Мэри Расселл - Дети Бога
— Именно так.
Чем больше времени они проводили вместе, тем откровенней делалась Суукмел. Дэнни был благодарным слушателем, способным ценить тщательно выстроенные фразы, и его восхищение добавляло Суукмел удовольствия от часов, проведенных с ним.
— Мы нашли способы расширить сферу влияния Верховного, — сказала она. — Например, когда умирал какой-либо лорд, паузу между его смертью и вступлением в должность нового правителя можно было продлить, откладывая инвеститурные церемонии. Верховный, чье присутствие было обязательным, просто не мог выделить для этого время… нередко, — невинным тоном прибавила Суукмел, — в течение многих сезонов. А пока бухгалтерские книги и налоговые документы подвергались ревизии, проводимой торговцами-джана'ата или бухгалтерами-руна из отдаленной провинции, регентом назначали племянника, шурина или третьерожденного дядю. — Иногда это использовалось для наведения на данной территории финансового порядка, — вспоминала Суукмел. — Часто региональные доходы значительно возрастали, и тамошние правители на этом недурно наживались.
— А Верховный выяснял все источники доходов.
— К этому сроку он наконец делался доступен для необходимых церемоний, — сказала Суукмел. — Когда происходила передача контроля над наследием, все уже знали в точности, какие налоги должны быть выплачены. Смещаемые со своих постов регенты, если они подавали надежды, могли быть затем введены в новый канцлерский суд.
— И эти люди тоже вливались в разрастающиеся ряды сторонников Китери, — заметил Дэнни.
— Естественно.
С лукавым восторгом Дэнни воззрился на нее. — А можно узнать, моя госпожа: кому был подотчетен канцлерский суд?
— К тому времени я уже имела скромное влияние, — шепотом произнесла Суукмел и сохранила невозмутимость, даже когда он рассмеялся и покачал головой.
— Если в местных делах открывались вопиющие нарушения, — продолжала она, — возможны были два пути. За день до введения в должность, на неофициальной встрече с Верховным, новому господину могли сообщить о бесчестии его предшественника. Этому человеку давали понять, что Верховный предпочел оставить его на посту и ждет благодарности.
— И сотрудничества, несомненно, — добавил Дэнни. — Но если клан неизменно выступал против перемен, поддерживаемых Верховным?
— Если клан упорствовал, — осторожно выбирая слова, произнесла Суукмел, — сообщение о его преступлениях передавали по радио, и этих недостойных людей провозглашали вахантаа — преступниками, а их наследство подлежало конфискации.
— Кто приводил в исполнение судебные решения?
— Небольшой отряд победителей воинских состязаний, экипированных и содержавшихся на деньги, полученные благодаря новым налогам.
Суукмел бросила взгляд на ту сторону долины.
— К тому же на юге шла война, — сказала она. — Мой господин Китери мог сделать так, чтобы она казалась почетной и необходимой для людей, более… приверженных традициям, внушая им, что они защищают территорию джана'ата и наш стиль жизни.
— Оставляя северные земли и титулы вакантными в случае своей гибели.
Суукмел подняла голову, подтверждая догадку.
— Двух птиц одним камнем, — сказал Дэнни, но не стал это — переводить.
— Ты не поверишь, — предупредила Суукмел наследующий день, — но это правда. Хлавин пользовался поддержкой среди руна. Он научился ценить их способности и сделал руна частью своих планов. В одном из самых первых его декретов говорилось, что городские специалисты руна направляют делегации в инброкарский суд. Их рекомендации учитывались при рассмотрении всех дел, затрагивавших руна, и Хлавин сделал это, несмотря на противодействие родовой знати.
По предложению Суукмел и под руководством ее бывшей горничной, негласно освобожденной Таксаю, в первый год прерывания Китери на посту Верховного была создана сеть информаторов-руна. Вскоре стали поступать доклады от поварих и служанок, секретарей и массажистов; от дворников и лаборанток; от посудомойщиц и секс-обслуги.
— Вскоре, — сказала Суукмел, — мой господин Китери знал о всех спорах или проявлениях недовольства, происходивших в любой из влиятельных семей, об их тайных альянсах и мелочной зависти…
— А знание — это сила, — вставил Дэнни.
Суукмел издала низкий гортанный смешок.
— Мудрая поговорка, — признала она.
— И как руна вознаграждали за их вклад в планы Китери?
