки я нашел тебя, — улыбнулся я.

— А что меня искать?

— Ну, ты же адреса точного не дала…

— А, ну это да…

Мы стояли. Она в дверях, я на лестничной площадке.

— Ну что, мне домой тогда?

Она пожала плечами, но, видимо, сама застеснялась своего жеста. Сказала:

— Не стоило же в такую погоду…

— Да я понял. Я просто хотел твой двор найти. Дерево, качалка детская… Теперь нашел. Когда теперь? То есть, когда теперь можно зайти?

— Сегодня точно уже не получится ведь.

— А завтра?

— Давай по погоде.

— Ладно. Тогда во сколько примерно?

— Ну… давай, как сегодня.

— Хорошо, как сегодня. В семь буду.

— Ага.

— Пока, — я постарался улыбнуться как можно шире. Получилось будто бы резиново. Или только так показалось?

— Ну, пока.

— Давай…

Я постучал ботинками вниз по лестнице и слышал, как захлопнулась наверху дверь. Плевать на ветер, холод, дождь — я нашел ее, я, наконец, обрел ее! Пусть сегодня ничего не сложилось, но ведь и правда: погода не для прогулок.

Но тут новая мысль пришла в голову: а что бы сказала мама по этому поводу?..

И простой ответ поразил до такой степени, что я сразу остановился посреди улицы.

— А почему она тебя домой не пригласила? Видит, что ты мокрый, холодный, — могла бы и чаем напоить, и обсушить. Нет, сынок, не нужен ты ей.

Действительно, могла бы и пригласить, и напоить. Неужели не нужен? Тогда зачем сегодня просто не ушла по коридору, а остановилась и поддержала разговор? И зачем адрес, пусть и неполный, но все-таки дала? Что-то здесь не срастается, в чем-то подвох, но даже не понятно, с какой именно стороны.

Впрочем, через некоторое время я успокоился и снова двинулся по промозглой темной улице, решив, что делать выводы после одного мимолетного и, тем более, первого раза, рановато. Впереди, возможно, еще много разов. И удачных, и не очень. Будет время все обдумать, все решить.

— Пацан, дай папироску, — из подъезда вывалился мужик, пьяный настолько, что едва держался на подкашивающихся ногах.

Все похолодело. Да и сигареты у меня не было. Да и это у них у всех повод такой — я знаю.

Ничего не ответив, я опмертью бросился сквозь дождь, исхлестывая лужами штанины.

— Ну придешь ты ко мне в армию… — донеслось далеко сзади.

Но я бежал еще минут пять, не оглядываясь. Только когда дыхание перехватило настолько, что из груди стали вырываться хрипы, перешел на обычный шаг. Оглянулся. Никого, конечно, не было. Он пьяный, наверняка не смог бы догнать, но с ним могли быть дружки, с которыми выпивал. Так что все равно благоразумно поступил. К черту самоуважение, зато сейчас просто иду по улице, а не валяюсь избитый в грязи и без куртки. Но ходить теперь тут придется часто, так что надо что-нибудь придумать. Санек про «качалку» в подвале больницы что-то говорил. Завтра же расспрошу подробнее. Мышцы всегда поднакачать не помешает.

Остаток пути до остановки проделал просто скорым шагом, вымок, конечно, до самой последней пуговицы на штанах. Сменил одежду и юркнул к себе в комнату. Внутри все ликовало. Перед глазами стояло — ее лицо. И как она мне сегодня отвечала. И как я ей отвечал. И как в глаза смотрела. Ничего, я еще перевалю ситуацию в свою сторону.

Эх, черт, умел бы я целоваться! Тогда бы просто подтянул ее к себе, там, в подъезде, как это делают в фильмах, опрокинул на руку — и заткнул бы рот долгим страстным поцелуем, не давая ничего сказать и возразить.

У кого бы узнать, как вообще целоваться надо? А то, если дело до этого дойдет, сразу будет видно, что лох. Не зря же девчонки промеж друг друга обсуждают парней:

— А он целуется классно…

— Нет, он целоваться не умеет. Лезет, как телок слюнявый.

Ладно, разберемся.

Утро случилось скомканным. На улице хмурилось дождем. Болело горло, кости подламывало. Я едва не проспал в училище.

Но сама мысль о том, что теперь у меня есть девушка, заставила воспрянуть, не заметив ни дождя, ни недомогания. Едва ли ошибусь, если назову то утро одним из самых счастливых утр в моей жизни. Впереди, все впереди!

Я натянул запасные брюки (вчерашние безнадежно вымокли), с досадой отметил, что ботинки до конца не высохли. Вчера вечером поленился подвинуть ближе к батарее — теперь придется шлепать во влажных. Но хотя бы куртка была как новая: вчерашняя дождевая ванная пошла ей только на пользу: сияла первозданной чистотой.

Кое-как закинувшись чаем и булкой, побежал на троллейбус. По дороге меня с ног до головы окатил лужей тонированный джип, на бешеной скорости промчался дальше, а я остался стоять, облеванный ледяной жижей. Бежать назад? Но сообразил, что запасных брюк все равно нет. И на куртке теперь красовались грязные пятнистые разводы. Совсем пропустить занятия и посвятить день отстирыванию?