Мэтт Хейг - Эхобой
— Эй, фрики, вот ваш новый коллега. Его сбой заключался в неповиновении приказам. Так что он вряд ли втянется в работу сегодня, возможно, даже недели не хватит, чтобы привести его в чувство.
Он перевел взгляд на меня:
— Как тебя зовут?
Я старался соображать быстрее.
— Мое имя — Дэниел.
Луис улыбнулся и заговорил мягким голосом, едва слышимым из-за шума дождя.
— Нет, Эхо. Романтические бредни остались в прошлом. Тебя зовут Сто тринадцатый.
Он поправил темную сферу в глазнице и ткнул в мою сторону дубинкой.
— Я буду постепенно вводить его в дело, — Луис снова обращался ко всем. — Сегодня Сто тринадцатый должен будет кормить птиц додо и гагарок. Хотя, может быть, ему стоит поручить что-нибудь посложнее?..
Он ждал. Я молчал.
— Ну, — сказал он. — Ты собираешься говорить?
— Я могу покормить додо.
— Заткнись.
Он подошел ко мне и впился в меня взглядом.
— Ты, глючный. Кем ты себя считаешь?
— Я Эхо… Прототип, разработанный Розеллой Маркес, Валенсия.
— Прототипы всегда высокомерны. Ты высокомерен?
— Нет. Высокомерие — эмоция. Я не испытываю эмоций, потому что я Эхо.
— Да, — сказал Луис, подойдя так близко, что я чувствовал его дыхание: горький запах разлагающихся бактерий. — Эхо. Сплав технологии и биологии. Наполовину плоть, наполовину силикон. Ты всего лишь эхо. Эхо, эхо, эхо, эхо. Я говорю, ты исполняешь. Вот что такое эхо. Ты не думаешь, не задаешь вопросов. Я человек, думать — моя привилегия. Ты ничто. Меньше, чем ничто. Потому что ты прототип, но они не захотели запускать таких, как ты, в производство. И пока ты здесь, у тебя не больше привилегий, чем у будильника, или информационной линзы, или старой ободранной мебели. Ты принадлежишь мне. Подчиняешься мне. И ты долго не продержишься. Это еще никому не удавалось. Но пока ты здесь, я для тебя бог, ясно? Будешь называть меня господином, потому что я твой новый господин. Я твое все. Твои действия — это эхо моих команд, ясно?
Он толкнул меня рукой в лицо. Большинство других Эхо стояли, глядя прямо перед собой. Все, кроме Пятнадцатого, который косился на меня и выглядел обеспокоенным.
— Знаешь, что случилось с моим лицом? — спросил Луис.
Я покачал головой.
Он поднял дубинку наконечником вверх и приставил его к моему животу. Внезапный электрический разряд был такой силы, что я упал на землю.
— Жаль, что ты этого не чувствуешь, — сказал он. — Обычно я использую ее на животных, но иногда приберегаю и для вас, фриков. Люблю думать, что вам может быть больно.
И пока я лежал, держась за живот, я кое-что понял. Я почувствовал. Внезапную вспышку боли. Не такую сильную, какой она могла быть, но я все равно ее ощутил.
Луис сплюнул на раскисшую от дождя землю. Раздался вой какого-то животного.
— Я спросил, знаешь ли ты, что случилось с моим лицом.
— Нет, господин.
— Тигр, — сказал он. — В 2089 году, двадцать шесть лет назад, когда я только начал здесь работать. Я решил проведать их, вот с этой самой дубинкой. Но одна тигрица занервничала — ей, видишь ли, не понравилось, что я стою слишком близко к еде, которую сам же и принес. И она бросилась на меня. Когти и все такое. Видел бы ты меня тогда. Все лицо пришлось перекроить. Могли бы и новый глаз сделать. Но как по мне, так и эта старая семпуровская глазная камера вполне годится. Я и с ней прекрасно все вижу — и прошлое, и настоящее. Конечно, штучки от «Семпуры» тут запрещены — требование «Касл». Но мне никто ничего не говорит. Жалеют! Я ведь часть здешнего пейзажа. Клыкастый монстр сожрал бы меня живьем, не возьми я с собой эту дубинку. С тех пор я ни одной ночи не спал нормально. Вот почему я стою тут с вами в темноте и под дождем. Тигры — вторые по опасности в нашем зоопарке. И власти сообразили, что некоторые из них — прямая угроза людям. Ведут себя слишком непредсказуемо. Так что, как только появились Эхо, их стали отправлять сюда в огромном количестве. И знаешь, что мы очень скоро поняли?
Я встал.
— Нет, господин.
Он улыбнулся.
