Александр Фед - Ариадна обрывает нить
– Анни, необходимо провести гипносеанс с Лией, Грэмом и Сергеем. – Крис жестом указал своим спутникам на стулья, выставляя один из них так, чтобы сидеть лицом к собеседникам. – Садитесь, садитесь, – твёрдым голосом продолжил Крис. – Сейчас всё узнаете.
Экономя время, Крис рассказал о вынужденном отказе от выполнения разгонной петли вокруг Юпитера, что неизбежно отразилось на параметрах полёта. Когда основные вопросы были сняты, командир приступил к наиболее важной части встречи.
– Судя по тому, что мне пришлось наблюдать вчерашним вечером… – Ланц замолчал, подбирая более подходящее определение произошедшему. – речь идёт о способности Юпитера влиять на психику человека, вводя его в гипнотическое состояние.
– Командир, вы о чём? – возмущённо отозвался Щербаков.
– О вашем вчерашнем страхе, который вы все пережили, когда мы приблизились к планете, Серёжа. Чтобы не затягивать серию бесполезных вопросов, предлагаю послушать следующую важную информацию. Макар, поясни присутствующим, что вчера произошло.
– При подлёте к Юпитеру, я обнаружил сильнейшее излучение, не известной природы, исходящее от планеты. Спустя минуты, мои датчики уловили локальные всплески инфразвука в помещениях корабля, но более всего, в пилотском зале, точнее, в зоне расположения основной части экипажа.
– Макар, причём тут инфразвук? – не удержался от вопроса Грэм.
– Низкие частоты инфразвука способны вызывать у человека неосознанное чувство страха, которое он не может побороть. Это называют «голос моря», так как подобное явление возникает на море, в полный штиль. Экипажи судов непроизвольно впадали в депрессию, панику, дело доходило до самоубийства, когда моряки выбрасывались за борт судов.
– Крис, если речь идёт об инфразвуковых волнах, которые вызвал Юпитер, то почему вы не испытали страха, находясь рядом с нами? – поинтересовалась Лия.
– Я не знаю. Макар утверждает, что зона инфразвука была локальной, не затрагивая меня.
– Почему же Юпитер выделил вас, сделав всех остальных подопытными кроликами? – раздражённо прошептала Анни.
– Думаю, всё достаточно просто. Юпитер не хотел убивать нас, ему достаточно было вынудить нас отказаться от намеченного манёвра вокруг него.
– Но зачем ему это понадобилось? Зачем?! – выкрикнула Анни, больно задетая за живое, одной лишь мыслью, что этот красный шарик посмел проводить над ней эксперимент.
– Постойте, мы все сошли с ума!? – неожиданно вступила в разговор Лия. – Мы даже не удивились самой мысли, что Юпитер хотел испугать нас? Он, что – живой?!
– Что в этом удивительного, если учесть, что он существует миллиарды лет? – ответил за Криса Сергей. – Командир, я думаю, нет необходимости в проведении гипносеансов, когда мы знаем от Макара, как Юпитер воздействовал на наше сознание. Гораздо важнее понять, почему, зачем он это сделал?
– Сергей, а что если во время гипносеанса мы найдём ответ на этот вопрос? – ответила Анни.
– Вряд ли, в лучшем случае, мы узнаем о тех страхах, которые испытал каждый из нас, но… – Щербаков подбирал продолжение фразы.
– Но это личное дело каждого. Сергей прав, нам не стоит копаться в чужих душах, тем более, что ответа на интересующий нас вопрос мы там не найдём.
– Крис, но как же тогда мы найдём ответ? – поинтересовалась Лия.
– Думаю, придёт время, и всё прояснится само. Главное, чтобы мы это поняли. – Завершил обсуждение Крис. – И, последнее, пусть это останется между нами, не стоит будоражить лихо, заранее.
Крис, направился в столовую, чтобы попить чайку. Ему было, не по себе, от одной мысли, что целью Юпитера мог быть именно он. Такая мысль пришла неожиданно, когда он вышел из медицинского блока и тихо брёл по коридору, пытаясь осмыслить всё услышанное и сказанное.
Получалось, что он единственный оставался в здравом рассудке, тогда как все другие члены экипажа были подавлены страхом.
– А что, если и я был в гипнотическом состоянии? Меня не пугал вид Юпитера, но я испугался за своих друзей, за судьбу всей нашей экспедиции. Выходит…
Крис не успел закончить свою мысль. К нему подсел Сергей, с большим бокалом горячего, крепкого чая.
– Не возражаешь? – поинтересовался Щербаков.
– Чего спрашиваешь? Слушай, Серёжа, почему ты предложил не проводить гипносеанс? – неожиданно, для физика спросил Крис.
– Понимаешь, Крис, я всё помню.
– Что?!
– Я помню, что у меня вызвало страх, точнее, чего я испугался, когда увидел Юпитер. – Сергей жестом попросил Ланца помолчать. – Именно поэтому я здесь, с крепким и сладким чаем. Впрочем, я и от пустырника не отказался бы, но и так сойдёт.
Понимаешь, Крис, я думаю, что Юпитер затронул какие-то старые, детские страхи, которые засели в нас настолько основательно, что стали нашей неотъемлемой частью, можно сказать, нашим комплексом, с которым мы давно смирились.
Это было в далёком детстве. Мне было лет пять, шесть, не более. В тот год, родители, впервые, привезли меня в деревню и оставили погостить у моей бабушки. Она у меня – старообрядка.
– Извини, Сергей, а что это значит?
– Это сложно, но главное, что она не пользуется электричеством – грех. Мы жили с керосиновой лампой, без телевизора и иных утех цивилизации, но не это самое главное.
Понимаешь, Крис, уже тогда я любил гоголь-моголь, проще говоря, сырое яйцо с накрошенными в него кусочками ржаного хлеба. Вот и тогда, я готовился попробовать настоящеё, хвалёное, деревенское яйцо.
Бабушка ударила по твёрдой скорлупке кухонным ножом и, аккуратно, перелила содержимое в белоснежную чашку. То, что я увидел, привело меня в шоковое состояние, которое запомнилось на всю жизнь. В прозрачном желе белка был он – ярко оранжевый, с кровавыми прожилками и таким же кровавым пятном зародыша, желток деревенского яйца.
Тогда мне показалось, что передо мной растерзанное тело будущего цыплёнка. Была истерика, море слёз и тяжёлые воспоминания от увиденного. С тех пор я стараюсь не рассматривать желтки, предпочитая их быстро перемешивать, даже, когда жарю яичницу.
– Сергей, извини, но как это связано с Юпитером? – поторопил друга Крис.
– Очень просто. Когда я увидел красно-оранжевый Юпитер с его вращающимся красным, почти кровавым пятном, то мой детский страх вновь посетил меня. Я не видел планеты, передо мной был зловещий желток с кровавым зародышем.
Было ощущение, что в этом кровавом пятне зарождается нечто ужасное, зловещее, неотвратимое, как сама Немезида. Понимаешь, Крис, я воспринял Юпитер, как предупреждение о том, что… – Щербаков замолчал, словно, передумав озвучивать окончание фразы.
– Что нас ждёт несчастье? – предположил Ланц.
– Возможно, ты прав, – Сергей встал. – Извини, дружище, я что-то устал от воспоминаний.
– Да, конечно… – Ланц пережил странное, тревожное ощущение. – Неотвратимость беды… Немезида… Возможно, что-то я сделал не так? Но, что?…
Часть XXXIII
Глава 66
Происшествие с Юпитером осталось в прошлом. Вновь наступили серые, монотонные будни, когда один день, мало, чем отличался от другого. Кто бы мог подумать, что, такой манящий и таинственный на Земле космос, здесь, в космическом полёте, превратится в мрачное однообразие из немигающих звёзд.
Третий месяц полёта подходил к своему завершению. Не находя себе определённых занятий, члены экипажа, всё чаще, уединялись в своих каютах. Всё реже они собирались вместе, всё реже слышался смех в коридорах и отсеках звездолёта.
Шон Берк, всё чаще, ловил себя на мысли, что он потерял интерес к цели полёта. В его оценках некоторых событий появилось равнодушие и безразличие, которое он старался не замечать, но оно не давало покоя. Он знал, что подобные чувства охватили и других.
Особенно, это касалось Грэма, Анни и Туны, которым не хватало работы на каждый день, помогающей отвлечься от подобных, негативных мыслей. Длительное бездействие стало бедой номер один, и необходимо было найти противоядие и от него.
Не найдя ничего более подходящего, Шон решил предложить открытый разговор на эту тему. Посовещавшись с Крисом, Берк назначил общий сбор на следующий вечер.
Все собрались в пилотском зале. За последний месяц это был первый общий сбор. В последний раз собирались, когда праздновали день рождения Анни. Шон и Крис вели собрание. Начал заседание командир звездолёта.
– Начнём с новостей. Могу вас поздравить с началом полёта в открытом космосе. Если быть точными, то мы удалились от Солнечной системы, почти, на три миллиарда километров. В сравнении с предстоящим полётом, можно сказать. Что кожицу яблока мы уже прогрызли.
Крис заметил улыбки и, используя некоторый подъём настроения экипажа, поспешил передать слово руководителю экспедиции.
– Что касается расстояния, – продолжил начатую Крисом тему Шон Берк. – Я уверен, что мы проделаем тоннель до самого центра яблока Вселенной, тем более что мы уже вгрызлись в него и достаточно уверенно.
