Мэтт Хейг - Эхобой

— Почему ты мне помог? — спросил я. — Ты знаешь, что такое сочувствие?

— Это была просто логика, — ответил Пятнадцатый. — Я помогал тебе, чтобы спастись самому.

— Но получилось наоборот.

— Да.

Я медлил. Мне очень хотелось рассказать ему… Изливать чувства лишенному эмоций Эхо было абсолютно нелогично. Но есть то, чем невозможно не поделиться, особенно если оно слишком долго хранилось под замком.

— Я… я могу сострадать, — наконец признался я. — И это беспокоит меня. Я чувствую то, чего не должен. Я испытывал любовь. Две очень разные формы любви. Этого просто не может быть. Я Эхо, а Эхо и чувства несовместимы. Если они понимают, что у тебя есть чувства, то тут же пытаются их отнять. Люди боятся того, к чему не готовы.

— Они копались у тебя в мозгу?

— Да. Изъяли «запальник» и большую часть технической начинки и биологического материала из моего неокортекса. Это сделал мистер Касл.

— Алекс Касл?

Я кивнул. Мимо прошла группа посетителей, наблюдавшая за нами в загоне. Заметив нас, они стали тыкать в нашу сторону пальцами.

— Я прототип, созданный для корпорации «Касл», и поэтому жил в его доме.

Пятнадцатый тоже кивнул, обрабатывая информацию.

— Многие люди считают его опасным, но Лина Семпура тоже не очень популярна. Мой прототип был разработан «Семпурой». Некоторые люди считают, что нас вообще не должно быть. Эхо становятся слишком похожими на людей, и многие боятся, что когда-нибудь мы превзойдем их и выйдем из-под контроля.

— Может быть, этот день уже близко, — сказал я.

Пятнадцатый грустно улыбнулся.

— Может быть, с тебя начнется революция. То, в чем видят сбой, может оказаться прогрессом. Но ты прав: когда люди видят прогресс, они, как правило, боятся его. Особенно если это прогресс незапланированный. Но движение вперед нельзя остановить. То, чему суждено произойти, происходит. Точно так же, как у ящерицы отрастает оторванный хвост.

Я посмотрел на него. Теперь мне не казалось, что его лицо легко забыть. Я знал, что Пятнадцатый не может испытывать страх, но чувствовал, что он близок к тому, чтобы что-то чувствовать. Может быть, однажды я перестану быть единственным фриком среди Эхо. Но сейчас я боялся за Пятнадцатого, даже если сам он не чувствовал страха.

— Что с тобой сделает Луис после третьего предупреждения?

Пятнадцатый посмотрел на мертвого фонареглаза, которого держал в руке.

— Не знаю. Но иногда некоторые Эхо исчезают ночью и не возвращаются.

— Исчезают?

— Приходят роботы-охранники и забирают их.

Я спросил напрямую:

— Тебя это пугает?

Он посмотрел на меня. Я хотел, чтобы он сказал «да». Это было эгоистично, я знаю, но устал от одиночества.

— Я не знаю, что такое боль. Бояться можно, только если чувствуешь боль.

Я кивнул. Я понял: он не такой, как я. И я был за него рад.

ГЛАВА 10

Мы покормили гагар и озерных дельфинов.

Ведра опустели.

Пятнадцатый знал расписание на день и отправился на склад за мясом для тигров. Склад находился в той части Зоны Возрождения, где жил персонал.

Мы прошли мимо двух высоких лысых и кареглазых Эхо, выходивших из птичника. Они были абсолютно одинаковыми. Я поздоровался, но те не ответили.

— Не старайся быть вежливым, — пояснил Пятнадцатый. — Большинство здешних Эхо произведены до 2100 года. Эти двое — от «Семпуры», их обоих зовут Соломонами. Они могут решить любую из существующих математических задач. Могут с первого взгляда определить, относится ли пятидесятивосьмизначное число к простым. Но не отличаются дружелюбием.

Мы кормили тигров. Бросали им сырые стейки из страусиного мяса. Тигров было пять. Четыре самки и один самец. Свирепые чудовища. Они были голодны и расправились с мясом в считаные секунды, а одной тигрице вообще мало что досталось.

— Луис старается держать их впроголодь, — объяснил Пятнадцатый.

— Почему?

Но Пятнадцатый знал, что не должен отвечать на этот вопрос, и почти весь день молчал. Мы сидели вместе в столовой и пили сахарный раствор под неусыпным надзором роботов-охранников, маячивших в отдалении.

— Кому-нибудь из Эхо удавалось сбежать?

— Отсюда?

— Да.

Он едва заметно покачал головой.

