Андрей Колганов - Жернова истории 4 (СИ)
– Я себе еще и не то позволю! – уступать не было никакого желания. – Какой бы ни был Курчевский изобретатель, а подминать под себя опытную базу артиллерийского производства я ему не дам! Ишь, монополист выискался! Его системы для принятия на вооружение и постановку в серию не годны! Доведет он их или нет – бабушка надвое сказала. И что же теперь, срывать из-за этих миражей все работы по другим направлениям? Нет уж, увольте!
– И уволю! – уже совсем не сдерживая себя, кричит Орджоникидзе на другом конце провода.
– А кроме крика «уволю!» вы мне что-нибудь по существу возразить можете? – эту фразу я произношу уже тихим, усталым голосом.
Мой собеседник некоторое время молчит, и мне кажется даже, что я слышу его частое, тяжелое дыхание (иллюзия, наверное, – при нынешнем-то качестве телефонной связи…). Затем в трубке раздается сигнал отбоя.
В увольнение я не верю – не первый раз уже цапаемся на повышенных тонах, и уволить меня он грозится тоже не первый раз. И все же, не стоило самому так нарываться.
К концу совещания, как и можно было предугадать, от продолжения разработок Курчевского ГАУ не отказалось, но все же средства на исследования, как и мощности опытных производств, были перераспределены между разными конструкторскими группами более равномерно. Ну, и то хлеб. Часть этих средств – не без моего активного вмешательства – была выделена на разработки кумулятивных и подкалиберных боеприпасов.
Глава 9
Тучи сгущаются
Разумеется, занимаясь делами реактивными, я никак не мог забыть про свою идею широкого распространения ракетного моделирования. Через энтузиастов ракетного дела в Осоавиахиме в популярных журналах были организованы публикации, разъяснявшие основы любительского ракетостроения и элементарные меры техники безопасности. Пришлось вложить в это и свою долю участия, зверски насилуя память: ведь в данный момент в качестве единственного топлива для ракет (во всяком случае, твердотопливных) рассматривался черный порох. Экспериментам в ГДЛ с бездымным артиллерийским порохом было без году неделя, и они не предназначались для широкого освещения в прессе. Таким образом, про устройство пороховых шашек нашлось кому написать и без меня. А вот как быть тем, у кого нет доступа к пороху и прессам, необходимым для изготовления таких шашек?
В памяти засело слово «карамелька», но что это такое – разрази меня гром, вспомнить никак не мог. Лишь после долгих размышлений я с большим сомнением предположил, что, судя по термину, это смесь, а вероятнее всего, даже сплав на основе сахара. Так, а что нужно, чтобы сахар хорошенько так горел? Наверное, смешать его с… С бертолетовой солью? Нет, эта смесь рванет, а не гореть будет. Тогда, наверное, с селитрой. Но с какой селитрой – калийной или натриевой? И в какой пропорции? И какова технология приготовления такого сплава, чтобы не устроить пожар, или того хуже, взрыв? Нахально пользуясь своим служебным положением, я припахал специалистов из Главхимпрома, свел их с работниками еще не учрежденного официально ГИРД, и довольно скоро был получен искомый результат. Мне были представлены результаты испытаний, которые показывали, что импульс у такого топлива даже повыше, чем у черного пороха. Селитра нужна таки калийная, в пропорции примерно 60-65% селитры и 30-35% сахара.
Другая идея, которую тоже пришлось выкатывать от своего имени – использование нитробумаги. Точнее, плотного рулончика, получаемого из обыкновенной газетной бумаги, пропитанной раствором селитры и высушенной. Уговорил гирдовцев проверить и это предложение, и вновь оказалось, что вбросить идею куда проще, чем добиться ее воплощения в жизнь. Селитра при высыхании кристаллизовалась на поверхности бумаги, что сильно снижало эффективность горения. К счастью, энтузиасты ракетного дела не отступили, и после разнообразных попыток кому-то из них пришла в голову мысль нагреть бумагу – кратковременно, чтобы не вызвать ее возгорания, но достаточно сильно, чтобы добиться расплавления кристаллов селитры. Для этого использовали обыкновенный утюг, который попросту утащил из дома один из участников этой затеи. Утюг был испорчен, но искомый результат оказался все-таки достигнут.
Мне хотелось не просто дать толчок ракетному моделированию, а как можно шире заразить «ракетной лихорадкой» молодежь. Поэтому я не мог не вспомнить о коммунах Макаренко, тем более что сам ему намекал на нечто подобное. Через Осоавиахим до меня дошла информация о том, что в Харьковском техническом институте имеется студенческая группа по исследованию проблем реактивного полета. Вот их-то и надо пристроить наставниками по ракетному делу к макаренковским воспитанникам.