— Людям нравится, когда что-то идет не так. Им нравятся несчастные случаи. Но они не хотят чувствовать себя виноватыми. Им нравится наблюдать за насилием и при этом чувствовать себя чистенькими. Тут животные нападают только на Эхо, людей они не трогают. Мистер Касл лично видел цифры. Каждый раз, когда тигры или мамонт нападали на Эхо, посетители валом сюда валили. В итоге доходы в несколько раз выше, чем расходы на покупку новых Эхо. Тем более что мы решили покупать самых бросовых. Чем дешевле — тем лучше! Неисправных, невостребованных. Таких, как ты.
В тот момент я еще не в полной мере осознал всю иронию моего положения. Мистер Касл забраковал меня, но я все равно находился на принадлежавшей ему территории. Я начинал в его особняке в Хэмпстеде, а закончил в Зоне Возрождения. Ниже падать было некуда.
Луис продолжал говорить, дыша на нас кислятиной изо рта.
— Не могу сказать, когда ты будешь уничтожен, но одно знаю точно: это произойдет здесь. В Зоне Возрождения. Даже не сомневайся.
Пятнадцатый все еще смотрел на меня. Луис это тоже заметил.
— В чем дело. Пятнадцатый? — холодно спросил надсмотрщик, подойдя к нему.
— Я просто смотрел, — испуганно ответил Пятнадцатый.
— Но почему? Ты должен смотреть прямо перед собой. Ты всегда должен смотреть прямо перед собой. Любопытство? Это оно? Ты испытываешь любопытство?
— Я не знаю, господин. Я был сделан более…
Луис едва ли не с нежностью провел рукой по волосам Пятнадцатого.
— Ты же знаешь, как люди говорят… «Любопытство кошку сгубило». Но возможно, на этот раз кошка разделается с любопытством. Кому как повезет.
Он еще некоторое время пристально смотрел на Пятнадцатого, а потом перевел взгляд на меня.
— Кажется, у вас обоих сегодня день Элис.
ГЛАВА 7
Элис была двенадцатилетним мамонтом и весила в пятьдесят два раза больше, чем мы оба. Ее содержали в загоне.
— Раньше Элис была ласковой, — сказал Пятнадцатый перед тем, как открылась дверь. — Но посетителям ласковый зверь не интересен, поэтому Луис стал над ней издеваться.
— Как? — спросил я. Это был вопрос. Мой первый вопрос с тех пор, как я там оказался.
— Дубинка с электрошокером. Разумеется, он не истязает ее, пока зоопарк открыт для посетителей. И обычно заставляет делать это кого-нибудь из Эхо. Зону скоро откроют.
Посетителей начинали пускать в семь. Оставалась всего минута.
— Эй, послушай-ка, — сказал Пятнадцатый.
Мы стояли перед огромной металлической дверью. За ней была еще одна. Но до нас все равно доносились какие-то странные стоны.
— Это Элис.
Потом дверь распахнулась, и к нам вышел Эхо. Высокий, лысый, с виду очень крепкий. Он не обратил на нас никакого внимания. Теперь был наш черед.
Войдя внутрь, я почувствовал холод. В загоне поддерживали температуру тринадцать градусов ниже нуля, чтобы имитировать климат Ледникового периода. Пятнадцатый, похоже, этого не замечал. Меня тоже холод не должен был беспокоить, однако я его ощущал. В памяти сразу всплыла картинка: прядь светлых волос в медальоне Розеллы. Элис была в дальнем углу загона, стояла возле кучи сена и свежей травы. Она была перевозбуждена, дрожала, но все-таки ела, — возможно, чтобы успокоиться. Выдергивала пучки травы длинным хоботом и жевала, с тревогой глядя на нас.
Луис сказал, что мы должны убрать навоз и покормить ее.
— Ей нужно сто восемьдесят килограммов еды в день, — говорил Пятнадцатый, хромая вдоль стены с ведром в руках. — Она ест все время, с утра до вечера. За исключением того времени, когда ее мучают.
Вначале казалось, что все идет нормально. Пока Элис ела, она оставалась спокойной.
Мы разбросали солому посреди загона, возле озерца с соленой водой. Чем дольше мы там находились, тем сильнее я мерз. Холод обострил мое сознание, заставил думать. Я вспомнил, как впервые увидел мистера Касла на складе Розеллы в Испании. Вспомнил, как вынес обнаженную Алиссу из сосуда. Вспомнил Одри и то, как убили ее родителей. Я весь дрожал.
— Вот, возьми, — смущенно прошептал Пятнадцатый. — Я не чувствую холода.
И отдал мне свое пальто.
Элис наблюдала, как я сгребаю навоз в ведро. Она посматривала на меня сквозь шерсть, падающую ей на глаза.
Пятнадцатый бросил последний пучок травы на землю. Я увидел первых посетителей, которые смотрели на нас и Элис через стекло. Набралось уже семнадцать человек, включая Луиса. Он успевал приглядывать и за публикой, и за мной.
— Он не даст нам уйти, пока Элис не устроит небольшое представление, — сказал Пятнадцатый. — Продолжай уборку и держись подальше от стен. Тебе понадобится место для маневра.
