Виктор Слипенчук - Звёздный Спас

Но есть в девизе и другая стадия духовного развития – все за одного , которая воспринимается как злая насмешка. Ведь – семеро одного не ждут. За ради одного живота класть на жертвенный алтарь жизни всех людей, всего человечества представляется если не безумием, то высшей несправедливостью.

Но это только в том случае, если класть жизни насильно, обманом. Но если насильно, если обманом, то постулат все за одного предстанет как все из-за одного . Подменяется суть. Именно из-за одного застит людям глаза.

Но если все люди, всё человечество встанет за одного человека добровольно, по велению сердца, то на поверке перед нами – совершенно иные люди. Стоит только на миг представить, как за одного человека ходатайствует всё человечество, чтобы понять, насколько велика и необходима среди таких людей мера ответственности каждого человека перед каждым человеком.

Конечно, Фива могла сказать, что потребуется уйма времени, чтобы возникли и утвердились на Земле подобные идеальные люди. А между тем Фантом уже летит, и до встречи с ним осталось менее трёх лет. Но почему-то сказала:

Глава 29

Некоторое время они лежали молча, невольно примеряя сказанное на совместную будущую жизнь. Потом Фива сказала, что, наверное, не все люди индиго обладают способностью входить в контакт с Землёй так, чтобы уже чувствовать её силу своей силой. Ей известно, что такого человека индиго в детстве зовут Звёздным Ключиком , а в зрелости  – Звёздным Спасом. Именно ему дано предотвратить Конец света и вывести людей индиго из тени небытия в мир созидания. Именно он положит начало новой цивилизации, в основе которой восторжествует понимание, что Земля, как и человек, живая. Его ждёт всемирная слава первопроходца нового неба и новой земли. Его слава будет подобна славе Гагарина.

– Удивительно! И откуда что берётся?! – весело восхитился Кеша.

– Я даже знаю, что Звёздный Спас  – это ты! – вдруг выпалила Фива.

– Ну зачем уж так? – несколько опешив, сказал Кеша.

– А откуда тебе известно и про волевое усилие, и про интеллект, и про всё? – нашлась Фива.

Кеша посерьёзнел.

– Откуда известно – не знаю. Но откуда-то знаю, что всё, что сказал, – правда. Да, правда.

– Вот и я не знаю, откуда знаю, что ты – Звёздный Спас. Но главное – не это. Главное – что так или иначе, а я всегда буду видеть в тебе Звёздного Спаса . Я даже бабушке об этом заранее сказала.

Фива решительно тряхнула головой – свой путь она пройдёт до конца. Её потемневшие глаза полыхнули отвагой, как в тот раз, когда, внезапно оставив вагон электрички, он очутился рядом с нею. И они, как тогда, обнялись и, сознавая, что словами не могут выразить глубины своих чувств, невольно перешли на общение посредством мыслей.

Общение посредством мыслей не требует логики. Логика только усложняет и замедляет общение. Всё, что требуется для телепатии, – чувство полнейшего доверия к собеседнику. И ещё чувство уверенности в необходимости данного общения. Словом, как логика сторонится чувств, так и чувство избегает логики.

Поэтому не удивительно, что Фива и Кеша, перейдя на общение посредством мыслей, с лёту начали разговор о предстоящей свадьбе. Сразу решили, что свадьбу будут справлять три дня. Один день в Озёрках, у её родителей. Другой – в Андреевке, у Кешиного отца. А заключение – в Москве, с приглашением, как обещано, Фивиных подруг и их хахалей. Всех аспирантов во главе с Богданом Бонифатьевичем и, разумеется, всех, кто заглянет к ним на торжество. В общем, кого пригласят – не вызывало вопросов. А вот место, где лучше сыграть свадьбу, в кафе или ресторане, до того распалило воображение, что Фива воскликнула:

– Только не в кафе «Сталкер», – сказала и засмеялась, вспомнив своё хождение туда со своими подружками Ксенией и Агриппиной, и вдруг мечтательно предложила: – Пожалуй, лучше всего было бы сдвинуть столы под вечным деревом.

Вспомнив о вечном дереве , Фива сейчас же вспомнила, что под ним их одежды, а на часах уже семь утра, работа с восьми.

– Не переживай, – сказал Кеша. – Не опоздаешь.

Кеша ещё только решал, пойдут они к вековому дубу или одежда сама, как бы по щучьему велению, окажется здесь в комнате, а над креслом уже возникли серебристые струйки искрящегося тумана, размывшие его очертания. Впрочем, никакого тумана не было. Была игра света статического электричества, зеленоватого, как болотный газ, которое, исчезнув, обнаружило не только кресло, но и Фивину одежду, лежащую на нём. Причём сложенную с такой аккуратностью, какой за собою Кеша не замечал.

