Александр Борисов - Борисов Александр Анатольевич
За то, что имя мое языками помоили, "петухи" ответят на киче. Иной за неделю предвариловки горя больше хлебнет, чем нормальный мужик за годы лесоповала. А там, пусть их хоть выпускают. Потому что, как я предполагаю, должен всплыть и хозяин этого петушатника - человек, по моим прикидкам, благоразумный, зажиточный и с мохеровой лапой на два с половиной кресла. С него мы и взыщем. И разберемся на толковище, как он собирается жить дальше...
Опять зазвонил телефон. Наконец-то нашелся Лепила.
Мордан покивал головой, довольно погукал в трубку, повеселел:
- На приличный банкет бабла не хватило, но будет полулегальный столик на четверых, с обслуживающим персоналом в качестве почетных гостей. Номер тоже заказан. Как ты просил: двухместный на одного, на втором этаже, с телефоном и козырьком.
- Вам помощь, друзья, не нужна? - вежливо поинтересовался Кот. - А то, ребятишек моих прихватите - пусть разомнутся.
- Спасибо, не надо, - в мыслях своих я был уже далеко. - Наверное, меня раком зачали. Оттого и такая судьба - всю жизнь самому уродоваться. Ты, Сашка, поезжай в ресторан, а я буду позже. Ровно без пятнадцати два встретишь меня на парадном крыльце. За стол садиться не буду. Проводишь меня до служебного лифта и лучше, если будешь свободен. Не исключаю, что в гостинице будет шумно.
- До "Арктики" мы тебя на машине подбросим, - сказал Валерка, обращаясь к Мордану, - а сейчас не будем мешать. Завтра приедем с ответом.
Мы со смотрящим остались одни. Курили и молча смотрели вслед отъезжающей "Ниве. "Ребятишек" своих он тоже куда-то отправил.
- Что-то не понял, о каком железе ты давеча говорил? - нарушил молчание Кот.
- Ты не боишься смерти, - сказал я ему, - потому, что смирился и осознал. Теперь вот, считаешь, что не боишься совсем ничего. Но скрежет железа по стеклу заставил тебя содрогнуться. И ты в очередной раз спросил у себя: что это, если не страх?
- Глупо, наверное, старому человеку размышлять о подобных вещах?
- Глупо совсем ни о чем не думать. Чувство, которое ты хотел бы понять - это общая память человечества о своем детстве. Все люди когда-то были амфибиями, могли существовать на суше и под водой, потому что земли тогда было мало. Звук, который заставил тебя содрогнуться, это слышимая часть ультразвукового сигнала атакующего кита-убийцы. Это значит, через мгновение - смерть. И поздно уже даже думать о чем-то другом.
На лишенном эмоций, морщинистом лице, проявилось подобие улыбки:
- Теперь я, кажется, знаю, почему тебя, как никого, ищут. И Бог тебя сохрани!
По дороге в гостиницу, я никого не встретил. Зябкая осенняя морось распугала запоздалых прохожих, давила непроницаемой пеленой на фары патрульных машин. Их было очень мало. Облава выдохлась, или потеряла азарт.
В тени небольшого сквера я выждал последние три минуты. Наконец, из дверей ресторана вышел Мордан. Он стоял, как памятник на пьедестале из сбегающих вниз широких ступеней, нервно курил и посматривал на часы. Конспиратор хренов!
С максимально возможной скоростью я покинул свое убежище.
- Все тип-топ, - прошептал Сашка, пропуская меня вперед. И тут же прикрыл со спины. За спиной загремели многочисленные запоры.
Гоп-компания веселилась за служебным столом, на котором официантки обычно выписывают счета. Столик стоял очень удобно. Все рядом: кухня, раздаточная и узкий коридор с широкими амбразурами, граничащими с буфетом. А в конце коридора, направо - грузовой лифт, обслуживающий "выездные" буфеты на этажах гостиницы. Уставшие официантки отрабатывали "сверхурочные" - вежливо пили водку вместе с Лепилой и внимательно слушали его похабные песни:
"А девчонка-егоза
Ухватила его за
Золотистый, шелковистый,
Словно девичья коса-а..."
Художник был очень доволен жизнью. Что ж, заработал!
- Ключ от номера у тебя? - спросил я Мордана.
- Пока у Лепилы.
- Забери. А потом проводи меня до служебного лифта.
Мы с Сашкой вышли на втором этаже.
- Этот воздух уже пахнет кровью, - сказал я ему, - а скоро запахнет ментовскими сапогами. Не дай Бог, кто-то в конторе прознает, что ты был со мной - легкой смерти не жди! Расстанемся здесь. Сходи, открой номер и оставь ключ в замке, изнутри. Уходить буду через окно. Все что нужно, предусмотри, а потом убегай. Хватай за загривок Лепилу и всех, кто меня здесь сегодня видел. Клофелина для баб не жалей. Им будет лучше, если проснуться не с теми, с кем сегодня ложились в постель.
