Сьюзен Янг - Идентификация
– А как мы это пережили? – спросила я. – Как мы жили после этого втроем? Нормально?
Папа поглядел на меня блуждающим взглядом. Его веки были красными.
– Нет, малышка, – прошептал он. – Нормально мы никогда не жили.
Я кивнула. Басня о том, как наша семья дружно решила жить дальше после смерти Брэйди, всегда инстинктивно казалась мне нелепой.
– Невыносимо плохо не помнить, что с ним случилось.
– Отчего же, это благо, – серьезно сказал отец. – Я бы все отдал, лишь бы забыть эту боль. Когда он заболел… это уже был не настоящий Брэйди. И не настоящие мы. Нам дали шанс начать все заново, Слоун, и мы воспользовались возможностью снова стать счастливыми.
– Пап, – негромко сказала я, чувствуя, как по щекам катятся слезы, – счастливее никто из нас не стал.
Отец не стал возражать, что у нас всего лишь небольшой временный кризис. Он встал, коснулся моей макушки и вышел.
Я снова свернулась на кровати, ища и не находя утешения и помощи. Мне хотелось знать, что случилось с моим братом, вспомнить, какой я была. Но больше всего я желала быть счастливой. Поупивавшись жалостью к себе, я ушла в свою комнату и отыскала тетрадь, куда Лейси записала свой телефон. Голова не на шутку разболелась, и прежде чем позвонить подруге, я приняла две таблетки адвила.
Лейси затормозила на углу в девять часов.
– Ты становишься настоящей бунтаркой, – улыбнулась она, когда я села в ее неоново-зеленый «жук». Под ногами хрустели скомканные пакеты из-под фаст-фуда, все подставки для стаканов были заняты. Лейси была одета в простую желтую блузку, но макияж у нее был преувеличенно-театральный, не как у побывавших в Программе. Выглядела она восхитительно. – Ты точно хочешь в Центр здоровья? – спросила она. – Тебе же там не понравилось.
– Не понравилось, – согласилась я. – Но с меня сняли наблюдение и забрали хендлера. Может, на этот раз будет интереснее.
– Слоун, – негромко сказала Лейси, – не забывай, за нами постоянно наблюдают.
После долгого молчания она включила радио, и машину наполнила тошнотворно слащавая песенка о любви. Я стиснула руки, чтобы не выключить радио и не выложить Лейси все о Джеймсе и моем брате. Все же я решила не портить ей настроение.
В кармане снова дрогнул телефон – очередное сообщение, но я лишь прибавила громкость радио.
В Центре здоровья было людно. По MTV передавали, что в связи с ростом глобальной популярности Программы предпринята новая энергичная попытка ассимиляции излеченных. У стен стояли хендлеры, но в середине комнаты все смеялись и играли в игры. Появился компьютерный уголок, вокруг одного компьютера толпились парни, все как один одетые сдержанно и консервативно. Взглянув на себя, я увидела, что выгляжу им под стать. Будто существует некая форма для прошедших Программу. Я расстегнула блузку до самого лифчика и пошла за Лейси к дивану.
Мне с трудом верилось, что я сюда приехала: клялась же, что ноги моей больше в Центре здоровья не будет. Но находиться дома было невыносимо, а Центр здоровья остался единственной тусовкой для моих ровесников. Особенно охотно сюда ходят те, у кого тоже нет приятелей. Лейси с размаху уселась на диван, оглядывая комнату, будто ища кого-то.
– Кто он? – спросила я, подтолкнув ее локтем.
Лейси невинно захлопала глазами.
– Понятия не имею, о ком ты говоришь. Я вовсе не ищу парня, который обещал сегодня подъехать.
– Оу, – улыбнулась я. – Значит, я наконец познакомлюсь с твоим таинственным бойфрендом?
– Я считаю, самое время, – отозвалась Лейси.
Ее лицо было неожиданно серьезным, но не успела я расспросить, как заметила в толпе черную рубашку. В жизнерадостно раскрашенном Центре здоровья траурный цвет шокировал. Это был Лиэм.
– Я сейчас, – сказала я, поднимаясь.
Лиэм пробрался через толпу и вышел в патио. Я поспешила за ним. Ночной воздух освежал. Лиэм, стоя у перил, смотрел куда-то вдаль. Мы были одни. Я решила расспросить его о том вечере и выяснить, откуда он знает меня и Джеймса.
– Эй, – сказала я, чтобы привлечь внимание. Лиэм обернулся, и я вздрогнула при виде черных кругов под глазами и свалявшихся, немытых волос. До меня дошло, что Лиэм болен. Боже, как он болен!
– Слоун. – Его рот сложился в гнусную ухмылку, на лице проступили ярость и ненависть. – За мной явилась? Они уже и возвращенцев набирают?
Сердце забилось при мысли, что Лиэм может быть опасен. Я осторожно попятилась к двери.
– Я просто хотела кое-что спросить, но не хочешь разговаривать – не надо.
