Ольга Онойко - Море Вероятностей
Прошло больше суток, прежде чем она смогла встретиться с другим актором.
Тот оказался полной противоположностью Фрея. Данкмар Хейдра был в высшей степени рассудочным, хладнокровным человеком. Он полностью владел своими чувствами. Запросив данные, Ликка узнала, что подписывать с ним контракт являлся субмодуль Безликой, один из собратьев Улс–Цема. Аналитик высоко оценил интеллект нового партнёра. «Но он был достаточно глуп, чтобы ввязаться в программу сотрудничества», — подумала Ликка, глядя в лицо Хейдры. Тот держался уверенно. Тон его речи был требовательным и спокойным.
— Ты сказала, что дашь знания. Я хочу получить их.
— Пусть это станет договором, — ответила Ликка. Она не видела причин упорствовать. Человек всё равно не смог бы использовать эту информацию. – Я здесь для того, чтобы наблюдать и искать решение. За мной придут Кагр, демон войны, и Улс–Цем, демон разума. Мы придём по приказу величайших сил. Так нужно, ибо здесь – скиталец.
Хейдра нахмурился. Холодные глаза его сузились. Ликка впервые ощутила в нём эмоцию, отличную от самоуверенности и лёгкого раздражения. Хейдра вспомнил о чём‑то страшном. О чём‑то нестерпимо унизительном. Не так давно он потерял лицо, и стыд его всё ещё мучил.
— Чего вы хотите от скитальца? – мрачно сказал он.
Ликка смотрела на него, ища причины его волнения.
— Мы хотим, чтобы его не стало.
Хейдра закусил губу. Рот его искривился в злобной усмешке. Неожиданно он ответил с куда большей горячностью, чем можно было от него ждать.
— Я готов сотрудничать. Наши желания совпадают. Я видел скитальца.
Ликка встрепенулась. В единый миг её саму охватил страх: согласное эхо давнего ужаса Хейдры и непрекращающегося ужаса Змея, Безликой, всех Систем. Скиталец оказался вдруг ближе, чем она представляла. Хейдра успел столкнуться с ним и возненавидеть его. Ликка опустила голову, выбирая подходящий вопрос.
— Что он успел совершить?
— Пока ничего, — деловито ответил Хейдра. – Но собирается совершить многое. Разве вы не знаете? Разве вы не следите за ним? Разве не вы дали ему власть?
Ликка молчала.
Она поняла, что Хейдра ошибся. Истинная природа скитальца осталась от него скрыта. Он принял его за другого актора воздействия, партнёра Систем. Ликка не знала, что ответить. Она сама не располагала достаточным количеством информации. И то, что она знала, человек мог бы использовать – притом непредсказуемым образом, разрушив их планы…
Если у них будут планы.
Её выручил Улс–Цем. Аналитик возник подле них настолько тихо, что его не заметила даже Ликка. Фрей, скорчившийся у ног Хейдры, вскрикнул от страха, хотя на сей раз Улс–Цем выглядел вполне безобидно.
— Нет, — сказал он. – Не мы. Скиталец опасен и для нас.
Хейдра перевёл взгляд. Улс–Цем слегка поклонился. Золотая булавка на его галстуке отбросила слабый блик. Лицо аналитика оставалось непроницаемым, как всегда.
«Наконец‑то я вижу тебя», — беззвучно сказала ему Ликка, транслируя ему радость и облегчение. Но взаимности не прозвучало. Улс–Цем посмотрел на неё, и она поняла, что он позволяет ей чувствовать себя – чувствовать свою неуверенность и беспокойство. Это означало, что сама Безликая находится сейчас в растерянности и не знает, что предпринять. Ликка снова испугалась. Что‑то случилось? «Ситуация меняется, — передал Улс–Цем. – Мы потеряли много времени». Ликка пристыженно потупилась: она была виновата. «Ты не могла этого понимать, — сказал аналитик. – Это свежие данные. Но ситуация меняется стремительно. Возникли новые обстоятельства. Нам многое нужно обдумать». Он умолк, и мысли его вновь скрылись. Теперь Улс–Цем смотрел на Хейдру.
— Вы убьёте его? – сказал Хейдра. – Я хочу его смерти.
— Мы его убьём, — сказал Кагр.
По коридору восьмидесятого этажа гостиницы «Эйдос» тихо прошла старшая горничная – опрятная пожилая женщина с гладко уложенными волосами. По пятам за ней, словно утята за уткой, пробиралась вереница клининговых роботов: пылесос на паучьих ногах, длинный пылетёр с телескопической шеей, сложившая руки–утюжки тележка со свежим бельём и другие забавные создания. Обычно в гостиничном деле использовали роботов сложнее, но и дешевле, полифункциональных и не похожих на детские игрушки; клининговые роботы «Эйдоса» были частью дизайнерского решения и разрабатывались на заказ.
