Александр Фед - Ариадна обрывает нить
– Что касается расстояния, – продолжил начатую Крисом тему Шон Берк. – Я уверен, что мы проделаем тоннель до самого центра яблока Вселенной, тем более что мы уже вгрызлись в него и достаточно уверенно.
Впрочем, как показал имеющийся опыт нашего полёта, гораздо сложнее преодолеть время полёта. Однообразность дней выбивает многих из нас, и меня, в первую очередь, из нормального ритма жизни. На Земле мы были загружены работой, и это спасало от ненужных мыслей. Думаю, что нам не помешало бы и здесь выделить рабочие часы для всех членов экипажа, не исключая ни одного человека. – Осмотрев недоумевающие лица, Шон добавил. – Чем следует заниматься каждому, мы обдумаем на досуге, предварительно поговорив с каждым членом экипажа. Уверен, занятия найдутся для всех.
– Шон, успокойтесь, не всё так печально, как кажется, – перебила Анни взволнованного, от затронутой темы, руководителя экспедиции. – Вы во всём правы, кроме, одного – это прогноз на более далёкое будущее.
– Выходит, я поспешил и опередил события? Ничего страшного, просто, немного волнуюсь. Однако замечу, что болезнь проще предупредить, чем её лечить. Я прав, Туна?
– Несомненно, – поддержала его слова медик звездолёта.
– Вот видишь, Анни, даже Туна согласна, что проблема существует, и нам предстоит предупредить её развитие. Крис, если правильно понял, сегодня мы слушаем сообщение астронавигаторов. Уверен, всем будет интересно узнать, как и куда мы летим.
– А ещё интереснее узнать, как сможем вернуться? – добавил Щербаков, стараясь разрядить обстановку.
Шон сел на свободный стул, уступая место Беате.
Часть XXXIV
Глава 67
Глядя на эту молодую девушку, в первую очередь, бросалась в глаза её яркая внешность. Среднего роста, с вишнёвого цвета волосами, стройной и, удивительно, хрупкой фигурой, зелёными глазами и немного полноватыми губами, – всё это не вызывало и тени сомнения в её принадлежности к прекрасным француженкам, которые не раз поражали мир своей женственностью и красотой.
Всегда, держащая себя уверенно, обладающая великолепной эрудицией и тактом в разговоре, все эти качества говорили о хорошем домашнем воспитании. Её родиной была Австралия. Родители Беаты эмигрировали в эту удивительную страну из финансовых соображений.
Её отец вёл своё фермерское хозяйство. Не смотря на недостаточность образования, родители дали дочери хорошее воспитание, а в дальнейшем и образование, отправив её учиться во Францию.
Ещё в раннем детстве Беата удивляла своими необычными рисунками. В отличие от своих сверстников, она не прибегала к простому копированию окружающих её обычных предметов, а, отыскивая едва уловимое сходство с различными предметами, животными, растениями, изображала увиденное причудливыми пейзажами или фрагментами дикой природы. Её рисунок гостиной с камином поразил всех, кто его видел.
Это был настоящий зоопарк, а точнее, уголок дикого леса. Камин преобразился в зевающего бегемота, пуфики стали спящими черепахами, угловой диван охотился за белым кроликом, причём, сам нападающий оказался огромным аллигатором, а прототипом кролика стала китайская ваза, стоящая на полу.
Вся мебель пришла в движение, словно проснувшись в новогоднюю ночь, когда всякое чудо возможно. Стоило внимательнее вглядеться в очертания гарнитура или другой утвари, и сходство с выбранным животным сразу же бросалось в глаза.
Чем старше становилась Беата, тем, всё больше, удивляли её зарисовки. Всё чаще в них появлялись космические сюжеты. Первый взгляд на рисунок мало что прояснял, казалось, он не несёт в себе ясной, понятной всем информации. Пространство, словно запутанное в себе самом, представало в странных линиях. Стоило отвести взгляд от увиденного, как в сознание постепенно вкрадывалось ощущение чего-то непонятного.
Эта неудовлётворённость, гложущая, не дающая покоя, заставляла вновь вглядеться в переплетение линий. Только со второго, третьего просмотра рисунка, человек начинал что-то понимать, размышлять и внимательно наблюдать за тонкой, скрытой мыслью художника.
Возвращение к полотну полностью оправдывало себя, открывая удивительно загадочный мир космоса, Вселенной и иных миров. Проходили минуты внимательного осмотра, и перед зрителем возникал лаконичный, таинственный мир фантазий Беаты.
