Нил Шустерман - Обделённые душой
— Угу, — негодующе мычит Коннор, — только не забудь, что я спас этому десятине жизнь!
— Ну да, в придачу. Ты же вовсе не с этой благородной целью вцепился в меня в тот день, а?
Коннор молчит: оба знают, что Лев прав, и это выводит Коннора из себя.
— Я хочу сказать, что ты боишься опять стать тем придурком, каким был два года назад. Но я точно знаю — этого не произойдёт.
— И откуда такая уверенность, о ваше хлопально-десятинное мудрейшество?
Лев бросает на него колючий взгляд, но решает не заострять внимания.
— Ты что-то вроде Хамфри Данфи[28]. Да и я тоже. Мы оба прошли через такое, что сначала разорвало нас на части, а потом собрало обратно. Ты теперешний — совсем не то, чем ты был раньше.
Коннор обдумывает его слова и кивает. Пожалуй, Лев прав. Приятно сознавать, что друг считает его полностью изменившимся, вот только сам Коннор в этом совсем не уверен.
• • •За ужином в тот вечер происходят два значительных события. Которое из них хуже, зависит от точки зрения.
Как только темнеет, Элина входит в столовую в сопровождении Пивани, несущего горшок с кроличьим жарким, томившимся в духовке целый день. К счастью, Коннор не присутствовал при свежевании и разделке животного; кроличья морда из горшка не торчит — значит, всё в порядке. Усевшись за стол, Кили принимается жаловаться, что ребята, у которых дух-хранитель из хищников, дразнят детей с более мирными покровителями.
— Это нечестно! К тому же я знаю, что половина этих «хищников» сами придумали себе хранителей!
Болтовня Кили напоминает Коннору о его брате, Лукасе — тот тоже из любого пустяка в школе раздувал целую драму. У Коннора вдруг мурашки бегут по коже. Не потому, что он вспомнил брата, а потому, что вдруг осознал, как давно он о нём не вспоминал. Лукасу сейчас примерно столько же, сколько было Коннору, когда он сбежал из дома.
— Передайте, пожалуйста, сюда жаркое, — просит Коннор. Лучше сосредоточиться на еде, пока его окончательно не занесло на минное поле раздумий.
Пивани утешает Кили:
— Это у них пройдёт. А если нет — когда-нибудь они за это поплатятся. Птицы летают и на север, и на юг.
Должно быть, думает Коннор, это арапачский эквивалент пословицы «как аукнется, так и откликнется».
— Алло, можно нам сюда жаркого? — повторяет он. В то время как Лев терпеливо ждёт своей очереди, голод Коннора требует внимания к себе.
Грейс, всегда сидящая по правую руку от Элины, наваливает себе полную миску. Горшок переходит к Элине, но та не замечает, поскольку тоже принимает участие в маленькой драме Кили:
— Ты не представляешь себе, сколько детей поступает к нам в травматическое, потому что уверены, будто их духи-хранители уберегут их от переломов!
И тут Коннор громко и отчётливо взывает:
— Мам! Да передай же нам сюда жаркое!
И только заметив расширившиеся глаза Лева, Коннор осознаёт, чтó он только что сказал. Нормальная домашняя обстановка, воспоминания о собственной семье — вот у него и вырвалось.
Все таращатся на Коннора, как будто он только что испортил воздух за столом.
— То есть... передайте жаркое. Пожалуйста.
Элина передаёт ему горшок, и Коннор уже думает, что никто не заметил его промашки, как тут раздаётся голос Кили:
— Так он уже называет тебя мамой? Даже мне нельзя называть тебя мамой!
После чего воцаряется молчание, все в замешательстве. Поэтому Элина решает вколотить гвоздь до конца, а не оставлять его торчать как попало.
— Я напоминаю тебе о ней, Коннор?
Он накладывает себе жаркого и отвечает, не глядя на неё:
— Не то чтобы... Просто обед вообще такой... похожий...
— Спорим, кролика у вас отродясь не бывало! — мямлит Грейс с набитым ртом.
Коннору хочется лишь одного — чтобы в комнате образовалась чёрная дыра и втянула в себя всеобщее внимание, вызванное его досадной оговоркой. А через пять секунд он получает урок, как важно быть осторожным в своих желаниях.
Окно большого зала внезапно разлетается вдребезги, и из маленького отверстия в задней стене сыплется каменная крошка. Ещё секунду назад этого отверстия не было.
— Все вниз! — кричит Коннор. — Под стол! Быстро!
Он мгновенно перестраивается в боевой режим и принимает командование на себя. Другие, возможно, ещё не поняли, что отверстие в стене — дырка от пули, но ничего, скоро до них дойдёт. Сейчас важно убрать людей с линии огня.
