Борис Карлов - Снова на Луне
— Говорили…
— Ну и как, поздоровался?
— Так вот… здравствуй.
— Здравствуй, здравствуй. Значит, здесь всё в порядке?
И тут начались вещи, не поддающиеся объяснению.
— Нет, — неожиданно для самого себя сказал Пончик и нахмурился. — Всё не в порядке. Всё очень, очень не в порядке. — И он протянул Знайке шоколадную обёртку.
На самом деле Пончик хотел отдать записку, но в голове у него всё смешалось, и он сунул руку не в тот карман.
— Вот, сейчас нашёл в Незнайкиной комнате…
Знайка несколько мгновений рассматривал обёртку. Обладая хорошей памятью даже на несущественные детали, он узнал свою шоколадку. И он подумал, что Пончик ябедничает на Незнайку.
— Что это? — спросил он строго.
Потупив глаза и не замечая своей ошибки, Пончик горестно причитал себе под нос:
— Вот ведь как оно бывает… А ведь все к нему хорошо относились, и чего на него нашло вдруг? Если бы раньше заметили, могли бы спасти, а он зачем-то под кровать положил…
— Ты что несёшь? — Знайка повысил голос, его так и подмывало влепить Пончику подзатыльник. — С чего это он будет шоколадные обёртки под кровать прятать?
Уловив в голосе собеседника нотки, не соответствующие драматизму происходящего, Пончик быстро поднял глаза и понял свою ошибку. Он захлопал по карманам, выхватил из рук Знайки обёртку и дал ему записку.
Прочитав её, Знайка, не говоря ни слова, вышел. Потом стало слышно, как он говорит с кем-то по телефону. В дверях комнаты появилась приехавшая вместе с ним Клюковка-Огонёк, и это стало для Пончика ещё одной сильной неожиданностью.
— Привет, герой, — сказала она доброжелательно. — Что это он так разволновался?
Пончик начал нудно и путано говорить о том, что Незнайка был, конечно, коротышка не сахар, что был он коротышка, как говорится, со странностями, но теперь-то чего говорить, потому что сгинул он, бедняга, в тёмном лесу и никто теперь не узнает…
Но тут в комнату вбежал Знайка и всё-таки влепил Пончику звонкий подзатыльник.
— Это тебе за ложную тревогу. А это, — он с треском влепил ещё один, — за то, что в чужих вещах роешься. Пойдёмте, дорогая коллега, — обратился он к своей спутнице, — посмотрим, что делается на реке.
Огонёк взглянула на Пончика с состраданием и развела руками.
Оставшись один, Пончик долго чесал затылок, соображая, что же такое произошло и куда Знайка мог звонить по телефону. Но поскольку он был очень хитрый, то подошёл к телефонному аппарату и нажал кнопочку повтора.
— Алло, Смекайло вас слушает, — прозвучал бархатный голос на другом конце провода.
Пончик тихонько положил трубку на место и в глубокой задумчивости проговорил:
— Значит, он всё-таки уехал в Змеёвку. Но к чему тогда было писать эту записку?..
Побывав на реке и встретившись там с друзьями и знакомыми, Знайка и Огонёк направились проведать Стекляшкина в его обсерватории. Свои передвижения они, кстати сказать, совершали на одолженном у инженера Буравчика гусеничном вездеходе, причём Огонёк была за рулём, а её близорукий спутник — на заднем сиденье, крепко обхватив водителя руками.
Стекляшкин, как обычно, находился на своём рабочем месте. Он радушно принял гостей, предложив им чай с вакуумным космическим сухарём. Те поблагодарили и уселись возле электрической плитки с гудящим на ней помятым чайником. Стекляшкин что-то несколько раз уронил, конфузливо извинился и сел рядом.
— Что же вы, господин учёный, — обратилась к нему Огонёк, — совсем не выходите на улицу?
— Нет, — признался Стекляшкин. — В том смысле, чтобы погулять, времени совсем не хватает. Вечер и ночь работаю, днём отсыпаюсь. Принёс себя, так сказать, в жертву науке. Вот когда закончу работу над Большим атласом звёздного неба, тогда…
— А вы уверены, что наука примет от вас эту жертву?
— А разве у вас есть основания в этом сомневаться?
— Но ведь звёздное небо очень большое… — начала Огонёк развивать свою мысль.
— Да, несомненно, оно очень большое, — согласился Стекляшкин.
— И все звёздочки, наверное, трудно даже сосчитать…
— Сосчитать можно, но только те, что находятся в пределах видимости телескопа.
— А у вас, наверное, самый лучший телескоп?
— Пожалуй, да, лучший, — с видимым удовольствием и некоторой важностью согласился Стекляшкин. — Даже солнечногорский телескоп уступает моему.
