Человек, обманувший дьявола. Неполживые истории - Михаил Юрьевич Харитонов
– У них на тебя что-то есть? – поинтересовался Муравей.
– Форсе, – призналась Стрекоза. – Ничего серьезного, но у них теперь есть эти чертовы досье. И еще эти трижды чертовы отпечатки пальцев. Я… я однажды была там, где не нужно было быть. Я ничего не делала по-настоящему плохого! – закричала она, перебивая треск помех. – Я просто… я потом объясню, я не виновата. У меня есть деньги, я скопила кое-что, пока работала, это честные деньги. Но мне нужно где-то спрятаться, чтобы меня не нашли люди Марио. Хотя бы до весны. Разреши мне пожить у тебя. – Она выдержала паузу. – Марио обещал отрезать мне уши. И он это сделает, если меня найдет. А руки у них длинные.
– Перебирайся на восток, – посоветовал Муравей. – В Нью-Йорке есть много заведений, где женщины поют перед публикой.
– Я больше не пойду к итальянцам, они меня выдадут, – всхлипнула Стрекоза. – А петь на английском я не могу, я могу говорить, но я не могу петь, нужно другое дыхание…
– Если ты умеешь петь, ты можешь и танцевать. В Нью-Йорке есть места с шестом, – напомнил Муравей. – Их держат люди из Мексики. Они враждуют с мафией. Тебя не выдадут.
– Ке каццо! – закричала Стрекоза. – В локале ноттурно – раздеваться перед грязными чиканос, а потом лежать под каждым потным ублюдком, который отстегнет за меня хозяину?! Муравей, я прошу тебя, прикрой меня. Я не буду тебе в тягость. Я буду делать все. И если это неизбежно, – голос ее дрогнул, – лучше я буду с тобой, чем с ними. А весной я уеду… если ты захочешь.
– Сорри, – сказал Муравей по-английски, – но я ничего не могу сделать для тебя. Поди попляши.
Он положил трубку и, тяжело вздыхая, поплелся наверх.
* * *
– Факин шит, – выругалась по-английски Стрекоза, опуская трубку.
– Я же говорил, что не выгорит, – заметил Марио, почесывая волосатую грудь.
Они лежали в постели в дешевом номере. Простыня была смята, одеяло валялось на полу. В воздухе висел острый запах пота.
– Не понимаю, – сказала Стрекоза. – Должно было сработать. Он одинок и не педик. Ему нужна женщина. Он должен был согласиться.
– Значит, он тебя выкупил, – заключил Марио. – Например, сообразил, что тебе не у кого было узнать номер его канадского телефона.
– Нет, тут что-то другое, – сказала Стрекоза, кладя голову на плоский живот любовника. – Мне кажется, он чего-то испугался… Наверное, думает, что он плохой мужчина. Я позвоню ему завтра. Еще раз. И потом еще раз и еще раз. Он согласится.
– Хорошо бы. – Марио смачно зевнул, показав ровные белые зубы. – Потому что это решит все наши проблемы.
– Твои проблемы. – Стрекоза игриво боднула мужчину головой. – Если бы ты не был таким горячим, у тебя не было бы проблем с полицией.
– Ну, допустим, это выгорит… – Марио сдвинул густые брови. – Ты считаешь, я похож на него?
– Как один итальянец на другого итальянца, – легкомысленно ответила Стрекоза. – Если ты зарастешь щетиной, переоденешься в теплое и не забудешь свой акцент, проблем не будет. Глупый итальянец уехал в канадскую глушь, но не выдержал морозов. Зато у тебя будут чистые документы.
– Допустим, допустим, – пробормотал Марио. – Но ты сможешь его?.. – Он не договорил.
Женщина презрительно улыбнулась.
– Ноу проблемс, – сказала она. – Я хорошо готовлю поленту. Добавлю туда кое-что. Он съест много. Денька два промучается животом, а потом умрет. Значит, завтра я ему звоню. Если он снова бросит трубку, позвоню ему послезавтра. Я его уломаю. А теперь, пока у нас есть время…
– Ты ненасытна, – улыбнулся мужчина, привлекая Стрекозу к себе.
* * *
Муравей долго рылся в комоде, отыскивая ключ. Нашел его на самом дне. Кряхтя, подошел к столу и отпер ящик.
Сначала он достал альбом с газетными вырезками. Открыл на середине. Просмотрел знакомые заголовки: «Резатель снова вышел на охоту», «Новая жертва Резателя», «Убийства женщин потрясают Нью-Йорк», «Проститутки боятся выходить на улицу», и отдельно заметочка на дешевой бумаге – «Труп был обесчещен». Как обычно, он выругался сквозь зубы, поминая недобрым словом газетчиков. Он никогда не делал со своими жертвами никаких мерзостей – ни с живыми, ни с мертвыми.
Потом Муравей вытащил холщовый мешок. Развязал тесемки и извлек ссохшийся бурый предмет, который когда-то был лифчиком. Он срезал его с тела шлюхи вместе с грудями.
За ним последовал ботиночек, отороченный мехом, тоже ссохшимся от крови. Это был один из его ранних трофеев – тогда Муравей только начинал очищать тот город от скверны. Дешевый зубной протез: та женщина была не только безнравственной, но еще и беззубой, и от нее пахло болезнью. Он сделал добро множеству людей в том городе, которые могли бы попасться в ее сети. Золотое обручальное колечко: некоторые шлюхи так бесстыдны, что блудят в браке… В конце концов он высыпал все свои сокровища на стол, чтобы полюбоваться. Потом убрал их обратно в мешок, засунул в стол, туда же положил папку с вырезками.
Еще немного посидел, подумал. Искушение было слишком велико. Конечно же, Стрекоза – шлюха, как и все женщины. И она сама едет к нему. Чтобы совратить его на блуд, она ясно дала это понять. Он мог бы ей помочь избавиться от дурных помыслов навсегда. И получил бы огромное наслаждение, столь заслуженное долгим воздержанием. Никто не увидит… никто не узнает…
Он зажмурился, потряс головой, отгоняя соблазн. Прочитал молитву. Привычные слова успокаивали, укрепляя в решимости. Нет, нет, нет. Он, Муравей, все-таки доживет эту долбаную жизнь как подобает доброму католику.
Муравей посмотрел на стену, по которой, грубо закрепленный гнутыми гвоздями, вился телефонный провод. Подумал, что Стрекоза позвонит снова. Сейчас, или завтра, или послезавтра. Ведь она в отчаянном положении и хочет спастись. Самое глупое желание. Он несколько раз ловил шлюх, которые спасались от недовольных клиентов или сутенеров. Такие почти не сопротивлялись. Это было особенно приятно.
Покопавшись в ящике, он извлек самое главное – нож. Его он держал отдельно.
Взял его в руки. Потрогал лезвие, которое так хорошо, так мягко входило в плоть всех этих сучек, которых он резал на темных улицах в итальянском квартале. Сучек и кобелей – ему приходилось убивать дураков, которые защищали своих шлюх, не понимая, что порчу нужно уничтожать с корнем. Мужчин тоже приятно убивать, хотя это другое удовольствие…
– Нет! – закричал Муравей. – O Signore mio, помоги мне!
И, не давая себе опомниться, перерубил телефонный провод.
Человек, обманувший дьявола
Йохан Гамм, вольный
