Победа будет за нами - М. Петрович
Когда приехала полиция, бабка действительно лежала в сенцах с этой самой подушкой под головой. Но председатель их сельсовета шел в областные депутаты, проблемы ему были ни к чему, а начальник полиции являлся его кумом. Так что в справке о смерти написали «инсульт». А может, он и был — инсульт, просто приключившийся от полена. Там тоже поди разбери, старухе-то было уже за шестьдесят.
Разумеется, ни справками, ни бабками братья не заморачивались. Они принимали жизнь как она есть и просто избегали батю в активной стадии опьянения.
Умные люди-психологи говорят так: роль отца в воспитании мальчиков огромна, его задача состоит в том, чтобы научить сыновей ставить жизненные цели и находить пути для их реализации.
В Лупьей Запани о психологах знать не знали, но тем не менее именно благодаря отцу у близнецов сформировалась первая реально взрослая цель — вставить матери зубы, большую часть которых действительно выбил батя.
Может, ровно поэтому Миха с Женьком и не спились, как старшие Валера и Егор, а кое-как закончили районную шарагу на мастера отделочных работ, перекрыли мамке крышу и по осени отправились на срочку.
Глава шестая
Месяц, следующий за аудиенцией у Президента, прошел в напряженной работе над новым законом. И вот наконец над Кремлем раздался густой звон Ивана Великого. Звонил сам Николай Платонович Патрушев в шубе нараспашку.
На Соборную площадь потянулось население Российской Федерации. Главные лица страны. Истинные патриоты. Кавалеры орденов, Герои России, народные избранники, заслуженные артисты. Это было на редкость живописное зрелище, поскольку магазинов со всяким западным мусором больше не существовало. Теперь лучшие люди страны одевались в кремлевских музеях.
Начинались первые заморозки, поэтому в моду входили тулупы и шубы, армяки и опашени, шинели и однорядки с откидными рукавами. Пассионарии оторвали себе шубы, крытые бархатом и атласом, сукном и шелком. Самая зачетная шуба была у Николая Платоновича. Внутри беличий мех, а снаружи парча, расшитая золотом и драгоценными камнями. Теплая, всем на зависть.
В свои молодецкие семьдесят с хвостиком помощник Президента был зорок, что твой сокол. С сорокаметровой высоты он наблюдал, как Соборную площадь заполняет красочная толпа, будто сошедшая со страниц сказки «Золотой петушок», одетая в свое, родное, русское.
И тем не менее Николай Платонович с диким трудом подавлял раздражение. Он категорически не переваривал Хеллоуин, а ассоциации возникали именно такие.
Президента ждали недолго, не больше трех часов. Тот появился на Красном крыльце в сопровождении караула и обоих двойников, с которыми он сильно скорешился еще во время ковида.
— Дорогие друзья! Мы победили силы зла, — сказал Президент, обращаясь к ряженым, — но наша битва еще не окончена. Воды нет, еды нет, света тоже нет, с документами работать невозможно. Но духовные основы, я бы даже сказал, духовные скрепы нашего общества остались непоколебимыми, несмотря на все потрясения!
Услышав о скрепах, слушатели слегка насторожились.
Речь продолжил одноглазый, запинаясь, экая и мекая в точности как Первое лицо:
— Ради будущего… э-э… нашей страны всем нам придется пойти на, как бы это сказать, временные жертвы. И мы принесем их с радостью. Ведь, э-э, самопожертвование вписано в наш генетический код. Недаром у нас в народе… э-э… говорят: на миру и смерть красна!
Последние фразы достались молодому двойнику, который зарос так, что напоминал уже не Первое лицо, а, скорее, певца Игоря Николаева.
Дельфин и русалка, они, если честно, не пара, не пара, не пара, вспомнилось сенатору Матвиенко. Она украдкой вздохнула. Но молодой Василич петь, конечно же, не стал, а энергично взмахнул рукой и прокричал:
— Основа будущего нашей страны — это приоритет духовного над материальным! Именно сейчас куется окончательная победа традиционных ценностей Русского мира. И победа — будет — за нами! Ура!
Кто-то с нездоровым энтузиазмом захлопал. Мединский. Далее троица откланялась, и Николаю Платоновичу пришлось расшифровывать то, что сказал Президент.
Глядя куда-то вдаль, он сообщил, что налицо дефицит народа и его придется восполнять своими силами.
— То есть? — глухо спросили из толпы.
Патрушев поискал смельчака глазами.
— Победа в СВО досталась нам дорогой ценой. Народа больше нет. И взять его негде.
— В каком смысле — негде? А таджики? — пискнул кто-то.
— Таджиков тоже нет. — Патрушев сделал паузу, чтобы подчеркнуть серьезность происходящего. — Поэтому. Объявляется частичная народизация. Народом будем мы с вами.
Цвет нации ахнул. Какая-то женщина упала в обморок.
— Спокойно, — он поднял руку, останавливая гул. — Я же сказал. Час-тич-на-я. День через день. Бояться нечего. Вот пофамильные списки. Это график. Первая смена Народа заступает сейчас же. Вторая завтра. Вопросы?
Из толпы молча вышел Владимир Рудольфович Соловьев в мундире петровских времен. Голову его венчала двухуголка Александра I, благодаря чему он походил на свирепого щелкунчика. Некрупный, в принципе, мужчина, Владимир Рудольфович являл собою один большой вопрос.
— Мы живем в России, у нас, как вам хорошо известно, все равны перед законом, — ответил ему Николай Платонович, — соответственно под народизацию попадают и деятели искусства, и военнослужащие, и священнослужители.
Раздался горький вздох перечисленных категорий. Толпа расступалась, пропуская что-то блестящее с бородой.
— И нет, — добавил советник Президента бесцветным голосом, заметив патриарха, — интенсивный невидимый труд, при всем уважении, освобождением от хозяйственных работ не является.
Духовные лица запричитали, но быстро утихли: Николай Платонович умел смотреть очень неприятным взглядом.
— Четыре фамилии, выделенные желтым, — кисло продолжал Николай Платонович, — это настоящий народ. Он умеет копать, стирать и так далее. У него же можно проконсультироваться насчет лопат, тазов и тряпок. У меня всё.
* * *
Терпилы вроде сенатора Российской Федерации Клишаса согласились безропотно. И получаса не прошло, а он уж весело шаркал метлой возле развалин Арсенала.
Рядом с ним бродила его коллега Валентина Матвиенко, собирала в мешок пивные банки и прочий крупный мусор. А чего штаны просиживать?! В девчонках она субботники любила. А что — и смеялись, и листья сгребали, и все молодые, красивые, со своими зубами!
— И та-ам шальная императрица, — затянула Валентина Ивановна, косясь на казармы Президентского полка, — в объятьях юных кавалеров забывает обо всем!..
Глава седьмая
А вот не сильно юному кавалеру ордена «За заслуги перед Отечеством» Владимиру Рудольфовичу Соловьеву было до песен. Телеведущий здорово обрюзг, оброс и даже малость завонялся, но тяжелый взгляд солевого василиска он сохранил. А что вы хотите — годы тренировок.
И люди, и Народ давно разбрелись, а он все стоял перед графиком со сложенными на груди руками и испепелял его страшным