Командировав сам себя в Харьков по линии Главвоенпрома – надо же было проверить, как идет подготовка к выпуску малой серии танков Кристи (уже получивших индекс БТ) для проведения испытаний, – довольно быстро нахожу на механическом факультете ХТИ, на его авиационном отделении, студенческую группу, занимающуюся реактивными проблемами. Руководит ею недавний выпускник ХТИ, а ныне молодой конструктор Харьковского авиазавода, Алексей Щербаков. Устремления у них были вполне конкретные – создание порохового ускорителя для самолетов, хотя и смежными проблемами они тоже интересовались, со всем свойственным молодости энтузиазмом.
Встретившись с Алексеем, после краткого взаимного знакомства не начинаю ходить вокруг да около, а сразу беру быка за рога:
– Как ты смотришь, Алексей, чтобы твои студенты занялись по линии Осоавиахима руководством кружками ракетного моделирования среди учащихся, проходящих допризывную подготовку?
– Виктор Валентинович! – озадаченно восклицает он. – Ребята и так загружено по самое горло! Им же ещё и самим учиться надо, а расчеты и изготовление реактивных устройств отнимает прорву времени и сил!
– Эх, не видишь ты перспективы, Алёша, а ещё комсомолец! – небольшой наезд не помешает. – Пока вы тут в своем кружке варитесь, действительно, сил угробите массу, а результат приблизите на чуть-чуть. Если же распространить увлечение ракетным моделированием как можно более широко среди молодежи, то скоро у вас появится множество помощников, на которых можно будет переложить значительную часть ваших забот. Смекаешь? – в ответ Щербаков неуверенно кивнул. На авторитеты в те времена молодое поколение не очень-то оглядывалось. Но Алексей сразу понял, что я с не с начальственным разносом прибыл, а, напротив, заинтересовался их делом, и потому не торопился возобновлять свои возражения.
– Ты учти, – продолжаю подкидывать аргументы, – среди учащихся второй ступени такие изобретательные ребятки порой попадаются – только держись. Они и в химии маракуют, и над рецептурами порохов могут поколдовать. Тем более что их и реальным делом можно заразить… – вот тут руководитель «реактивной группы» все же не сдержался и возразил:
– Чтобы работать над реактивным ускорителем для самолета, надо ещё и аэродинамику знать, и прочность конструкции уметь рассчитывать. А этого по школьным учебникам не превзойдешь, даже если очень захотеть!
– Согласен, – тут же гашу возникающий спор. – Так вы им задачки попроще поставьте. Например, сейчас Главное артиллерийское управление конкурс объявляет на новую конструкцию сигнальных, осветительных и зажигательных ракет, а так же пусковых устройств для них. Вот вам и вполне реальное дело. Неужто школьники не смогут сообразить, как приготовить осветительные и зажигательные составы? Особенно, если им толково подсказать, да насчет техники безопасности проконтролировать, как следует. Тут главная проблема будет в том, чтобы их попридержать за шиворот, чтобы не ударились в слишком уж рискованные эксперименты. А то мальчишкам только дай с чем-нибудь горящим-взрывающимся повозиться! И даже если ребятишки до требований ГАУ не дотянут, сам факт участия в работе по укреплению обороны Советской Республики уже привлечет к вам немалое число добровольцев.
В общем, мой монолог возымел нужное действие, и вскоре с одним из студентов ХТИ мы отбываем к Макаренко, в коммуну имени Дзержинского. Правда, поначалу подопечные Щербакова довольно резонно, с их точки зрения, недоумевали:
– А на кой ляд нам к беспризорной шпане соваться? Не проще ли обратиться в одну из Харьковских школ?
Пришлось разъяснить свой выбор:
– У Макаренко в коммуне действует юнармейское училище. Так что там и дисциплина построже будет, и найдется, кому приглядеть, чтобы энтузиазм через край не хлынул. И коли там всё получится, перенести их опыт в обычные школы, привлекая к этому делу инструкторов начальной военной подготовки.
Студент вполне оправдал мои ожидания. Речь перед воспитанниками коммуны завернул – заслушаешься! Даже про Циолковского не забыл помянуть, и про полеты в космическое пространство. Так что чуть ли не вся коммуна скопом кинулась в кружок ракетного моделирования записываться. Но и тут парень не подкачал:
