Борис Карлов - Снова на Луне
Вообще-то находящийся под действием порошка коротышка не мог думать самостоятельно. Он выполнял свои обязанности согласно подробнейшим служебным инструкциям и радовался жизни согласно бодрым установкам, звучащим по радио и телевидению. Но в том-то и дело, что Ханаконда уже не находился под действием гипнотического порошка. Ни он сам, ни Жмурик с Тефтелем, ни четверо работавших на них простофиль.
Оказавшись здесь, на Клушке, Ханаконда однажды могучим усилием воли заставил себя отказаться от привозимых на вертолёте продуктов. По прошествии суток он полностью восстановил ясность ума и память. Он снова стал злым, коварным и чрезвычайно опасным для окружающих. Мысль о побеге и жестоком мщении поглощала его целиком, не оставляя места ни для чего другого. Время от времени он шипел, как змея, и скрипел зубами.
Конечно, он не мог действовать без сообщников, а потому вернул ясность мысли оказавшимся рядом с ним по недосмотру полиции Мигсе, Крабсу, Хорьку и Губошлёпу.
Семеро понимавших что к чему коротышек уже представляли собой значительную силу, а под руководством умного и жестокого Главаря, вырвавшись на свободу, они могли наделать неисчислимых бед.
Для того чтобы постоянно находиться в форме и быть готовыми к решительным действиям, этим негодяям приходилось пить болотную воду и питаться исключительно грибами, клюквой и дикорастущим чесноком. Из-за этого у них постоянно болели животы, всё валилось из рук, а любая мелочь вызывала приступ раздражения. То и дело они дрались между собой, оставляя друг другу на физиономиях синяки и ссадины. Свой паёк, состоящий из разнообразных, вкусных, но щедро сдобренных порошком продуктов, они выбрасывали в специально вырытую за домом и прикрытую ветками глубокую яму.
— Погода портится, — хрипло произнёс Ханаконда, барабаня пальцами по мутному стеклу небольшого окошка. — Где ещё носит этих идиотов?
Тефтель и Жмурик сидели на табуретках и, как обычно, не спеша перебирали ягоды, бросая листики и мусор прямо на пол. На плите кипела кастрюля с грибами, от одного запаха которых всех уже давно воротило.
— Сегодня утром Губошлёп опять залезал в яму, — доложил Жмурик. — Слопал две банки консервов и булку с маком, хе-хе.
— С-скотина, — прошептал Ханаконда. — Пусть только явится. Имейте в виду, господа сообщники: не будет дисциплины — не будет побега. Другой жизни вам не видать, подохнете все здесь, на болоте… — И он злобно заскрипел зубами. Он всегда скрипел зубами, когда злился, и шипел, как змея, изображая смех.
— А уже есть какие-нибудь соображения насчёт побега, а, шеф? — поинтересовался Тефтель.
— Соображения? Так я вам и сказал, чтобы вы завтра же всем растрепали. Сегодня Губошлёп залез в яму, а завтра кто-нибудь ещё нажрётся дряни и побежит докладывать обо всём старшему надзирателю.
— Обижаете, начальник, — возразил Тефтель. — Гадом буду, если побегу к надзирателю. А может, всё-таки махнём через пролив? Пилы и топоры у нас есть — доберёмся до берега и сколотим плот. Дождёмся попутного ветра, поднимем парус — и мы уже на том берегу…
— Ты — дурак. Ещё ни одно судно не смогло преодолеть течение в проливе. Плот унесёт в Северный океан и затрёт во льдах. Не мешайте мне думать.
Ханаконда снова забарабанил по окну и заскрипел зубами.
На пороге послышался топот сапог, и в дом вошли Хорёк, Губошлёп, Мига и Крабc.
Рожи у них были красные и распухшие от укусов комаров. В руках они держали ведра с клюквой, наполненные не более чем на две трети.
— Почему раньше времени? — произнёс, не поворачиваясь к ним, Ханаконда.
— Погода портится, шеф, — объяснил Хорёк. — Поднялся ветер, и дождь вот-вот начнётся. Завтра встанем пораньше и наверстаем.
— Если не сделаете план, накажу.
— Сделаем, шеф, всё будет в порядке.
«Как бы этот ветер не испортил всё дело, — проворчал про себя Ханаконда. — Если завтра погода будет нелётная, придётся сидеть здесь ещё неделю…»
— Губошлёп, — позвал он щуплого и лопоухого коротышку, — подойди ко мне.
Тот встал перед шефом, глядя на него счастливыми, бессмысленными глазами-пуговицами.
— Зачем ты лазил в яму, Губошлёп? Ты ведь знал, что этого нельзя делать:
— Знал, шеф, конечно знал. Да уж только очень болел живот от этих грибов, будто выпил целое море бензина пополам с керосином, а после всё это дело какая-то сволочь подожгла спичкой…
Приступ боли обжёг внутренности Ханаконды, он стиснул зубы и прикрыл глаза.