Лиэм прыгнул вперед и плечом впечатался в дверь, которую я не успела открыть. Судорожно вздохнув, я отступила.
– Слушаю твой вопрос, – сказал он с диким, блуждающим взглядом.
– Я хочу войти, – негромко сказала я. – Отодвинься, и я не…
– Не настучишь на меня? Еще как настучишь!
Он был прав, я сразу же кому-нибудь сообщу. Он заражен и может заразить других.
– Дай пройти, Лиэм.
Секунду он смотрел на меня и вдруг подался вперед, будто решил открыть тайну:
– Ты меня помнишь?
– Я помню, как ты назвал меня дурой.
Он ухмыльнулся.
– А до этого?
Под ложечкой скрутило судорогой.
– Нет.
Ручка двери повернулась, но Лиэм навалился на нее всем весом, не давая открыть. Я подумала позвать на помощь или кинуться наутек, но меньше всего хотела привлекать к себе внимание в такой ситуации.
– Мы с тобой гуляли, – сказал он не без злорадства. – Ничего серьезного, но они забрали даже эти воспоминания. Что еще они забрали? Видишь, во что тебя превратили? Ты же пустышка, кукла! Лучше умереть, чем стать такой, как ты!
У меня задрожали губы. Я была пристыжена, унижена, но одновременно во мне рос гнев. Я толкнула Лиэма в грудь, но он лишь покачнулся и отступил на шаг. Засмеявшись, он закашлялся, вытер рот рукой, и на пальцах осталась темная кровь.
– Что это? – спросила я, отступая.
– «Быстрая смерть», потому что все равно нет смысла. Нам никогда не освободиться от Программы, даже после восемнадцати. Кто поручится, что они не изменят правила и не начнут охотиться за взрослыми? Мой двоюродный брат… – Лиэм уже плакал, – вчера покончил с собой. Ему был двадцать один год, Слоун. Значит, эпидемия разрослась.
– Или он просто покончил с собой, – сказала я с тоскливым ощущением под ложечкой. По двери загрохотали кулаками, начали ее выбивать.
Лиэм снова закашлялся, забрызгав кровью патио. Губы его были окровавлены. Он умрет. Он умрет, если я не вмешаюсь. Я вынула телефон, но Лиэм ударил меня по руке, и мобильный полетел на деревянный настил.
Глаза Лиэма закатились, но он из последних сил снова уставился на меня и, содрогаясь в конвульсиях, съехал спиной по двери, не отводя взгляд.
– Ты ничто, – прошептал он и затих.
Я застыла, судорожно-часто дыша. Дверь снова затряслась. Нельзя здесь оставаться, меня не должны к этому припутать. Я подхватила телефон и буквально скатилась по лестнице, выбежав на парковку Центра здоровья. Написав Лейси, что я у машины и нам надо немедленно уехать.
Я пригнулась, прячась за «жуком», и смотрела, как в патио выбежали люди. Хендлеры отводили подопечных в сторону, персонал Центра здоровья был на ушах: кому взбрело в голову убивать себя в таком, можно сказать, островке безмятежности? Я решительно выбросила из головы слова Лиэма и его теории, потому что голова разболелась хуже, чем раньше.
Когда Лейси пришла, ее покачивало, как пьяную. Она молчала, пока машина на хорошей скорости уносила нас от Центра здоровья. Когда мы отъехали достаточно далеко, Лейси повернула голову.
– Кто? – спросила она. – Кто коньки-то отбросил? – Она была белой от страха.
– Лиэм.
Глаза Лейси расширились:
– И ты все видела?
– Да.
– Умница, что сбежала оттуда. Всех захлестывает какое-то сумасшествие, ты чувствуешь?
Я чувствовала, но уже не могла сегодня говорить об эпидемии – голова болела так, что хотелось кричать.
– Мне надо домой, – сказала я. – Не хочу волновать родителей.
На самом деле я кое-что задумала. Мне требовалось поговорить о том, что сегодня произошло, – и об отце, и о Лиэме – с тем, кто поймет. Мне нужен Джеймс.
– Родителей? – удивилась Лейси и крепче сжала руль. – Может, ты вовсе не такая уж бунтарка? – Она подъехала к углу, за которым начинался наш двор, и остановилась. – Давай быстрее. Не хочу, чтобы моя машина тебя выдала.
Ее голос звучал напряженно, но я решила – Лейси потрясена самоубийством Лиэма. Надеюсь, случившееся не вызовет у нее рецидив болезни. И у других тоже.
Глава 11
Ночью, когда родители спали, я приняла несколько таблеток адвила, села в машину матери и поехала к Джеймсу.
Остановившись на обочине, я размеренно дышала, успокаиваясь, и долго глядела на большой белый дом, соображая, где его комната. Я хотела сказать, что мой отец подтвердил – Брэйди покончил с собой, и хотела поделиться тем, что Лиэм сказал об эпидемии, перед тем как умереть от «Быстрой смерти».
