Нил Шустерман - Обделённые душой
«Чёрт это всё по-настоящему всё по-настоящему всё по-...»
Снайпер целится в Старки.
Тот успевает увернуться, и пуля с проделывает аккуратную дырочку в двери кабины. Старки в панике прыгает за валун, ударяется об него больной рукой и сыплет ругательствами.
Аистята рассыпаются в стороны. Некоторые из них уже лежат недвижно, но другие не сдаются; кое-кто использует работников лагеря в качестве живых щитов.
«Я не могу умереть! — думает Старки. — Кто будет ими руководить, если я погибну?»
Но и прятаться за валуном тоже больше нельзя. Аистята должны видеть своего лидера сражающимся. Видеть, что он впереди. И не только аистята, но и расплёты, которых он пришёл освободить.
Старки высовывает голову из-за валуна и прицеливается из своего пистолета в тёмную фигуру на башне. Снайпер расстреливает ребят, бегущих по искусственному газону. Четвёртый выстрел Старки оказывается удачным — снайпер падает.
Но здесь полно других охранников и других башен.
Спасение приходит со стороны ребят — обитателей лагеря. Ведь сейчас разгар дня, они все на улице: кто занимается спортом, кто оттачивает другие навыки, ведь чем лучше физическое и умственное состояние расплёта, тем выше цена его органов после разделения. Когда ребята соображают, что происходит, они бросают свои занятия, нападают на воспитателей и превращают атаку извне в полномасштабный переворот.
Старки устремляется в центр событий, зачарованный тем, что разворачивается перед его глазами: воспитатели и прочие работники бегают, как ошалелые, охранники повязаны, отобранное у них оружие пополняет арсенал аистят. Старки замечает женщину в белом халате — та мчится через газон за угол ближайшего здания, пытаясь на ходу позвонить по мобильнику. Как бы не так! Ещё до захвата аистятами транспортного фургона Дживан и его команда вывели из строя обе телекоммуникационные башни, обслуживающие долину. Никакая информация не вырвется отсюда иначе, чем на двух ногах.
Восстание набирает силу, подпитываемое отчаянием и внезапной надеждой. В конце концов даже охранники перестают сопротивляться и пытаются спастись бегством, но десятки ребят налетают на них, валят на землю и заковывают в их же собственные наручники. «Прямо как в «Весёлом Дровосеке! — думает Старки. — Только на этот раз всё сделано по-правильному. Потому что я руковожу!»
Лагерный персонал, склоняется перед численным превосходством противника. Всего четверть часа — и лагерь освобождён.
Ребят охватывает восторг. Некоторые плачут от радости, другие — от скорби по погибшим и умирающим товарищам. Адреналин всё ещё кипит в крови, и Старки решает воспользоваться этим. Мёртвых не воскресишь, надо сконцентрироваться на живых, отвлечь внимание ребят от цены, уплаченной за свободу. Он спешит на площадку для общих сборов, где посреди искусственного газона возвышается флагшток.
Старки выхватывает из рук какого-то аистёнка автомат и выпускает очередь в воздух. Теперь всеобщее внимание обращено к нему.
— Меня зовут Мейсон Майкл Старки! — громовым командирским голосом возвещает он. — И я только что спас вас от расплетения!
Как и следовало ожидать, отовсюду несутся восторженные крики. Старки приказывает бывшим заключённым разделиться: аистята налево, остальные направо. Расплёты не торопятся подчиниться, но люди Старки недвусмысленно поводят стволами. Ребята расходятся на две группы. Аистят около сотни, остальных примерно триста. К счастью, среди них нет десятин. В этом лагере вообще нет десятин. Старки обращается сначала к не-аистятам, жестом указывая на главный въезд:
— Ворота открыты. Перед вами дорога к свободе. Идите!
Расплёты поначалу колеблются. Затем некоторые из них поворачиваются и направляются к воротам, за ними другие, и через мгновение вся толпа устремляется к выходу. Старки ждёт, пока не исчезает последний, затем обращается к оставшимся аистятам из лагеря:
— А вам я предоставляю выбор. Можете либо присоединиться к ушедшим, либо стать частью нашего великого дела. Всю жизнь с вами обращались как с людьми низшего сорта, а потом нанесли самый коварный удар — отправили сюда. — Он широко разводит руки в стороны. — Мы все здесь аистята, обречённые на расплетение, но мы вернули себе власть над своими жизнями и теперь мстим. И сейчас я спрашиваю: хотите ли вы отомстить? — Старки замолкает и, получив несколько не очень энергичных откликов, повышает голос: — Я спросил: вы хотите отомстить?!
Теперь, должным образом взведённые, аистята отвечают единым стройным хором:
— Да!
— В таком случае, — говорит Старки, — добро пожаловать в «Аистиный батальон»!
32 • Хэйден
Незадолго до поднявшегося в лагере шума Хэйден принимает душ. Последнее время он делает это не меньше трёх раз в день, одержимый желанием смыть с себя всю грязь своего положения. Юноша понимает, что сколько ни мойся — всё напрасно, но лучше уж так, чем совсем ничего. Остальные расплёты ненавидят его так же сильно, как и своих тюремщиков, потому что считают его одним из них. Начальник лагеря Менард добился своего. Теперь все верят, что Хэйден переметнулся на другую сторону и работает на Инспекцию. Да он бы скорее умер! Но люди верят тому, что видят, и не догадываются, что это лишь иллюзия. Нет, никогда Хэйдену не отмыться от грязи, но он всё равно пытается.
Однако сегодня, выйдя из душа, он обнаруживает, что его мир полностью переменился.
Слышен грохот выстрелов — аритмичное стаккато доносится, похоже, со всех сторон одновременно. Хотя при роскошных апартаментах Хэйдена имеется веранда, выходить на неё ему не разрешено и дверь туда замкнута. Однако, юноша видит всё, происходящее снаружи. На заготовительный лагерь напала группа подростков. Они хорошо вооружены, и их арсенал пополняется каждый раз, когда падает очередной охранник. Расплёты из самого лагеря присоединились к атакующим. Лагерь охвачен восстанием; и в душе Хэйдена начинает брезжить надежда, что дата его расплетения, возможно, отодвигается куда-то в неизвестность.
В стеклянную дверь веранды ударяет пуля, но, тоненько звякнув, отскакивает. Это пуленепробиваемое стекло. Должно быть, строители решили, что человек, удостоившийся чести проживать в гостевом номере-люкс, наверняка будет из личностей, заслуженно опасающихся пули. Выйти из апартаментов можно только через дверь, но она заперта снаружи.
Грохот выстрелов постепенно стихает, пока не замирает окончательно. И поскольку ребята свободно бегают по территории, Хэйден приходит к выводу, что восстание увенчалось успехом.
Он колотит в дверь, крича во всё горло, и, наконец, приходит спасение.
Дверь открывается, за нею стоит пацан, кажущийся знакомым. Хэйден вспоминает — на Кладбище мальчишка бегал с разными поручениями.
— Хэйден?! — вскрикивает спаситель. — Ну ни фига себе!
• • •Трое ребят, которых Хэйден знает ещё по Кладбищу, провожают его на центральную площадь лагеря, где на изнемогающем под палящим солнцем искусственном газоне валяется множество тел — одни транкированы, другие мертвы. Большинство — подростки; охранников среди лежащих на газоне всего несколько. Слева кипит работа: там связывают сотрудников лагеря, заклеивают им рты изолентой. Справа, через главные ворота, наружу изливается поток ребят, стремящихся на свободу. Однако лагерь покидают не все.
Оставшиеся слушают какого-то человека, одетого в серый комбинезон транспортного рабочего.
Хэйден останавливается как вкопанный, узнав оратора.
До сего момента где-то в подсознании Хэйдена жила надежда, что это Коннор пришёл спасти его. Сейчас он бы, наверно, с готовностью сбежал обратно в свой гостевой люкс. Поздно.
— Эй! — кричит выпустивший его на свободу парнишка. — Смотрите, кого мы нашли!
При виде Хэйдена в глазах Старки на мгновение вспыхивает страх, который тут же сменяется железным спокойствием. Глава аистят изображает радушную улыбку — слишком радушную.
— Как ты там всегда говорил на Кладбище, Хэйден? «Привет, сегодня я ваш спаситель»?
— Да он же один из них! — горланит кто-то, прежде чем Хэйден успевает найти достойный ответ. — Он работает на копов! Они даже разрешали ему выбирать, кого расплетать!
— О, это что-то новенькое. Не доверял бы ты так жёлтой прессе. В следующий раз они объявят, что я собираюсь разродиться тройней пришельцев.
Стоящая тут же Бэм с усмешкой смотрит на Хэйдена:
— Вот оно что. Юновласти превратили тебя в своего цепного пса.
— Я тоже рад вновь видеть тебя, Бэм.
По толпе расплётов из «Холодных Ключей» прокатывается: «Бросить его здесь!», «Транкировать гада!» и даже «Убить его!», но ребята, знающие Хэйдена по Кладбищу, встают на его защиту, и им удаётся посеять семена сомнения. Все смотрят на Старки, но тот, похоже, пока не готов к решению. Как бы там ни было, на некоторое время разбирательство с Хэйденом откладывается, потому что трое сильных аистят волокут к Старки упирающегося начальника лагеря.
