Александр Смирнов - Чернокнижник
Сегодня, сев на свои места, школьники молчали. Молчали так, будто в природе вовсе отсутствовали звуки, молчали так, будто и сердца и лёгкие разом перестали функционировать. Так, вероятно, молчали зрители Колизея, предвкушая кровавый финал схватки гладиаторов. Молчали, сжав кисть правой руки в кулак, оттопырив большой палец, чтобы в любой момент вытянуть руку с кулаком вперёд так, чтобы палец непременно указывал вниз.
Татьяна Александровна кожей почувствовала недоброе. Она всматривалась в лица ребят, но на этот раз ничего в них прочесть не могла – одна тишина.
Однако урок надо начинать. Учительница ещё раз осмотрела класс и открыла классный журнал.
К страничке русского языка канцелярским клеем был приклеен белый лист бумаги, на котором было написано всего одно слово: «Проститутка».
Вначале у учительницы русского языка перехватило дух и остановилось дыхание. Она пыталась набрать в лёгкие воздух, но у неё ничего не получалось. Наконец ей удалось сделать это, и она глубоко вздохнула. Кровь, прихлынувшая к голове и стучавшая в висках барабанным боем, отошла, и пурпурно-красное лицо учительницы окрасилось в белый, как снег, цвет. Рука машинально ухватила белый лист и попыталась сорвать его. Клей уже схватился, и лист не поддавался. Тогда рука дёрнула его сильнее, но тот опять устоял. Татьяна Александровна дёрнула в третий раз, уже не сдерживая силу. Лист не выдержал и поддался. Взглянув на ненавистный лист, учительница обнаружила, что вместе с ним её кулак сжимал и лист физики и лист математики. Не зная, что делать, несчастная женщина выбежала из класса в коридор, сжимая в одной руке классный журнал, а в другой вырванные листы. Голова слегка закружилась, и она прислонилась к прохладной стене. Класс, который только что не издавал ни звука, вдруг разразился гомерическим хохотом.
«Проститутка!» – неслось из класса. К выкрикам прибавилось топанье ног и свист. Татьяна Александровна, как опытный педагог, знала, что дети отличаются от взрослых своей жестокостью, но ей впервые пришлось столкнуться с этим.
Директор школы ещё не успела привыкнуть к своей новой должности. Когда она была завучем, у неё не было своего персонального кабинета. Подчинённые хоть и побаивались её, но не смотрели ей в рот с раболепской покорностью. Тогда, во времена совсем недалёкие она более смело принимала решения. Это происходило потому, что над ней всегда был директор, который, выслушав мнения своих сотрудников, сам расставлял все точки над «i». Теперь она сама была директором и кроме неё никто никаких точек расставлять не будет.
Перед директором на столе лежал классный журнал, а на журнале комок смятых листов. Рядом на стуле, опустив голову, сидела Татьяна Александровна. Взгляд директора, до этого неподвижно смотревший на журнал, оставил его и перешёл на учительницу.
– Я понимаю, что в каждом коллективе есть хулиганы, но всему же должна быть граница! Меня поразило то, что в этом участвовал весь класс без исключения, – сказала учительница.
– Шила в мешке не утаишь, – ответила директор.
Она выдвинула ящик стола и вытащила оттуда книжку в яркой обложке.
– Я тогда не читала его сочинения, а теперь…
– Столько лет прошло, кто бы мог подумать, что он на этой основе напишет целый роман?
– Он, по моим сведениям, сейчас за границей?
Татьяна Александровна молча кивнула головой.
– Значит, с него и взятки гладки. Я, Танечка, тоже была молодая и, признаюсь тебе, совсем не святая, но такое нам даже в голову прийти не могло!
Директор многозначительно посмотрела на роман и постучала по обложке пальцем.
– И название-то какое придумал – «Лагерный роман»!
Она сочувственно посмотрела на Татьяну Александровну и спросила:
– Ты сама-то читала?
– Читала, – еле слышно ответила учительница, – ещё тогда, когда сочинение забрали в РОНО.
– Я имею в виду книгу.
Татьяна Александровна отрицательно помотала головой.
– Я её не только читать, я её видеть не могу.
– Прочитай, коли так всё получилось.
Директор кончиками пальцев отодвинула от себя книжку. Таня взяла её и положила в сумочку.
– А что же мне с классом делать? Как я теперь в глаза им буду смотреть?
Директор молча положила на стол чистый лист бумаги.
– Что это?
– Это то, что ты не доделала тогда.
– Я должна написать заявление?
– Ты знаешь другой выход? – ответила вопросом на вопрос директор.
– Куда же мне идти? После такого меня ни в одну школу не возьмут!
– Надо было писать это заявление раньше, когда в РОНО предлагали. Страсти давно бы улеглись и всё быльём бы поросло. А теперь это единственный выход.