Учитывая устойчивый интерес Беаты к космосу, в доме появился телескоп. Возвращаясь, домой, на каникулы, она целыми ночами проводила время у объектива. Южное небо Австралии стало ей близким и знакомым. Более всего её заинтересовали квазары, с их загадочной энергией, которая, преодолевая немыслимые расстояния, достигала Земли.
В своей первой курсовой работе, она выдвинула смелую гипотезу, предположив, что квазары – это результат концентрирования энергии нескольких крупных источников света, находящихся на одной прямой или, точнее, геодезической линии.
Как линза, собирая рассеянный свет, выдаёт в своём фокусе концентрированный, мощный источник света, так и неизвестная сила, возможно, гравитационная линза чёрной дыры, порождает квазар, объединяя крупные энергетические объекты, разделённые огромными расстояниями, в одно целое – в фокальную точку на звёздном небе Земли.
Неожиданно, появившаяся у неё возможность, увидеть и разгадать эту загадку космоса, решила её судьбу, подтолкнув к участию в конкурсе на место астронавигатора. Эта же мечта, раскрыть тайны квазаров, забросила её за миллиарды километров от Земли…
Минуя «лобное место» докладчика, Беата направилась к пульту астронавигаторов. На большом экране пульта управления звездолётом появилась картинка звёздного неба. Впрочем, уже первый, беглый взгляд безошибочно давал понять, что это всего лишь схема, зарисовка или карта звёздного неба.
На помощь Беате поспешила Лия, заняв место за пультом и предполагая многочисленные вопросы своих слушателей.
– Для осуществления полёта в открытый космос, – продолжила Беата. – Нам пришлось разработать специальную систему ориентирования, получившую название «Маяки». Данное название весьма точно отражает суть метода, ведь, именно маяки используются нами, для ориентирования в космическом пространстве.
– Для осуществления данного принципа на практике, – продолжила Лия. – Нам пришлось установить на корпусе звездолёта, а точнее, по его экватору, двести телескопических видеосистем, которые позволяют производить фотографирование и видеосъёмку космических объектов на огромном удалении от нашего корабля.
– Смещение секторов съёмки каждого объектива таково, что практически вся небесная сфера попадает в наше поле видения и отражается на экране нашего пульта, в соответствующем масштабе. – Приняла эстафету доклада Беата. – Одновременно с этим, Макар ведёт непрерывную запись окружающей нас Вселенной на всех, имеющихся в наличии, записывающих устройствах и дисководах нашего звездолёта, с различными кодовыми словами доступа и степенями защиты.
– Всё это делается для того, чтобы максимально надёжно защитить полученную информацию, даже в случае полного разрушения звездолёта. – Завершила совместное выступление Лия.
– Лия, это значит, что на нашем звездолёте имеется «чёрный ящик»?
– Да, Дженни, ты совершенно права. Более того, их несколько. Лучшие японские фирмы добивались объёмного изображения всей, заснятой камерами информации, ибо, именно этот фактор является одним из решающих, для разработанной нами системы.
– Изображение можно переводить в различные масштабы, – дополнила Беата. – Задавая необходимую дальность просмотра космического пространства, начиная от нескольких парсек и заканчивая десятками и даже сотнями световых лет, мы получаем многослойное изображение окружающего нас космического пространства.
Беата переключила аппаратуру в другой режим работы и изображение на экране, в очередной раз, изменилось. Вместо звёздной карты немигающих звёзд появился эллипсоид из огромного количества ярко светящихся космических объектов.
К всеобщему удивлению, часть их была окрашена в красный, синий, зелёный и другие цвета. Всё увиденное походило на огромный фейерверк, раскинувшийся в темноте космоса. В одном из фокусов этого удивительного эллипсоида горела ярко жёлтая точка, заметно отличающаяся от остальных не только цветом, но и размером. Не трудно было догадаться, что именно она обозначала Солнце.
– Из всего многообразия объектов видимой нами части Вселенной Макар выделяет на эллипсоидной схеме только наиболее крупные, сохраняя в памяти полное изображение окружающего нас пространства. – Продолжила рассказ Лия. – Наиболее яркие и значимые для ориентирования объекты: наиболее яркие звёзды, созвездия, двойные, тройные и нейтронные звёзды, а так же удалённые галактики и их скопления, – все эти объекты выделяются различными цветовыми оттенками, что позволяет выделить их из множества других.
