Вениамин Хегай - Мерзиния
Потерей и мурашиков и денег!!!
И вопрос будет поставлен принципиальный: убрать его и Лену теперь должны в назидание другим! Чтобы не вздумали бунтовать! И мешать Бизнесу Отца-Основателя!
– Могу пока сказать только за себя, – выдавил наконец Леонид. – На пластику лица я согласен. А цвет кожи – только если Лена не будет против…
– Она не против! – поспешил его заверить Майлз. – Она предпочитает превратиться в жайтаянку. Это потому, что узкие глаза сделать нетрудно, а негроидный тип вам… подойдёт плохо.
С этим Леонид не мог мысленно не согласиться. Поэтому, повздыхав, и похмыкав, согласился и вслух: жайтаец – так жайтаец.
– Отлично, – прокомментировал Майлз, хотя по лицу его, как всегда, трудно было судить, нравится ему решение Леонида, или нет. – Самолёт у вас через три дня. Готовы к перелёту?
– Да. Готов. Да и профессор сказал, что я в порядке.
– В таком случае – желаю удачи. – Майлз протянул руку.
Пожав её, Леонид не удержался:
– Майлз… Если это не слишком большой секрет: чисто технический вопрос. Как им хватало мощности охватить почти километровую ширину?!
– Ах, вот что. Ну, это не так сложно. Сам диаметр луча не особенно велик, не больше пятидесяти метров. Так достигалась нужная интенсивность на единицу площади. А автоматика просто водила лучом из стороны в сторону – на ширину в километр… При этом двигая его ещё и вперёд. Ну, как луч электронной развёртки в старинных кинескопах… Или почти так же, как делает ребёнок, когда ему нужно закрасить карандашом большой лист бумаги…
Хотя при этом и сильно снижалось время воздействия на каждого… э-э… на каждый конкретный объект.
– Понятно… – протянул Леонид, – Но, судя по всему, мощности и времени хватало для…
– Да, – пристально глядя ему прямо в глаза, докончил за него Майлз. – Хватало.
Теперь они с Леной могли быть вместе постоянно.
Майлз, вняв просьбам Леонида, приказал служащим Посольства перенести койку Лены к нему в палату. Впрочем, теперь она и не была палатой: капельницы и приборы контроля убрали.
Эйфория первых часов вместе, и осознание того, что они живы и в безопасности, сменилась сомнениями и опасениями. Лена, как тигрица в клетке, мерила комнату шагами от окна к двери. Леонид предпочитал больше сидеть и лежать.
Теперь, когда они обо всём значимом и важном переговорили, разговаривать оказалось почти не о чем. Да и неприятно: наверняка их прослушивали. С этим смирились. Труднее смириться с мыслью о том, что вся их дальнейшая жизнь – гонка на выживание.
Леонид не обольщался: как не измени они лицо и цвет кожи – да даже пол! – деньги везде рано или поздно проточат дырочку, в любой броне секретности. Для агентов его родины не существует слова «Нет»! Существует только торг – до суммы, позволяющей нужному Чиновнику забыть о Служебном Долге и обязательствах перед своей Страной…
Так что пребывание на территории БША, скорее всего, будет кратковременным.
А затем им придётся… Много путешествовать. Чёрт!..
А разве он сам не мечтал посмотреть Мир!?
– Лёня! Я просто с ума здесь схожу! Так паршиво мне не было даже в Лагере «зомбировщиков мозгов» – Лена тоже предпочитала не упоминать кое-что из прошлого открытым текстом, – На мозг так и давит: наши же – твари такие! – не отступятся!..
– Наверное, да… Иди-ка поближе, – Леонид похлопал по кровати рядом с собой.
Лена отошла от окна, и, тяжело опустившись рядом, крепко обняла его обеими руками. Гипс почти не мешал ей.
– Мы теперь граждане БША. И можем путешествовать куда захотим. Земля большая. И стран много. А вовсе не так, как показано у нас на глобусе, который у здания МВД…
Лена горько усмехнулась: огромный глобус, на высоком пьедестале (на котором раньше стоял «Вечно-живой-Вождь-всех-угнетённых-народов»,), с единственной страной – Мерзинией, конечно! – давно был у всех жителей и гостей Столицы притчей во языцех!
– А… денег-то нам хватит?
– Должно хватить… Тем более мы же можем что-то сделать. Например, написать книгу. Или несколько.
– Ага, очень смешно… И про что же? Уж не про «любимую» ли Родину?
– А хотя бы и про неё… Кто нам теперь запретит?
Лена рассмеялась. Вначале с иронией. Потом и с явной издёвкой.
– Если писать правду, никто не поверит… И ни в одном Издательстве не возьмут. Скажут, что это гнусная клевета на чужую страну. А это запрещено. Каким-то там Гаагским Трибуналом. Или ООН-ом… Не помню, кем…
Леонид покачал головой. Посмотрел в потолок:
– Нам ещё выступать перед избранными членами Комиссии Сената. Возможно, и Конгресса. Ну, уж АНБ и ЦРУ – точно. Так что давай начнём готовиться. Напишем тезисы. Это уже какая-то основа для того, что будем рассказывать. И писать. Вот уж экшн должен получиться… А что: было весело! И страшно… Как раз то, что любит читатель: тут и триллер, и детектив… И любовь, – он чмокнул Лену в лоб. Крупная слеза скатилась по её щеке. Он смахнул её.
– Есть чего описать! А уж названия стран, городов, да фамилии людей потом… изменим до неузнаваемости. Наша книга пойдёт как Фантастика. По разделу социальная Антиутопия…
Лена ничего не сказала, только прижалась к нему тесней.
Не сговариваясь, они посмотрели в зарешеченное окно.
Там молча ожидало Будущее.
Примечания
1
Чак-чак – Восточные сытные сладости.
2
БИЧ – термин из 80-х годов. Сокращение от «бывший интеллигентный человек».
3
«Мягонький папир» – туалетная бумага (укр.).
4
Кизяк – высушенный коровий навоз. Горит, давая много дыма и вони.
5
Арык – небольшой оросительный канал, выкопанный прямо в грунте.
6
Курпача – тонкий ватный матрац.
7
Дастархан – низкий (примерно до колен) восточный стол для еды.