Татьяна Александровна написала заявление об увольнении по собственному желанию и пошла домой. Теперь ей не нужно было торопиться на работу, вечером она могла спокойно смотреть телевизор, а не проверять тетрадки. И, хотя муж давно советовал уволиться и заняться своим здоровьем, ей всё равно было грустно. Грустно из-за того, что какой-то мальчишка, хулиган, обидевшись на неё неизвестно за что, взял и исковеркал ей всю судьбу. Идя по улицам города, она вспомнила лицо своего ученика. «У него было доброе лицо, – думала она. – Он не мог этого сделать. А почему всё опять прилипло ко мне? Ведь он в своём сочинении назвал только её имя. Только имя – больше ничего. Мало ли на свете Татьян? Почему эта грязь всё время липнет ко мне»? Она подошла к своему дому и вдруг остановилась.
– А почему я написала заявление? – спросила она сама себя. – Только потому, что она попросила меня? Почему директор даже не попыталась защитить меня? Почему эти хулиганы не были выгнаны из школы? Почему никто не вызвал их родителей? Ведь он нигде не указал моей фамилии, нигде не было указано номера школы и названия лагеря! Она просто хочет избавиться от меня. Ну нет, этот номер не пройдёт! Я завтра же заберу своё заявление, а если не отдаст, то пусть всё решит суд.
Татьяна Александровна решительно поднялась по лестнице и остановилась у своих дверей. Она открыла сумочку, чтобы достать ключи и увидела злополучную книгу. «Чернокнижник», – прочитала она имя автора.
– Вот что с тобой сделала слава?! Вот в кого ты превратился? А ведь Бог дал тебе дар. Ведь ты мог быть писателем, а стал чернокнижником.
Татьяна Александровна осмотрелась и увидела открытую крышку мусоропровода. Она взяла книжку и занесла руку, чтобы швырнуть её туда.
– Да будь ты проклят, Иуда!
Неожиданно на лестнице раздались чьи-то шаги.
– Кого это ты проклинаешь? – услышала она голос мужа.
Рука, держащая книжку, дёрнулась вниз и быстро спрятала её в сумочке.
На площадку поднялся муж. Он подошёл к жене и нежно поцеловал её.
– Так кого же ты проклинаешь?
Таня растерялась, не зная, что ответить. Вдруг из её рта вырвался фонтан. Сумка выпала из рук, а руки попытались закрыть рот, чтобы муж не видел этой картины. Но разве способны руки удержать то, что решил выбросить из себя желудок?
– Милая моя, ты беременна?!
Вместо ответа новый фонтан вырвался изо рта.
– К врачу, немедленно к врачу! – скомандовал муж.
Он выбежал на улицу и через пять минут, сияя от счастья, вернулся назад.
– Такси ждёт нас. Ты можешь идти? – Александр поднял её сумку и с надеждой посмотрел на жену.
Татьяна Александровна взяла мужа за руку и тихонько, будто боясь расплескать воду в стакане, наполненном до самого края, вышла на улицу. Вопрос мужа относительно проклятий жены так и остался без ответа.
Доктор, осмотрев посетительницу, долго листал историю болезни и сравнивал показания анализов, взятых в разное время. Его лицо, покрытое глубокими морщинами, до сих пор строгое и серьезное, вдруг стало проясняться. Морщины слегка расправились, и уголки губ вытянулись в небольшой улыбке.
– Ну вот, кажется, и на нашей улице будет праздник!
– Что? – не поверила своим ушам Таня.
– Я говорю, что те меры, которые мы предпринимали, дали свои плоды.
Таня вскочила со стула, выбежала в коридор и глазами полными слёз посмотрела на мужа.
– Саша, зайди в кабинет!
– Я?
– Конечно, ты! Послушай, что говорит доктор!
Врач прочитал супругам, наверное, целый курс по гинекологии. И, хотя они ровным счётом ничего не поняли, основная суть была понята правильно – впервые начальная стадия беременности протекала нормально.
– Только никаких волнений! – предупреждал их доктор. – Может быть, имеет смысл лечь на сохранение? Всё-таки на работе не всегда удаётся избежать стрессов.
– А я уволилась с работы, – сказала Таня.
– Ты уволилась с работы? – удивился муж.
– Я не успела тебе просто сказать об этом.
– В таком случае, можно, конечно, оставаться и дома, но я бы всё-таки советовал лечь в больницу.
– Мне дома будет лучше, – сказала Таня.
– Только ещё раз повторяю – никаких волнений, – предупредил доктор.
Счастливые супруги вышли от доктора, забыв всё, о чём они разговаривали до врача. Теперь их головы были заняты другим. Они не могли удержаться, чтобы не предаться мечтам о будущем семейном счастье.