— Но ведь, наверное, можно сделать его ещё чуточку получше?
— Конечно, нет пределов совершенству. Я как раз собираюсь увеличить его мощность на два с половиной процента и уже заказал необходимые детали.
— Ага. Стало быть, звёздочек на небе станет больше.
— Да. Больше. Значительно больше.
— И ваш атлас потребует дополнений.
— Да. Значительных дополнений.
— А потом вы ещё немножко увеличите мощность телескопа.
— Возможно…
— И на небе появится ещё миллиардов сто звёздочек?
— Н-не знаю… Может быть, и больше… Теперь Стекляшкин выглядел довольно обескураженно. Огонёк вежливо кивнула в знак того, что она узнала всё, что хотела узнать. Наблюдавший за этим диалогом Знайка то и дело зажимал рот, чтобы не прыснуть со смеху.
— Пожалуй, я выйду сегодня погулять, — неуверенно сказал Стекляшкин. — Как там, на реке, готовятся?
Попив чаю с сухарём и поболтав ещё немного, Знайка и Огонёк собрались уходить, но тут Стекляшкин хлопнул себя по лбу:
— Ах да! Чуть не забыл. С Луны сегодня поступила какая-то странная радиограмма.
— Интересно, — оживился Знайка. — Мне казалось, что передатчик у них давно уже не работает.
— Возможно, что как раз сейчас его ремонтируют и посылают пробные сигналы.
Болтают какую-то чепуху и не отвечают на мои позывные.
— Давай послушаем.
Сигналы из космоса принимались здесь автоматически и фиксировались на магнитофонной ленте. Стекляшкин промотал назад и включил воспроизведение. После нескольких минут позывных «Земля, Земля, я Луна» следовал крайне бестолковый диалог, в котором некий Козлик взволнованно кричал Стекляшкину: «Не давайте им ничего! Если прилетят, не давайте ничего!..»
— Вы знаете этого Козлика? — спросила Огонёк.
— Да, — кивнул Знайка. — Это тот самый лунатик, с которым дружил Незнайка.
— Мне показалось, что он искренне чем-то обеспокоен.
— Похоже на то. Ума не приложу, что у них там стряслось. Может быть, им понадобились ещё какие-нибудь семена наших растений?
— Но почему же тогда этот Козлик просит ничего не давать?
— Знаете, дорогая коллега, там у них сложились очень странные отношения между коротышками. Многие думают только о том, как разбогатеть, то есть раздобыть как можно больше вещей и пищи. Всё это у них можно обменивать на деньги, такие условные значки…
— Спасибо, что рассказываете мне содержание вашей книги «Экономика подлунного мира».
— Ах да, извините, вы ведь прекрасно понимаете, о чём идёт речь.
— Мне только было не совсем понятно, почему на Луне дали всходы семена ваших «гигантских» растений. Наши ботаники долго бились над этим, но пока это удалось лишь в Земляном городе. Хотя скорее всего только благодаря феноменальным энергетическим свойствам этого места.
— Возможно, возможно, — согласился Знайка. — Возможно, вы правы, дорогая коллега. Надеюсь, что ситуация в ближайшее время прояснится и мы узнаем, кому и чего именно просил не давать господин Козлик… Стекляшкин, ты поедешь с нами на реку?
— Да, да, конечно, — засуетился Стекляшкин. — Только я потом, без вас. Я ещё должен прибраться, привести себя в порядок… Да и рано ещё, даже не стемнело.
— «Прибраться… Привести себя в порядок…» — пробормотал Знайка и покачал головой. — Это что-то новое.
Гости вышли из здания обсерватории и заняли свои места на сиденье вездехода.
— Послушайте, вы, уважаемый коллега, — обратилась к Знайке Огонёк. — А что если мы сейчас отправимся в совершенно другое место? Здесь мы уже всё посмотрели, а там обещаю действительно нечто необыкновенное. Ну, решайтесь быстрее…
Оставшись один, Пончик немного перекусил, чтобы успокоиться (но только так, чтобы не перебивать аппетит), и стал готовиться к предстоящему мероприятию. Он поднялся к себе в комнату, раскрыл огромный вещевой шкаф, который он называл гардеробом, и стал выкладывать на пол тёплые вещи.
Раздевшись до трусиков, он начал не спеша выбирать и натягивать на себя: — кальсоны с верхней рубахой (из мягкого розового трикотажа); — носки простые; — носки шерстяные; — тренировочные брюки; — тёплую мягкую рубашку; — шерстяной пуловер; — штаны с ватной прокладкой, на помочах;
— «водолазный» свитер.
Затем Пончик влез в валенки, достал из шкафа несколько карнавальных масок и некоторое время пристально их разглядывал.
