Сибирская Симфония - Андрей Валерьевич Скоробогатов
8. Командировка.
Старый генерал кивнул на шкаф, потом потряс связкой ключей. В другой руке кэгэбэшник держал табельный пистолет. Тихон нахмурился. Снаружи продолжались выстрелы, и они оба отступили назад.
— Я дам тебе твою винтовку и отпущу наружу, — сказал Тимофей Тимофеич-старший. — Если ты мне расскажешь всю правду.
— Какую-такую правду?
— Про сына моего. Зачем он подослал тебя к нам.
— Как зачем? Чтобы цистерну мою себе забрать. Им она для мутантов нужна. А мне она нужнее, мне её начальник велел на Балалевский полигон отвезти.
Про то, что его напоили и спящего посадили на поезд, Тихон решил промолчать.
— Цистерну? — переспросил старый генерал. — Ту самую, с радиоактивными отходами?
— Да, её.
Генерал на миг задумался, затем открыл шкаф и протянул оружие и мешок Тихону.
— Пошли вниз, здесь не безопасно.
Они дошли до конца коридора и шагнули по шаткой лестнице вниз.
Внизу, в тесном бункере, больше напоминавшем погреб, при свете лучин собрались все офицеры местного отделения КГБ — кто в кителе, кто в форме, многие даже без фуражек — неслыханное дело! Похоже, нападение застало их всех врасплох. Сбоку стояла тумбочка с большим телефоном без диска. На задней стене висел портрет какого-то очень важного генерала, возможно даже генералиссимуса, в огромной, полуметровой кепке и с широкими, в ладонь шириной, погонами. Под ним висел бело-серо-чёрный флаг Сибири.
«Белый символизирует сибирский снег, серый — будущее, а чёрный…» — Тихон попытался вспомнить, что символизирует чёрный, но не смог.
— Я отдам тебе цистерну, — сказал генерал. — В этой борьбе ряды нашего комитета всё равно поредеют, подкрепление прибудет не скоро, и я не хочу рисковать лишними кадрами. А держать в городе отходы небезопасно, это источник радиации и политической нестабильности. Поэтому мы поручим это задание тебе.
— Но Тимофей Тимофеич! — воскликнул гнусавый кэгэбэшник, ещё недавно дежуривший у входа. — Вдруг этот гражданин — изменник и предатель?
— К тому же, как он доставит отходы до полигона, если он не знает расположения этого объекта? — подал голос молодой лейтенант, допрашивавший Тихона. — Вдруг ваш сын перехватит его по дороге?
Генерал усмехнулся.
— А ты, Валерьян Валерьяныч, что, готов сопроводить этого?…
— Тихон, — хмуро подсказал сибиряк. — Тихон меня зовут, а отчества нету.
Валерьян Валерьяныч испуганно захлопал ресницами.
— Товарищ генерал, вы меня отправляете… в лес? С этим… не вызывающим доверия гражданином без отчества?
— Отправляю, — кивнул генерал. — Вы опытный сотрудник, и без труда сможете руководить операцией. К тому же, занимались с топографическими картами, и без труда отыщите дорогу.
— Но как же… радиация? Ведь рядом с этой бочкой… небезопасно находиться?
— Чего такого? — пожал плечами Тихон. — Я пол-Сибири с ней проехал, и ничего, жив.
На самом деле, щуплый сотрудник КГБ точно так же не вызывал доверия у Тихона, как и сам Тихон у Валерьян Валерьяныча, но сибиряк смекнул — уж лучше пусть молодой и слабохарактерный попутчик, чем суровый и опытный. Лишь бы карты местности знал. Неожиданно для себя Тихон понял, что «застенки» оказались не настолько кровавыми, насколько о них известно по слухам.
Генерал прохаживался по бункеру между зябнувших подчинённых, заложив руки за спину.
— Сейчас же отправляйтесь домой и прихватите с собой Тихона. Выезжайте завтра утром. Соблюдайте все меры конспирации. Возьмите недельный… нет, лучше двухнедельный запас водки, табака и медвежатины. Оружие, боеприпасы… Бочку замаскируйте под кефир — вызовет меньше подозрения.
— Фу, кефир… — послышалось в задних рядах.
— Мы же останемся здесь и будет готовиться к эвакуации личного состава, — закончил генерал. — Вопросы есть?
Гнусавый офицер поднял руку.
— Есть! А можно в этот раз будет применить тактические ядерные заряды и химическое оружие для разгона бунтующих? И массовые расстрелы. Ведь все этого так и ждали!
Тимофей Тимофеич-старший строго покачал головой.
— Обсудим позже. Без посторонних, не допущенных к секретным данным. Сейчас надо разобраться с отправкой в командировку товарища Валерьяна Валерьяныча. Выкатывайте бочку!
Толпа сотрудников КГБ расступилась, двое майоров достали из ниши в стене радиоактивную канистру, положили её на бок и пинками покатили в конец помещения.
— Товарищ генерал… — похоже, лейтенант не на шутку испугался и ещё не терял надежды, что командировку отменят. — Может, не надо?..
— Ничего, — Тихон по-братски хлопнул кэгэбэшника по плечу. — Меня самого в командировку насильно отправили, я сначала не хотел, но теперь мне в командировке понравилось.
— Идите.
Генерал подошёл к флагу, посмотрел, задрав голову, на портрет генералиссимуса, затем прошептал что-то и откинул полотнище флага, за которым оказалась низкая металлическая дверь. Тимофей Тимофеевич-старший открыл амбарный замок и жестом пригласил к выходу.
— Постойте, — Тихон остановился, вспомнив об Алексеиче. — У меня у вашего сынка друг остался, знатный балалаечник. Мы с ним вместе из Сибирска приехали. Алексеич зовут, а имени не знаю. Вы его освободите, он ничего плохого не сделал.
Старый генерал хитро прищурился, держась за приоткрытую железную дверь, за которой чернела пустота.
— Алексеич, говоришь?.. А знаешь, как его имя?
— Говорю же — не знаю, не спрашивал.
— А вот я знаю! Он Алекс фон Штульц, западный шпион и диверсант. Не исключено, что перевербованный моим сыном. Уж мы-то с ним разберёмся, поверь нам.
Сзади послышались смешки.
Алексеич — шпион? Его друг и собутыльник — предатель родины? К подобному удару судьбы Тихон не был готов.
Его толкнули в спину, и он не глядя, почти вслепую пошёл по длинному узкому коридору, прорубленному в вечной мерзлоте. Сзади, гремя сапогами, кто-то катил его бочку.
А Тихон думал. О друзьях и начальстве, оставшихся где-то далеко. О КГБ и о восставших балалаечниках. Об энело и загадочных мутантах. О превратности судьбы, о том, кто он, и что это за страна такая — Сибирь, в которой он живёт. Всё это было непонятно и умопомрачительно сложно, и наконец Тихон понял, почему ему так тяжело.
Водка. Он не пил её уже больше шести часов. Точно надо напиться — много, зимнюю норму, а то и две зимних.
9. Бочки
Далеко впереди в темноте забрезжил свет тусклой лампы накаливания, и мысли ушли в сторону. «Свет в конце тоннеля» — он где-то слышал это выражение, и это казалось неплохо звучащим.
— Тихон, так ты из какого
