Марианна Алфёрова - Лига мартинариев
В следующую секунду он был уже рядом с Евой и сгреб ее в охапку. Она была слишком тяжела, чтобы нести ее на руках, и он просто поволок ее за собою. И тут вновь началась пальба. Кто стрелял и откуда — разбирать было некогда. Орас, по-прежнему волоча свою живую добычу как мешок, нырнул в придорожные чахлые кусты. Но вряд ли они могли там укрыться. Еще один штурмовик, выскочив из ворот приюта, палил им вслед. Орас нажал выстрелил, но последовал лишь сухой щелчок. Чуда не произошло. Патронов в обойме больше не было. И новой обоймы — тоже. Но удача, в отличие от него, помнила о том, что он взял с собой лишь две обоймы — из ворот приюта выкатился его собственный «Форд» и поддал стрелка под зад. Тело, подпрыгнув, перекатилось по капоту и благополучно отлетело на обочину. А «Форд», взвизгнув тормозами, остановился возле своего владельца. Орас спешно раскрыл заднюю дверцу, запихал внутрь Еву и забрался сам.
— Я подумал, что вам нужна помощь. — сказал Сергей.
«Это я подумал, что мне нужна твоя помощь», - мысленно поправил его Орас.
— Там впереди… Кентис… — сообщила Ева.
Последний кусочек мозаичной картинки лег на свое место. Он был богом, управляющим происходящим. Только князьям знакомо это ни с чем несравнимое чувство всемогущества. В эту ночь он мог спасти любого несчастного и любого подонка победить. Энергопатия, пахнущая горелым мясом, гарантировала ему успех.
— Андрюшенька, неужели это ты, — заревела Ева и бросилась ему не шею.
От нее пахло потом и дымом. Но, обнимая ее, Орас не испытывал отвращения.
13
«Мастерленд» в этот час был еще открыт — он весь переливался огнями — лишь с рассветом веселье в нем затихало. Из расположенного на холме ресторана — остряки давно переименовали эту возвышенность в Лысую гору, — был отлично виден горящий инвалидный приют и яркое зарево, окрасившее небо. Разгоряченные вином посетители Мастерленда собрались на площадке мраморной лестницы, откуда лучше всего был виден пожар. Никто толком не знал, что горит, но всем было несказанно весело.
Две девицы, как и положено посетительницам Мастерленда, абсолютно голые, несмотря на довольно ощутимую ночную прохладу с видимым удовольствием смотрели на пожар. Одна, очень худая, была жгучей брюнеткой, вторая, полнотелая — огненно-рыжей.
— А пожарные еще не приехали, — сказала рыжая.
— Не приехали, — поддакнула ей чернявая.
— Какой великолепный поток энергопатии, — причмокнула Карна.
— Восхитительный, — поддакнула Желя.
— Этот тип, который хочет занять место Старика, действует энергично.
— Даже слишком.
— Великий Ординатор наверняка сместит Старика и назначит ординатором…
— Никого он не назначит, — перебила Желя. — Некуда назначать. Зачем ординатор без ордината, а?
— И то правда, — отозвалась Карна и на минуту замолчала, делая вид, что любуется красным заревом на фоне ночного неба. — Но всё же ты не права… мартинарии — вещь восполнимая. Был бы князь, а мартинарии всегда найдутся.
— Дилетанты, — фыркнула Желя. — Далеко ли можно уехать с дилетантами?
— Смотря какой князь, — задумчиво проговорила Карна. — Этот — самый необыкновенный…
— Нам нужен другой, — напомнила Желя. — Или ты забыла?
— А если не выйдет? Я всегда сомневалась в жизнеспособности этого плана. Слишком сложно. Сложные системы быстрее выходят из строя. Я бы выбрала самое простое решение.
— Я бы выбрала Ораса, — вздохнула Желя. — Он мне нравится.
— К счастью, твое мнение ничего не значит…
На площадке раздавались хлопки, похожие на выстрелы — но это всего лишь вылетали пробки из бутылок с шампанским. Звон бокалов и смех слышались со всех сторон — отдающая запахом горелого мяса энергопатия достигла Мастерленда, и ее тяжкий дух вызвал нелепое судорожное веселье у подвыпивших и утомленных развлечениями людей. Среди посетителей нашлась пара-тройка способных к поглощению, остальные же тешили себя иллюзией, что тоже способны на многое.
Лишь Карна и Желя понимали смысл происходящего. В инвалидном приюте сгорало настоящее и будущее города…
В тот момент, когда золотое пламя над корпусами залило все небо, в городе на Вознесенском проспекте рассыпался дом. Жильцов в нем не было — здание расселили и начали капремонт, да деньги иссякли, и оно уже около года стояло пустынное, затянутое плотной зеленой сеткой. Здание осело совершенно бесшумно, в одно мгновение превратившись из пустооконной коробки в плотную груду кирпича и штукатурки, погребя под развалинами двух бомжей, ютившейся в пустой квартире на первом этаже.