Нет-нет, с его стороны не было никакого волевого усилия – это она. Он взглянул на Фиву, она, словно зачарованная, смотрела на свою одежду. Восторг и ужас были запечатлены на её лице.

– Фивочка, я вижу твоё пальто, и шапочку, и платье, и перчатки, а где моя одежда? Ты что, обо мне забыла? – весьма громко удивился Кеша потому, что главным было не удивление, а именно громкость, чтобы вывести Фиву из шокового состояния.

Наконец она очнулась и сразу же бросилась в его объятия.

– Я даже думать не думала об одежде. Так, чуть-чуть подумала и невольно испугалась, а вдруг она действительно возникнет на кресле, и что я буду делать?

– И всё-таки где моя одежда? – стараясь отвлечь её от потрясения, которое сам недавно испытал, впервые столкнувшись с материализацией предметов, появляющихся как бы из воздуха.

– Кешенька, милый, прости! Если бы знала, что у меня получится, то и твою бы взяла, – всё ещё в замешательстве повинилась Фива.

Впрочем, придя в себя, высказала сомнение в успешности такого мероприятия, потому что не помнит Кешиной одежды, кроме демисезонного пальто, которое запомнилось только благодаря злополучной пуговице, вырванной с мясом.

– А ничего не надо помнить, – сказал Кеша. – То есть достаточно вообразить в памяти какой-нибудь один предмет (не имеет значения какой): сорочку, сапожки, или пальто, или пуговицу от пальто. Все предметы одежды, как бусинки, связаны между собою одной нитью – одним и тем же личным временем создателя волевого усилия. Так что, выдернув один предмет, поневоле выдёргиваются все.

– Кеша, а если, находясь в другом пространстве, вообразить какого-нибудь лично знакомого человека, чтобы он переместился в мир тонких материй, – он переместится? И если «да» – можно ли, используя временну́ю нить , прибрать, то есть переместить к себе, целый город, в котором живёт этот лично знакомый?

– Ну вот – сразу прибрать, ты же не жена олигарха! – весело сострил Кеша.

И Фива, прильнув к нему, ласково поинтересовалась:

– Кеша, а я чья жена, чья – может, ответишь?

– Да ты же сама знаешь, – несколько в растерянности сказал Кеша.

– Я знаю, – сказала Фива. – А потому именно у тебя спрашиваю – можно вслед за одним горожанином весь город переместить?

Ничего не осталось от Кешиной весёлости.

– Я не знаю, – сказал он. – Во всяком случае, чтобы это произошло, каждый житель города должен страстно желать перемещения города. Так сказать, помогать этому своим волевым усилием. Я думаю, что легенда о граде Китеже – не совсем легенда. Вера и желание многое могут, когда сопоставляются с главным, когда находятся в соразмерности с миссией, ради которой напрягают волевое усилие.

– Миссия у нас одна – предотвратить Конец света , – с некоторой обидой в голосе сказала Фива.

Ей показалось, что Кеша не считается с нею, игнорирует её мнение.

– Как можно предотвратить, если люди не изменятся в своей сути? Если опять примутся наращивать ядерный потенциал, если опять будут накапливать любое другое оружие массового уничтожения всего живого. Это невозможно, всё опять повторится сначала, и опять – Конец света !

– Кешенька, а если мы вместе произнесём наши заветные слова – всегда, буду, хочу ?

Он грустно улыбнулся, сказав, что у них теперь другой уровень понимания, а тот, прежний, остался позади. Однако Фива не хотела его понимать. И тогда он сказал, что чувствует множество поселений в будущем, но они фиксируются расплывчато, как бы наслаиваются друг на друга. Возможно, это поселения отдалённого завтра, а возможно, это одно и то же поселение, но в разные отрезки времени.

Кеша вспомнил о странном городе будущего, о потерянных беженцах, ждущих допотопную электричку, и ему стало не по себе – не они ли с Фивой как-то повинны в иной, но, может быть, ещё более страшной людской трагедии, чем столкновение с Фантомом?!

И он сказал, что спасение возможно только в настоящем времени. Наверное, святой Серафим Саровский имел в виду таких, как они, страждущих, когда говорил: главная цель человеческой жизни – стяжание Святого Духа. Спасись сам, и возле тебя спасутся десятки. А перемещать волевым усилием города и страны – это представляется Кеше соблазном.