Лампы–цветы на причудливых стеблях поворачивались вслед за процессией. Коридор пустовал. Мягкие ковры приглушали звук шагов. На восьмидесятом этаже было всего четыре номера – просторные многокомнатные апартаменты, достойные миллиардеров, архиереев и губернаторов. Один из гостей, безымянный от уважения, сегодня выехал, и горничная отправилась понаблюдать за уборкой. Гость мог что‑нибудь забыть. Нужно было проследить за роботами и убедиться, что забытое не отправится в мусор.
Занятым на этаже оставался один номер. Горничная миновала резную дверь с бронзовым числом «8086». Она не знала ни имени, ни рода занятий гостя, не хотела их знать и гордилась этим.
По ту сторону двери в светлой прихожей валялись на полу заношенные, серые от старости кроссовки.
Арка отделяла прихожую от большого холла. В панорамном окне плыли облака и лучилось далёкое море. Холл выглядел нежилым.
В дверях спальни стоял, врастая плечом в косяк, здоровенный рыжий парень, стриженный под зубную щётку. Рядом у стены вытягивался второй, сухопарый и бледный; его встрёпанные тёмные волосы казались птичьими перьями. Третий валялся на королевской кровати, используя вместо подушки колени маленькой златокудрой девушки. Девушка укоризненно смотрела на него сверху вниз. У неё было кукольной красоты лицо, синие глаза и белые руки с длинными ловкими пальцами. Тот, кто лежал в её объятиях, накрутил на палец прядь её металлически блестевших волос и сунул в рот с таким видом, словно волосы были сладкими.
— Артур, ты не собираешься заняться делом? – спросила девушка низким, несомненно мужским голосом.
Артур вытащил волосы изо рта.
— Лори, не лечи мне мозг, — сказал он.
— Твой отец вручил нас тебе не для развлечений.
— Пожалуйся ему.
Лори резко выдохнул. Между его бровями залегла складка, сделавшая его несколько менее женственным.
— Он позволяет тебе всё. Мы знаем. Но, может быть, ты сам не станешь всё себе позволять? – голос его стал ядовитым.
Артур фыркнул и переменил позу, потёршись макушкой о руку прекрасной креатуры. Лори, повинуясь, нервным движением погладил его по голове.
— Моё происхождение, — сказал Артур, — обыкновенно делает мою жизнь отвратительной. Поэтому если иногда, благодаря своему происхождению, я могу поваляться на коленях у олицетворённого Утешения, я не вижу причин стесняться.
— У тебя грязный рот и ужасный характер.
— Это не делает меня менее Лаунхоффером.
— Лори, не спорь с Артуром, — печально сказал его бледный птицеволосый собрат. – Это бесполезно.
— Если я не буду с ним спорить, — отозвался упрямый Лори, — он так и будет лежать в постели.
— Он не для того потребовал нас у отца, чтобы лежать в постели.
— Мунин прав, — заметил Артур и показал на Мунина пальцем; тот безнадёжно вздохнул. – Всё как обычно, — продолжал Артур. – Хара будет меня оберегать, Лори – развлекать, а Мунин сделает всю работу.
Мунин закатил глаза – круглые, карие, птичьи.
— А зачем нужен ты? – поинтересовался рыжий Хара.
— А я буду за вами приглядывать.
— Бесполезный тип, — припечатал Хара. Лори улыбнулся.
— Не забывайся, — строго сказал Артур.
— Ты сам не забывайся, — хладнокровно ответил Хара. – Ты его сын, но ты – не он.
— И что?
Мунин прикрыл глаза ладонью в знак расстройства.
— Наш брат Мунин, — сказал Лори, — находится в состоянии постоянной фрустрации, потому что он единственный из присутствующих, у кого доминируют логические блоки. Я и тебя подразумеваю, Артур.
— Спасибо, что уточнил. Итак, друзья мои, вам непременно нужно поставить задачу?
— Мне – нет, — сообщил Хара. – Я и так прекрасно себя чувствую.
— Если бы я каждый раз ждал, пока мне поставят задачу, — грустно заметил Мунин, — очень многое закончилось бы плохо.
— Что и требовалось доказать, — подвёл черту Артур. – Лори, чего хочешь ты?
— Я хочу, чтобы ты проявил толику сочувствия к страданиям невинных, — хмуро ответил Лори. – Мы должны вмешаться. Мы должны предотвратить катастрофу.
— Мы не должны вмешиваться, — сказал Мунин. – Это исказит картину. У нас другое задание.
— Не носись со своим заданием как с тухлым яйцом.
— Лори, это неразумно, — сказал утомлённый Мунин. – Утихомирься.
— Это неэтично.
Хара невнятно заворчал от досады и оттянул двумя пальцами собачий ошейник, охватывавший его толстую шею.