Но никто не связал эту аварию с пожаром в инвалидном приюте.
14
Катерина неподвижно сидела в кресле. Ее черные волосы спутанными прядями рассыпались по плечам. Она не умывалась, и вчерашняя краска потеками испятнала лицо. Катерину лихорадило, и потому она куталась в пушистый плед, хотя в комнате было тепло, почти жарко.
Когда Орас вошел, Катерина едва приметно вздрогнула. Но продолжала сидеть, глядя в одну точку. Он прошел мимо нее, как мимо пустого места, и демонстративно направился к телефону. Она вздрогнула, когда он спросил: «Больница? Да, пожалуйста… Меня интересует состояние Олега Ораса.» Голос отвечавшего в трубке звучал слишком громко и — как показалось Катерине — радостно.
— Пришел сегодня утром в сознание? Отлично! — воскликнул Орас.
Голос его ликовал. Голос победителя.
— …да, этого человека прислал я, он будет находиться с Олежкой всё время. Да, и медсестра тоже… — Орас отхлопывал по столу некое подобие марша. — Я хочу забрать сына как можно быстрее… Сегодня нельзя? Тогда Семилетов останется… Да, он охраняет Олежку. У меня есть все основания считать, что его хотят убить. Да, я знаю, что Ольга Степановна погибла. Пусть врач войдет в курс дела, но без моего согласия ребенку не должны назначать лекарства и делать какие-то процедуры… Что?.. Да, я имею право. Ну и снимайте с себя всякую ответственность — мне плевать.
Он повесил трубку и повернулся к Катерине. Она ничего не спросила. Он прошелся по гостиной, пощелкал пальцами по хрустальным подвескам на бра — сколько же стоила вся эта дребедень, просто немыслимо — потом с наслаждением смахнул на пол фарфоровую вазочку, всегда раздражавшую его своей вычурностью. И наконец остановился перед своей супругой.
— Ты слышала — Олежку скоро привезут сюда.
Катерина едва заметно кивнула.
— Так вот, я хочу, чтобы к этому времени тебя здесь не было.
Она приподняла голову.
— То есть?.. — переспросила Катерина очень тихо, едва шевеля губами.
— Хочу, чтобы ты собрала вещички и умотала, — Орас умел быть груб. — Завтра я подам на развод. Причина, разумеется, твоя измена.
— Что за глупость? — Она пожала плечами. — Ты же знаешь, что у меня нет любовника.
— Придумаешь. На свой выбор. Или милиция начнет расследование преднамеренного убийства. И ты прекрасно знаешь, что ЭТО ТАК.
Катерина попыталась скорчить презрительную гримасу.
— У меня есть свидетели, — Орас добивал ее с наслаждением. — Когда я узнал об этом, мне захотелось сразу же передать тебя в руки следствия. Но потом, вообрази, стало тебя жаль, — этим «жаль» он резал ее без ножа.
Ему показалось даже, что в воздухе распространяется неприятный больничный запах и, ощутив сильнейший выброс энергопатии, сделал над собою усилие, чтобы не поддаться соблазну и не проглотить эту боль, смешанную с ядом. Он лишь отметил про себя, что ощущает энергопатию Катерины впервые. До этого — за много-много дней их пребывания друг возле друга — никогда.
Но она уже справилась с собой.
— Это всё, что ты хотел сказать? — равнодушно спросила Катерина.
— Тебе этого мало? — пожал плечами Орас. — Могу добавить: согласно брачному договору всё имущество остается мне, а ты получаешь лишь гроши, оставшиеся на твоем личном счете, и дом за Круговым шоссе.
— Ага, а если меня посадят на десять лет, то в этом случае я ведь не утрачу права на твои деньги, а? Я права? — она оскалилась, будто хотела укусить. — Дерьмоед, ты продаешь собственного сына…
Он размахнулся и уже готов был ударить наотмашь, но вовремя опомнился и, стиснув кулак, опустил руку. Он понимал, что Катерина вынуждает совершить его поступок, который потом он будет стыдиться.
— За удовольствие увидеть тебя на скамье подсудимых я бы отдал и половину состояния, — ответил он, — но в этом случае Олежка услышит показания свидетелей о том, как его собственная мать — ведь он до сих пор не знает, что ты ему всего лишь мачеха — толкнула его под машину.
— Если он вообще что-нибудь ЗНАЕТ сейчас, — уточнила она.
— Не волнуйся, он будет абсолютно здоров. Со временем.