Такие приступы случались последнее время с ним довольно часто. Он проглотил горсть таблеток и произнёс сдавленно:
— А теперь, стало быть, всё в порядке?
— Да, шеф, чувствую себя хорошо.
— И что же ты теперь собираешься делать?
— Вот думаю сходить к старшему надзирателю и донести, что мы тут собираемся сбежать и на воле сколотить банду, — простодушно отвечал Губошлёп.
Тефтель выронил ковшик, из которого пил воду.
— Что-что? — удивлённо вскинул брови Ханаконда. — Как ты говоришь — «донести старшему надзирателю»?
— Именно так, шеф. Господин старший надзиратель каждый раз говорит об этом на построении. Он говорит, что, если мы не будем доносить друг на друга, он урежет всем пайки. А продукты в нашем пайке первый сорт, поверьте мне, шеф.
Некоторое время все молча и с ужасом смотрели на Губошлёпа, который как ни в чём не бывало простодушно улыбался. Ханаконда медленно шагнул к нему и погладил по голове:
— Хорошо, хорошо, молодец. Только ты вот что… Ты не ходи сегодня к этому старшему надзирателю, ладно?
— Как прикажете, шеф.
— Сейчас ты вот что сделай: бери ведро и отправляйся в лес, за дальнюю просеку.
Тут без тебя вышло новое, особо важное распоряжение: чтобы клюкву по ночам собирать. Она, видишь ли, именно в это время особенные соки набирает, целебные, понимаешь?
— Да, да, да, понимаю…
— Вот и молодец. Так что одевайся потеплее — и вперёд.
Губошлёп покосился на своих товарищей, которые теперь едва сдерживали смех.
— Один?
— Один, один. Работа эта, видишь ли, очень ответственная, не всякого пошлют. Тут без тебя старший надзиратель приходил, он прямо так и сказал: только тебе, мол, он и доверяет.
Лицо Губошлёпа осветилось гордостью. Он набросил поверх ватника плащ с капюшоном, подхватил вёдра и, весело насвистывая, зашагал из дома в сторону леса.
Проследив за ним через окно, Ханаконда повернулся к оставшимся:
— Что, господа мазурики, ещё кому-нибудь охота набить брюхо?
Все понимали, для чего шеф отправил провинившегося на ночь в лес. Действие порошка ограничивалось сутками, и ближайшим утром этот срок истекал. Оставлять недотёпу в посёлке было опасно, потому что Пфигль мог в любую минуту нагрянуть с обходом. Ночёвка же в холодном лесу должна была послужить Губошлёпу и всем остальным хорошим уроком на будущее.
— Загнёмся мы здесь, шеф, честное слово, загнёмся, — заскулил Крабc, нервы у которого были на пределе. — У меня в животе будто ежи завелись, гнездо там себе свили. За что, за что мне такое наказание!
— Молчать! — крикнул Ханаконда, которого самого то и дело скрючивало от боли. — Все зубы выбью!.. Все, завтра рванём, понятно? Уйдём на продуктовом вертолёте, век воли не видать. Всем тихо, слушайте сюда внимательно…
Когда далеко за полночь в радостном волнении все улеглись спать, Хорёк подсел к кровати Ханаконды и прошептал:
— Такое дело, шеф. В нашем посёлке есть ещё один коротышка, который сам догадался про порошок.
— Это кто же?
— Зовут Тихоня, он здесь всего несколько дней, новенький.
— Это маленький такой, дохлый?
— Вроде того, шеф. Только вы не смотрите, что он дохлый, руки у него сильные, будьте-нате.
— А ты уже и это знаешь?
— Да так… Нагнулись за одним грибом и стукнулись лбами. Я ему хотел щелбана вкатить, а он мою руку схватил и так сжал… будто клещами. Согнул меня одной рукой и на землю положил.
— Ну а что же ты?
— А он вдруг заулыбался, помог подняться. Слово за слово, разговорились. На свободе он один работал, специалист по кредитным карточкам. Говорит, что грёб денежки лопатой.
— Значит, он тоже грибы собирал? Ладно, приведи его, прямо сейчас. Посмотрим, что это за специалист.
Новенький показался Ханаконде коротышкой умным и скрытным, но как раз такие ему и нравились. Полицейские провокаторы, втираясь в доверие, обычно ведут себя шумно и развязно — так они себе представляют настоящих бандитов. А этот говорил мало и только по делу. Кроме того, новенький разбирался в электронных банковских системах, а такому специалисту в преступном мире цены не было. И конечно, Ханаконде захотелось непременно заполучить его к себе в банду.
