Райво Штулберг - Химеры просыпаются ночью

— Добрый день, — сказал Михеев.

Митин просто кивнул. Саунькин ничего не сказал, молча поднес документы.

Охранник долго изучал, перелистывал бумаги. Потом вернул назад. Проверил документы у Митина с Михеевым. Видимо, был несколько разочарован, что все оказалось в порядке.

— Вещи, запрещенные к ввозу, оружие, боеприпасы, наркотические вещества имеем?

— Нет.

— Нет, мы из института.

— Вещи к досмотру приготовить.

— Это что же, — возмутился Митин, — все сейчас потрошить?

Военный молча выжидал.

— Там же приборы, оборудование…

В ответ — все то же молчание.

— Черт с тобой, — Митин злобно начал скидывать рюкзак.

— Постой… — Саунькин пошел в сторону будки. Часовой за ним.

— Чего это? — спросил Михеев, хотя и так было ясно, чего.

— Надо ему потом вернуть. Сколько только, интересно…

Минуты через три показался Саунькин.

— Сколько с нас? — без обиняков поинтересовался Михеев.

— Две, — вполголоса ответил сотрудник.

— Чего две? — не понял Митин.

— Тысячи. Рублей.

— Блин… Мироеды хреновы, неплохо устроились. И со всех так, что ли?

— Ну… почти.

— Уроды.

— Уроды. Зато не придерутся. А то б еще на часа полтора тут застряли, как пить дать.

Они прошли через шлагбаум, расплатились с Саунькиным.

— Ну что, мужики, удачи вам там, — подал тот каждому руку. — Если это… Доведется такого сталкера увидеть — Фотографа — то привет ему передавайте.

— Ладно, запомним. Фотографа.

— Ну, бывай, мужики.

И сотрудник бодро зашагал назад.

Отчего-то Митину представлялось иначе — как они въедут в Зону. Как именно — он не знал, но уж точно не таким образом. Где карантин, где всякие шлюзы, где инструктаж? И вообще, куда им теперь?..

— Надо бы начальство тут какое-нибудь найти, — сделал предположение Михеев, — лично я не представляю, что делать дальше.

— Неужели не предупредили?

— Как видишь…

— Эй, наука! — послышался чей-то хриплый голос.

У развалившегося УАЗика без верха стоял высокий человек в странной одежде болотного цвета. То ли рыбацкий плащ, почти до пят, то ли накидка. Через плечо противогазная сумка, за спиной — короткоствольный автомат.

— Вы, что ли, ученые будете? — спросил человек, когда они подошли ближе.

— Должно быть мы. А Вы за нами?

— Если вы, тогда за вами. Приказано доставить в целости.

— А что, больше ничего не будет? — поинтересовался Митин.

— В каком таком смысле?

— Ну, инструктаж там, еще что-то… Карантинные мероприятия…

— А вы что, чумные, чтоб вас карантинить? — рассмеялся человек.

— И куда теперь?

— В лабу вас определим, куда ж еще. К какой приписали?

— Да ни к какой еще. Ничего не сказали.

— А, ну тогда еще распределят. Тогда сначала к Басмачу.

— К кому-кому?

— Басманов. Басмач.

— А он кто?

— Да тоже наука какая-то, я в этом не разбираюсь и вникать не хочу. Мое дело короткое: привез, отвез, принес, подстрелил. И все дела.

— И часто стреляют? — насторожился Михеев.

— Ну, как сказать. У вашего брата сейчас особенно никто не шурует, а так бывает, что зомби захаживают. И откуда только берутся, черт их дери.

— Чего? Кто захаживает? — не поверил своим ушам Митин.

— А-а, потом сами увидите. Давай в машину, — человек махнул рукой и сам запрыгнул за руль. Автомат при этом не снял — заметил Митин.

УАЗик затрещал мотором, сразу завоняло чем-то горелым. Митин с любопытством осматривался. Вроде бы, самое обычное место, дорога через лес. А ведь здесь — уже Зона. Но — ничего зловещего, ничего таинственного.

— А кстати, я Андрюха.

— Митин.

— Михеев.

— О как, ну ладно. Тогда я Толмачев.

Машина уже грохотала по дороге. И без того было не тепло, а в открытой кабине ветер теперь продирал ледяным до костей.

— А Фотографа — не знаешь такого? — поинтересовался Митин.

— А что он вам?

— Да вот, человек один просил привет передать, если увидим.

— Это тот, что из института?

— Ага. Вы его знаете?

— Кто ж его не знает. Возит сюда вашу братию. И сам в здешних краях бывал по первости.

— А Фотограф — это кто такой ему?

Из-за грохота во всей машине и шума ветра приходилось говорить довольно громко, почти переходя на крик.

— Они вместе сюда пришли, в первых группах еще. И с ними этот Фотограф был. Я его не видел, потом рассказывали, долго про него говорили после. Кто у них он там был… слово забыл. Вроде как врач, операции делает, только не врач.

— Оператор! — подсказал Михеев.

— Ага, он.

— Ну да…

— Вот он там все у них снимал, везде ходил. А потом пошел кровососа снимать и сгинул. Искали два дня. Понятно, что ничего не нашли. Даже трупа.

— Кого-кого пошел снимать?

— Ладно, долго рассказывать, там вам на месте все расскажут. Хотя не знаю, неужели вам про кровососа никто не говорил?

— У нас тут коллега год назад уже работал. Рассказывал много чего. Но про это как-то не знаю, не слышал.

— Да как же, — встрял Михеев, — говорил. Только он много чего говорил. А еще больше помалкивал. Секретность блюдил, чтоб его с его секретностью…

— А, ну да, возможно, что год назад он просто никого и не видел. Блин, уважаю тех парней, кто сюда первыми приходили. Мужики настоящие. Вашего брата там тоже по аномалиям много пропало. Теперь-то полегче, скафандры дадут, снарягу всякую. Это вот нам, вольным, ничего спецом не полагается. А вам теперь — хоть самому кровососу в жопу лезь. С оружием знакомы?

— Нет, не доводилось. А надо?

— Это плохо. Это плохо. А то как же не надо! Первое дело тут — ствол иметь. Вам, скорее всего, пукалки какие-нибудь дадут. На собак разве что сгодится. А так, лучше бы сразу потяжелее чего взять. Могу, кстати, поспособствовать.

— Ладно, потом разберемся.

Выглянуло солнце, и остатки листвы на деревьях зазолотились на фоне холодной синевы небесных островков.

Затрещала рация. Толмачев взял переговорник.

— Да, я тут, я к Басмачу еду.

Рация в ответ что-то прохрипела.

— Экологию везу. На обратном пути тогда подскачу.

— Хр-ххр…

— Все понял, отбой.

— Хр-хр-ххр-хрр…

— Да пошел ты, — сказал водитель и вернул переговорник на место.

Машина не снижая скорости съехала с шоссе на лесную дорогу, затрясло сильнее, но недолго, уже через минуту они остановились у ветхого кирпичного строения с выбитыми окнами. Почти у самой двери в железной бочке горел костер, вокруг которого оживленно о чем-то переговаривались несколько человек с автоматами и в камуфляже, потом все дружно расхохотались.

— Ну и жопа тут… — пробормотал Михеев.

— Понятно, что не на курорт прибыли, — усмехнулся Толмачев, — только это еще не жопа, это как раз и есть курорт.

— Да уж…

— Эй, братва, к Басмачу вот приехали, новенькие!

От костра поднялся тощий, как кол, парень в синем камуфляже. Нос у парня был свернут набок.

— Ну ладно, наука, бывай, удачи!

И УАЗик, взревев, развернулся, вздымая клубы выхлопа и пыли.

— Документы надо? — спросил Михеев у подошедшего.

— Не, если сюда пропустили, значит, все в поряде.

— Да тут, похоже, всех пропускают, — заметил Митин, — сами видели.

— Всех да не всех. И вообще, не мое дело с вами возиться. Направо там дверь вторую увидите с черепом. Вот там Басмач и сидит. Найдете небось.

И он пошел обратно к костру.

— Порядки тут… — пробурчал Михеев.

Они вошли внутрь. Темный, захламленный коробками и бумагой на полу, коридор. Где-то в глубине тускло мигает лампочка. Справа точно была дверь с желтой табличкой «Не влезай, убьет!» И черным черепом.

— Юмор, однако, — усмехнулся Митин.

Постучались. Никто не ответил. Тогда Михеев толкнул дверь. За ней оказалась довольно светлая комната с застекленными окнами и электрическим обогревателем посередине. Весь пол завален разбросанными бумагами, желтыми газетами. У стены — стол, за столом осовелый мужик с измятым небритым лицом. При виде незнакомых людей даже не попытался убрать со стола бутылку водки.

— Вы Басмачев? — осведомился Михеев.

— Басманов, — равнодушно поправил мужик, — ну, вы кто сами?

— Из НИИ… — начал было Митин.

— А, да-да, — Басманов махнул рукой, чтоб не продолжал, — звонили насчет вас. Значит так, ребятки. Если ссыкотно, то можете сразу назад, а если погуляли здесь и не передумали еще, то будем определяться.

— Будем, — сказал Митин, — не зассали.

— Ну и славно. Тогда опрокинем за это дело.

И Басманов выплеснул в рот содержимое налитого до того стакана. Крякнул, довольно потер лицо.

— Значит так, ребятки. Прибыли вы в полную, еще очень даже интеллигентно выражаясь, жопу. Причем, вроде как добровольцами. А это значит, что дураки.