Все следуют его приказу.
— Кили — нет, давай сюда! Чтобы тебя из окна не было видно!
Пока Кили перебирается на новое место, Коннор несётся через зал к выключателю на стене и вырубает свет — во мраке стрелок не разглядит цели. Адреналин приливает к сетчатке, отчего глаза Коннора на удивление быстро приспосабливаются к темноте.
— Пивани! — взвизгивает Элина. — Звони в полицию!
— Нам нельзя звать полицию, — возражает тот. Он прав — это осознают сразу все. Если они вызовут полицию, придётся объяснять, почему в них стреляли. Тайна Коннора, Лева и Грейс будет раскрыта.
Но тут Пивани выпрямляется во весь рост и подходит к разбитому окну.
— Пивани! — окликает его Коннор. — Ты что, с ума сошёл? Вниз, немедленно!
Но охотник и ухом не ведёт. Ситуацию объясняет Грейс — только она и Пивани поняли истинную подоплёку происшествия:
— Тот, кто стрелял, метил именно в стенку. Это как в старых военных фильмах. Выстрел в воздух. Никто не собирался никого убивать.
— Предупреждение? — предполагает Лев.
— Да, — подтверждает Пивани.
Никто, однако, не торопится вылезать из-под стола.
Коннор отходит от выключателя и, став рядом с Пивани, всматривается в темноту за окном. На той стороне ущелья горят огоньки в домах. Пуля могла прилететь откуда угодно. Второго выстрела не следует.
— Кому-то известно о том, что мы здесь, — молвит Коннор. — И они хотят, чтобы мы ушли.
— Простите меня! — умоляет Кили. — Нова обещала молчать, но, должно быть, проговорилась. Это всё я виноват...
— Может и так, а может и нет. — Пивани поворачивается к Коннору. — Как бы там ни было, в этом доме вам оставаться небезопасно. Вас нужно перевести в другое место.
— В старый парной вигвам? — предлагает Кили. Забавно, но предложение кажется подходящим — ведь их всех прошибло потом.
Пивани качает головой.
— Я знаю место получше.
34 • Уна
Стук в дверь мастерской так тих, что на втором этаже он едва слышен. Уна только что поставила на огонь сковородку с бифштексом, и если бы масло шкворчало чуть громче, она вообще ничего не услышала бы. Девушка спускается в мастерскую, где когда-то начинала подмастерьем, а теперь сама изготовляет гитары, идёт через рабочее помещение, и её босые ступни колет усыпавшая пол стружка. В небольшом торговом зале с потолка, словно говяжьи лопатки, свисают гитары.
На пороге стоят Пивани, Лев, Коннор и Грейс. Уна ожидает объяснений.
— Там у нас кое-что произошло, — произносит Пивани. — Нам нужна твоя помощь.
— Прошу. — Уна распахивает дверь, и гости входят.
После того как все рассаживаются на табуретах в задней комнате мастерской, Пивани рассказывает о событиях нынешнего вечера.
— Ребятам нужно укрытие, — говорит он.
— Это ненадолго, — уверяет Коннор, хотя на самом деле не имеет понятия, на сколько они здесь застрянут. Этого не знает никто их них.
— Пожалуйста, Уна, — просит Пивани, настойчиво глядя ей в глаза. — Окажи нашей семье услугу.
— Да, конечно, — отвечает Уна, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Но если тот, кто стрелял в них, узнает, что они здесь...
— Не думаю, что стрелявший попробует ещё раз, — произносит Пивани, — но на всякий случай, держи винтовку наготове.
— Ну, это само собой.
— Хорошо, что я отдал её тебе. Если ты используешь её ради защиты наших гостей, значит, она послужит правому делу.
Пивани поднимается.
— Я приду завтра — принесу припасы, еду и всё остальное, что понадобится. Если Чал добьётся успеха у хопи и собьёт Инспекцию со следа, то ребята скоро смогут покинуть резервацию и продолжить свой путь.
Уна замечает, что при последнем предположении Лев неловко передёргивает плечами.
— Уверен, — продолжает Пивани, снова многозначительно вглядываясь в глаза Уны, — что здесь для них самое безопасное место. Ты согласна?
Уна выдерживает его взгляд.
— Пожалуй, ты прав.
Удовлетворённый, Пивани уходит, звякнув колокольчиком у двери. Хозяйка убеждается, что дверь заперта, и провожает гостей наверх.
Бифштекс горит, вся кухня в дыму. Чертыхаясь, Уна вырубает конфорку, включает вентилятор и, швырнув сковородку в раковину, наполняет её водой. Бифштекс испорчен так же необратимо, как и её аппетит.
— Чёрный Креольский Стейк — так называет это мой брат, — сообщает Грейс.