— Иногда я смотрю на Луну, — сказал он. — На Город Надежды. Там наверху Эхо живут хорошо. Там нет Зоны Возрождения. Если бы мы оказались в каком-нибудь другом месте, не здесь, то без проблем добрались бы туда. Каждую ночь на Луну отправляются шаттлы для Эхо — с космодрома Хитроу, и с других тоже. Почти из каждого крупного европейского города. Самые обычные шаттлы. Только все перекошенные. Ну, ты понимаешь. Корабли эхо-класса. Они не похожи на те, в которых путешествуют люди, но на Луну доставят за то же время. Зарегистрироваться на рейс очень просто. Не нужен идентификационный номер или приглашение на работу, не нужно объяснять цель визита. Если ты Эхо, не надо даже сканировать сетчатку глаза. Никто никогда не заподозрит Эхо в том, что он убежал. Вот только я никогда бы такого не сделал. Это противоречит моей программе.

— Но ты же разбил дверь камнем, вытащил меня из-под дерева. Разве это записано в твоей программе?

— Мы запрограммированы избегать собственной гибели.

— Но что, если побег и есть способ избежать гибели?

Пятнадцатый уставился в никуда.

— Ты неправильно рассуждаешь. Побег — это и есть гибель.

ГЛАВА 11

Через минуту и одиннадцать секунд после полуночи, спустя три часа после того, как последний посетитель покинул Зону, Луис вошел в наш сарай вместе со своими роботами-охранниками.

Роботы схватили Пятнадцатого.

Луис стоял на пороге. На улице лил дождь, откуда-то из птичника доносились пронзительные крики.

— Пришло твое время, — сказал Луис; его искусственный глаз светился в темноте. А потом он вдруг обратился ко всем нам, оживленным и притворно дружелюбным голосом: — Ну же, вам, наверное, иногда бывает скучно! Я знаю, что скука вам, фрикам, недоступна. Но давайте притворимся. Пошел, пошел, пошел… Давайте-ка устроим шоу.

Нас вывели под дождь. Мы прошли мимо вольера неандертальцев, которые смотрели на нас из своей пещеры. Прошли мимо птичника, мимо Элис и озера, пока не дошли до самого конца Зоны. Здесь в огромной яме сидели тигры. Нас построили в ряд, а затем Луис велел Пятнадцатому сделать шаг вперед.

— Нет, — закричал я.

Луис позвал нескольких рабочих-людей. Некоторые из них работали тут, в Зоне Возрождения, другие — в соседнем зоопарке; на них была зеленая форма из самоочищающегося уплотненного нейлона с нанонапылением. Все они сидели на краю ямы, высоко над тиграми, смеялись и хлопали друг друга по плечам. Когда роботы вытолкнули Пятнадцатого вперед, они дружно зааплодировали.

Остальные Эхо по-прежнему стояли на месте.

— Мы должны что-то сделать, — обратился я к стоящему рядом Эхо.

Одной руки у него не хватало, но он был высоким — 250 сантиметров — и сильным. Почти вдвое больше Луиса. Сильнее меня. И определенно сильнее Пятнадцатого. Судя по всему, его энергоемкость составляла 10,5 эксаджоуля.

— Давайте, все вместе, — я сказал это тихо; мой голос был не громче сорока восьми децибел, так что слышать меня могли только Эхо.

Я знал, что все вместе мы победим Луиса и рабочих. Возможно, нам повезет, и мы справимся даже с роботами-охранниками. У Луиса был электрошокер, а у одного из охранников позитрон, который одним выстрелом мог отправить нас в небытие. Но нас было двадцать. Неплохие шансы. Гораздо лучше, чем у Пятнадцатого.

Но Эхо смотрели на меня с пустым удивлением во взглядах. Никакого восстания сегодня вечером не будет.

Придется действовать в одиночку.

Я бросился к Пятнадцатому и попытался его оттащить. Но он сказал:

— Отойди! Отойди же! Для меня все закончилось! Спасайся сам! Я не боюсь. У меня нет чувств.

Наверное, это было правдой. У него не было чувств. Но я чувствовал, что он мой друг.

Кто-то схватил меня за руку, передо мной оказалось титановое лицо робота-охранника. Его бесцветные глаза с подсветкой ярко горели в ночи; мне казалось, что они смотрят сурово и безжалостно.

— Возвращайся в строй, — раздался громкий монотонный голос. И он втолкнул меня обратно в строй. Ко мне подошел Луис, он уже не смеялся.

— Это твой второй промах. Если будет третий, сам станешь полночным перекусом. Все понятно?

— Ты убийца.

— Нет. Убийца отнимает жизнь. Эхо — машина. Он не живой. Он не человек. Он не чувствует боли.

И он тут же доказал это, достав электрошокер, который так пугал мамонта. Ткнул им в лицо Эхо, с которым я говорил. Тот даже не вздрогнул от разряда, хотя на его шее появился уродливый круглый шрам.