Нил Шустерман - Обделённые душой
Их первая встреча лицом к лицу неожиданно заставляет Коннора пересмотреть своё отношение к противнику.
Всё начинается с Уны.
Уже восемь дней как Коннор, Лев и Грейс скрываются от мира в её маленькой квартирке. От Чала приходит известие, что хопи, услышавшие о якобы совершённом Коннором нападении на лагерь в Неваде, колеблются в своём решении дать Беглецу из Акрона фиктивное убежище. Даже несмотря на то, что уже на следующий день в новостях опровергли это утверждение, переговоры Чала продвигаются с трудом; а это значит, что друзьям придётся торчать здесь неизвестно сколько времени.
Если в доме Таши’ни Коннор мучился просто от вынужденного безделья, то в жилище Уны он чувствует себя так, словно его опять засунули в авиационный контейнер. Даже Грейс, обычно легко находящая себе развлечения, и та настырно, как раскапризничавшийся ребёнок, твердит один и тот же вопрос: нельзя ли ей выйти на улицу и заняться чем-нибудь полезным.
— Ну хотя бы погуля-ать! По магазинам походить... Пожа-а-а-а-а-а-а-алуйста!
И только Лева, кажется, ничто не колышет. Коннора его безмятежность выводит из себя:
— Как ты можешь целый день бить баклуши?!
— Я ничего не бью, — отвечает Лев, показывая другу увесистый том в кожаном переплёте, от которого не отрывается уже несколько дней. — Я изучаю арапачский язык. Кстати, очень даже красивый.
— Знаешь, Лев, иногда так хочется въехать тебе как следует...
— Ты уже на него наехал один раз, — вмешивается Грейс с другого конца комнаты. Коннор испускает рык, который положения дел не меняет, зато приносит ему крохотное облегчение. Пивани наверняка сказал бы, что Коннор установил связь со своим животным духом-хранителем.
— Ты забываешь, что я целый год был под домашним арестом, — замечает Лев. — Привык сидеть в четырёх стенах.
Уна почти всё своё время проводит внизу, либо обслуживая покупателей, либо изготовляя новые инструменты. Визг дрели и мягкое постукивание молотка и долота стали для узников привычным фоном. Поэтому когда фон исчезает, Коннор невольно задумывается: почему?
И позавчера, и вчера Коннор слышал, как Уна запирала магазин. Выглянув между планками жалюзи, он увидел, что хозяйка куда-то уходит. Он не обратил бы на это особого внимания, если бы Уна не несла в одной руке гитару, а в другой — винтовку в кожаном чехле. Где это ей одновременно нужны гитара и оружие? У Коннора возникают весьма неприятные предчувствия.
— У Уны какие-то проблемы, — так оценивает ситуацию Лев.
Коннор, однако, подозревает, что тут кроется нечто бóльшее, чем просто «какие-то проблемы».
Под вечер Уна опять уходит, и Коннор решает последовать за ней несмотря на то, что Лев заступает ему дорогу:
— Мы должны ей спасибо говорить, что она разрешает нам у неё прятаться. Не годится совать нос в её дела.
Но у Коннора нет времени на споры — Уна того и гляди скроется из виду. Он протискивается мимо Лева, сбегает вниз по ступенькам, выскакивает из дома. Уна как раз заворачивает за угол. На улицах полно народу, но у Коннора для маскировки на голове шерстяная арапачская шапка, которую он нашёл в хозяйском шкафу, поэтому никто не обращает на него внимания. К тому же Уна старается избегать людных мест: хотя винтовка и в чехле, однако любому сразу ясно, что это такое. Куда бы ни направлялась девушка, ей явно хочется избежать чужого любопытства. Вот почему, решает Коннор, она выбирает самые незаметные боковые улочки на пути к цели, известной только ей.
На границе посёлка Уна медлит, ожидая, пока поблизости не будет ни прохожих, ни автомобилей, а затем углубляется по узкой тропинке в лес. Коннор следует за ней на безопасном расстоянии.
В чаще Уна быстро исчезает из виду, но почва мягкая после утреннего дождя, и Коннор идёт по следам. Судя по их рисунку, последние несколько дней их хозяйка ходила по тропе много раз. Через полмили Коннор выходит к какому-то зданию. Собственно, зданием это назвать трудно. Странная куполообразная постройка, что-то вроде иглу[30], но из камня и глины. Изнутри доносятся два голоса: один принадлежит Уне, другой — незнакомому мужчине. Коннор никогда прежде не слыхал этого голоса.
Первой его мыслью было, что у Уны здесь тайное свидание и что лучше бы им не мешать... но доносящаяся изнутри беседа совсем не похожа на воркование влюблённых.
— Я не стану этого делать! — кричит мужчина. — Ни сейчас, ни когда-либо вообще!
— Тогда ты умрёшь, — чеканит Уна.
— Уж лучше умереть!
В строение ведёт только одна дверь, но верх купола давно не ремонтировался, и в нём полно дыр. Коннор осторожно, потихонечку вскарабкивается по закруглённой поверхности и заглядывает в щель.
Увиденное задевает в его душе самую заветную струну. Он видит молодого человека — примерно своего ровесника, с причудливой причёской из волос разного цвета и разной структуры. Юноша привязан к столбу и яростно вырывается из пут. Судя по его запаху и виду, он находится в этом отчаянном и беспомощном положении уже довольно давно — его не спускали с привязи даже чтобы облегчиться, и он был вынужден делать это под себя.
Первая инстинктивная реакция Коннора — отождествление. «Этот пленник — я. Это я в подвале у Арджента. Это я отчаянно пытаюсь освободиться. Цепляюсь за последнюю надежду».
Эмпатия Коннора так сильна, что повлияет на все его дальнейшие отношения с этим человеком.
Но Уна не Арджент, напоминает себе Коннор. У неё другие мотивы, каковы бы они ни были. Почему же она так поступает? Коннор ждёт, надеясь вскоре получить подсказку.
— Отпусти меня или убей, — говорит пленник. — Так больше не может продолжаться!
На это Уна отвечает одним простым вопросом:
— Как меня зовут?
— Я же сказал тебе — не знаю! Я не знал этого вчера, не знаю сегодня и не буду знать завтра!
— Тогда, может быть, музыка подскажет тебе.
Уна отвязывает его. Узник даже не пытается бежать, зная, что это бесполезно. Он всхлипывает, руки его повисают, словно плети. И в эти слабые руки Уна вкладывает гитару.
— Играй. — Сейчас она говорит мягко и гладит его кисти, укладывая их в позицию для игры. — Дай ей голос. Это твой талант. Это то, что ты делал всю свою жизнь.
— Это был не я! — стонет он.
Уна отходит и садится к нему лицом. Вынув из чехла винтовку, она кладёт её себе на колени.
— Я сказала — играй.
Пленник неохотно начинает играть. Печальные аккорды наполняют гулкое пространство купола, словно всё строение стало теперь резонансной камерой гитары. Коннор чувствует, как всё его тело вибрирует в такт этим звукам.
Музыка прекрасна. Пленник Уны — истинный мастер. Он больше не всхлипывает. Вместо него теперь рыдает Уна, обнимающая себя руками, как будто её что-то разрывает изнутри. Стоны девушки переходят в горестный вой и сливаются с музыкой в великом траурном плаче.
Коннор меняет позу; небольшой камешек откалывается от края щели и падает внутрь купола.
В то же мгновение Уна вскакивает на ноги и, вскинув к плечу винтовку, целится в Коннора сквозь дыру в каменной кладке.
Коннор рефлекторно откидывается назад, срывается и катится вниз, обдирая кожу о грубую каменную поверхность и набивая себе шишки. Достигнув земли, он грохается на спину так, что дух вышибает; а когда он, придя в себя, пытается подняться, над ним уже стоит Уна, а дуло её винтовки торчит прямо ему в лицо.
— Не двигаться! — взвизгивает девушка.
Коннор замирает, почти уверенный, что она и вправду выстрелит, стоит ему шевельнуться. И тут пленник пользуется представившейся возможностью и бросается в лес.
— Hííko! — ругается Уна и мчится вслед. Коннор устремляется за ней — ему не терпится узнать, чем кончится эта маленькая драма, со стороны выглядящая сценой из психушки.
Догнав убегающего узника, Уна отбрасывает оружие и кидается на парня с голыми руками. Оба падают и катаются по земле. Длинные волосы Уны окутывают их, словно тёмный саван. И тут Коннор соображает, что преимущество теперь на его стороне. Он подбирает винтовку и направляет её на дерущихся.
— А ну встать! Быстро!
Но те словно не слышат его. Тогда он стреляет в воздух.
Грохот привлекает их внимание; они отпускают друг друга и поднимаются на ноги. Только сейчас Коннор замечает, что у парня что-то не в порядке с лицом.
— Что за чёрт здесь творится?! — гаркает Коннор.
— Не твоё дело! — огрызается Уна. — Дай сюда винтовку!
— А может, мне вместо винтовки дать тебе пулю? — Коннор, не отводя ствола от девушки, переводит взгляд на её пленника. Да что у него с мордой? На коже какие-то странные разводы — расходятся, будто лучи, от центра лба и словно бы продолжаются на волосах. Так неестественно и всё же так знакомо...
И тут Коннора словно громом поражает — он догадывается, кто перед ним. Он достаточно насмотрелся на эту рожу в газетах и по телевидению, она не раз являлась ему в кошмарах. Это тот самый омерзительный Сплёт! Похоже, их обоих осеняет одновременно, потому что в краденых глазах Сплёта загорается огонёк узнавания.