— Естественно, сами информаторы должны были оставаться на прежних местах, но их детям разрешалось высказывать пожелания относительно их будущей профессии. А также, когда подходил срок, о партнерах, которых они хотели бы выбрать. Это предложила моя подруга Таксаю, — сказала она и с минуту помолчала, дабы почтить умершую. — Она была рунао, но мой господин Китери черпал мудрость всюду, где ее находил. Он даже учредил пенсии для рунских информаторов, достигших возраста забивания…
— Они могли питать его информацией — продуктом более ценным, нежели мясо, — холодно заметил Дэнни.
Не распознав его интонацию, Суукмел продолжила, стараясь объяснить:
— Это было радикальным нововведением, но те, чьим слугам назначали пенсию, восприняли его как безобидную эксцентричность Верховного. Кто станет возражать против старого слуги, живущего за счет щедрости Китери? — риторически вопросила она. — В конце концов, мясо можно получать от селян, выдрессированных работать привратниками или опахальщиками, и от призывников-руна…
Суукмел умолкла, наткнувшись на его взгляд.
— Это был единственный способ жизни, который мы знали, — сказала она, вдруг ощутив усталость. — Дэнни, ты должен понять: не только руна рождались для своей судьбы — все мы! Ранг по рождению, ранг семьи — даже для мужчины это обусловливало каждую мелочь! Какой длины должны быть его когти, через какую дверь ему дозволено проходить. Количество серег, которые он мог носить, сорт духов, которые имел право покупать! И, разумеется, какая часть рунской туши полагалась ему для еды… Дэнни, Хлавин собирался все это изменить!
— Но перемены требуют времени, — сказал Дэнни. — Еще одна поговорка.
Суукмел слегка подняла и уронила хвост: вот именно.
— Полагаю, времени требуют не столько сами перемены, сколько оказываемое им противодействие.
— Несомненно, моя госпожа, Верховный назначал пенсии пожилым руна не только затем, чтобы из доброты вознаградить за оказанные услуги, — заметил Дэнни, более настойчивый теперь, когда узнал ее лучше. — Накопленное знание руна всего Инброкара сделалось напрямую доступным канцелярии Китери, личной полиции Китери и самому Китери.
— Да! Конечно! Разве можно выстроить стену из одного камня? — спросила Суукмел. — Признак правильного решения — множественность обусловивших его причин. Когда достигается сразу несколько целей, больше вероятность того, что решение мудрое…
К ее удивлению, Дэнни начал было говорить, но вдруг умолк и отвернулся. Поняв, что его расстроили ее слова, Суукмел ощутила потребность их разъяснить.
— Дэнни, когда мы что-либо меняем, то подобны маленьким богам: мы действуем, и каждое действие порождает каскад следствий — одни ожидаемые и желаемые, другие неожиданные и огорчительные. Мы не похожи на вашего всевидящего Бога! Нам не дано знать будущее, поэтому мы предугадываем, сколько можем, а по результату судим, правильно ли поступили.
Его спина была напряжена, дыхание — прерывисто. Суукмел никогда не видела, чтоб он так реагировал.
— Дэнни, я тебя оскорбила? — изумленно спросила она.
Он круто повернулся, а его лицо обмякло от испуга.
— Моя госпожа, ни в коем случае!
Сделав глубокий вдох, Дэнни медленно выпустил воздух.
— Ты — орудие моей совести, — весело сказал он.
И попытался улыбнуться, но это не выглядело убедительным даже для Суукмел, все еще с трудом понимавшей мимику чужеземцев. Видя ее замешательство, Дэнни сделал жест подчинения.
— Моя госпожа, когда-то для меня было облегчением думать, что, если имеется множество причин, а действие полагается верным, можно оправдать то, чему нет оправданий. Много лет назад я принял решение, для которого искал множество оснований. Это решение привело меня сюда, к вам, но я не узнаю, было ли оно правильным, пока не предстану перед судом Господа.
Суукмел долго вглядывалась в Дэнни, чтобы понимать его лицо в такие моменты, запомнить запах стыда, узнавать звук сомнений в его голосе. Затем повернулась к долине Н'Джарр, где низкие каменные стены пылали, точно золото, в косых утренних лучах.
— Смотри, — велела Суукмел, рукой описав дугу с запада на восток. — И слушай, — прибавила она, потому что все дети, руна и джана'ата, сейчас пели. — Как можешь ты сомневаться?