Сашка затопал вниз по ступеням, а я направился к следующему лестничному пролету, подальше от шахты основных пассажирских лифтов. Там дверь была без стекла, она открывалась сравнительно тихо.
На верхние этажи лучше подниматься пешком. Время не экономят, если нужно подумать, сосредоточиться и настроить себя на обостренное восприятие мыслей извне.
Ключ от шикарного "люкса", который согласно строжайшей инструкции, давался на руки исключительно работникам Центра, был у меня в рукаве. В случае чего, его я использую в качестве кастета, а сделанный под дерево набалдашник - вместо гранаты.
Наверху хлопнула дверь. Зазвенело стекло. Я замер, прислушался. Кто-то, кажется, чертыхнулся, поднялся на пролет выше и снова шагнул в коридор. Наверное, пьяный. Теперь я продолжал восхождение, прижимаясь спиною к стене. Тишина все больше отдавала приторно-сладким запахом крови. Я сунул ключ в боковой карман, осторожно нагнулся и нащупал за шнуровкой ботинка заботливо отклетневанную рукоятку шкерочного ножа. Она привычно легла в ладонь.
В воздухе сталкивались и звенели обрывки человеческих мыслей. Кого-то душил похмельный кошмар, ему было тревожно и жутко. Где-то в районе девятого этажа снова раздался неясный шум. Кажется, там что-то тащили волоком. Часы показывали без четверти два. Через пару минут все стихло.
На седьмом этаже я остановился: обе створки стеклянных дверей, ведущие в коридор, были открыты, и надежно расклинены. Кто-то заботливо постарался. Не по мою ли грешную душу? Кажется, нет - отсюда наверх уходили две черных прерывистых линии, скорее всего, оставленных краями каучуковых каблуков.
Такую неудобную обувь конторские никогда не носили. Значит, это не наши. Впрочем, кто теперь "наши"? - Сашка Мордан? Тащили, скорее всего, покойника - раненых так не трелюют: будет орать. А эти все сделали тихо. Хоть и тяжеловат был, сердешный - следы надежные, четкие. И крови в нем было много, - думал я, глядя на небрежно затертые, бурые пятна.
Знакомая дверь была напротив и чуть слева. Доставая ключ, я был почему-то уверен, что никого из живых там уже не увижу.
Замок приглушенно плюхнул. Я толкнул дверь плечом и сразу же поскользнулся на мокром от крови пороге. В прихожей было темно. Огромный холл освещался единственной лампочкой в разбитом плафоне настенного бра. Было тихо. В туалете мирно журчала вода. Здесь никто ни о чем не думал. Кроме меня, разумеется.
На временном всплеске я пересек зал. Заглянул во все три спальные комнаты. Кровати были заправлены, белье накрахмалено. Судя по всем признакам, новые жильцы еще ни разу не спали на них. В небольшом кабинете, что между спальнями, за столом, накрытом для ужина, тоже еще никто не сидел. Сигарет в этом меню не было, а жаль! Моя пачка давно опустела, а спросить пару штук у Мордана, я как-то не догадался. Обе пепельницы были чисты, как и ведро в прихожей. Даже окурком не разживешься!
Откуда же кровь на полу? Следов жестокой борьбы не наблюдалось нигде. За исключением настенного бра, все было цело и невредимо. Место среза на красном плафоне было покрыто тонким налетом пыли. Скорее всего, его повредили давно - кто-то очень неосторожно включил свет.
Тогда все случилось в прихожей. Первыми здесь появились "гости". Они подобрали ключ под хитрый замок, или каким-то иным способом застали хозяев врасплох. А потом перебили всех из засады. Где же тогда трупы и есть ли среди них Жорка?
Три обезглавленных тела были свалены в ванну. Судя по вывернутым карманам и распотрошенной одежде, после смерти их очень тщательно обыскали. Трупное окоченение едва началось и лужицы крови на истоптанном кафеле еще не покрылись морщинистой пленкой. Когда я заходил в ресторан, они были еще живы - все три "героя-подводника", которых совсем недавно я так ненавидел. Их отсеченные головы были небрежно упакованы в полиэтиленовые пакеты, и свалены в раковину умывальника. Значит, за ними должны прийти. Ну, что ж, тогда мы подготовимся к этой встрече.
Я слегка ковырнул ножом краешек приметной кафельной плитки. Преодолевая сопротивление, потянул ее на себя. Крышка щелкнула и раскрылась. Я набрал на замке нужные цифры и снова захлопнул ее.
Зеркало выдвинулось из стены ровно на десять секунд. В тайнике стоял мой старый знакомый - потертый коричневый кейс. Больше там ничего не было...
