Сергей Гончаров - Против часовой стрелки (СИ)
— Невозможно смотреть на… умирающих, — прошептал Дима. — Пойдём отсюда. Думаю, у нас есть и другие дела на эту ночь.
— И я думаю, что есть, — улыбнулась медсестра. — Например, разучиться говорить это треклятое «невозможно».
— Это точно невозможно! — Дима вышел следом за возлюбленной.
Глава 11
Где-то рядом находилась большая группа изменённых. Если ты прожил семь лет в постапокалиптическом мире, то хочешь-не-хочешь, а такие вещи чувствовать будешь. К тому же об этом красноречиво говорили кости, встречавшиеся вдоль нашего пути. Перебравшись с улицы Вучетича на Петровско-Разумовский проезд, через рельсы, мы медленно двинулись в сторону Третьего Транспортного Кольца. На проезжей части было много мусора. Стояли редкие машины, причём каждая из них была варварски разграблена: вырваны сидения и обивка. Этими материалами изменённые могли поддерживать разведённый огонь. А вообще надо привыкать называть их по-другому. Например: новые люди. Вот она вся суть человечества — наставить клише и бездумно их придерживаться. Ляпнули в первые дни с экранов тогда ещё работавших телевизоров «изменённые», и уже семь лет все называют их изменённые, хотя уже каждый болван понял, что перед ним эволюционировавшие люди.
Ехали медленно. Напротив 2-ой Хуторской располагались два маленьких парка. Все деревья в них мутировали странным образом: обзавелись жёлто-малиновыми листьями и немного прибавили в размерах. Поговаривали, что именно такие, с виду почти не изменившиеся, и есть самые страшные. Если от деревьев-людоедов знаешь чего ожидать, то вот такие могут газом усыпить на радость какого-нибудь монстра, могут перед тобой корнями яму разверзнуть, а могут и вовсе уколом веточки превратить в такое же дерево. Правда это или нет? Не знаю. В современном мире много чего рассказывали. Человек вообще имеет склонность придумывать объяснение тому, чего не понимает. С этого начались религии. На этом держится фольклор современного мира.
Когда жили в северном лагере, там была традиция — вечерами, перед костром, рассказывать всё, о чём знаешь или слышал. Появился этот обычай для того, чтобы иметь представление о новом, опасном для человека, мире. Завершилось тем, что байки начали травить настолько неправдоподобные, что я быстрее поверю в Колобка, как в историческую личность. Рассказывали об изменённых размером с девятиэтажный дом; о разумных псах, способных воевать наравне с человеком; о группе подводных лодок, которые после апокалипсиса начали атомными ударами очищать Землю; слышал истории о третьей танковой дивизии, которая двигается с востока и вот-вот очистит Россию от монстров; о подземном народе, сихирти, который способен магией навести порядок; о машине времени, которая переносит в доапокалиптические времена; рассказывали о кошках, которых можно приручить и навсегда почувствовать себя в безопасности; много фантазировали о крысах-переростках, которые путешествуют стаями и сжирают людей целыми поселениями; об изменённых, сохранивших человеческий разум, и теперь управлявших поселениями людей; о героях, в одиночку очищавших Землю от скверны; об инопланетянах, устроивших анархию на первой подвернувшейся планете; о таинственной корпорации, которая заколачивает невообразимые деньги на развернувшихся перед остатками человечества бедствиях; о реинкарнации Иисуса/Мухаммеда, который собирает под своими знамёнами воинов света и добра; об исполнителе желаний в Сколково; о демонах, которые стали наведываться в наш мир, собирать заблудшие души; о людях-оборотнях, которые втираются в доверие попутчикам, а потом перегрызают глотки; о фиолетовом грузовике, водитель которого сумасшедший псих — в кузове его машины пыточный филиал средневековой инквизиции; о людях-вампирах, которые путешествуют только ночью и стороной их обходят даже кошки; о США, где жизнь сохранилась в том виде, в каком и была, а не помогают они остальным, так как только на экране были смелыми; о бессмертных горцах, организовавших лагеря беженцев там, куда ни одна тварь добраться не может.
Эти и многие другие истории не выдерживали хоть маломальской критики. Стоило задать несколько вопросов, и рассказчик начинал огрызаться, а основным доводом становилось: «Это видел человек, словам которого стоит верить». Естественно, что мы прекратили вмешиваться. Для людей в постапокалиптическом мире такие рассказы стали своеобразной заменой телевизора.
Самым удивительным, что мы с женой слышали на этих посиделках, стала история о семейной паре, которая путешествует на бронированным грузовике. Уничтожает монстров и спасает людей. Почему-то ни единая живая душа, не связала нас и эту историю. Хотя она, процентов на девяносто, была правдива. На нашем КамАЗе мы проехали от Лиссабона до Провидения, от Иерусалима до Мурманска. Много чего встречали, многих спасли, много навидались и ещё на большее надеялись.
Люди они такие… не видят того, что под носом, но верят в то, чего нет.
Старая жизнь сдаёт позиции по всем фронтам. Скоро не останется привычных нам животных, растений, насекомых… Скоро не останется нас. Некому будет рассказывать об Ангелах Жизни.
В парках напротив 2-ой Хуторской никого из крупных монстров не водилось. Негде им там было прятаться. Это не парк сельскохозяйственной академии Тимирязева. И не Ботанический сад. Но в сторону мутировавших деревьев я всё равно поглядывал.
Ира вела наш грузовик достаточно быстро для современного мира, когда на каждом углу есть возможность врезаться во что-нибудь неожиданное и нежданное. Я не беспокоился, что нас встретят на Трёшке. Не те места, чтобы засады устраивать. Скорее всего, там всё забито разграбленными и проржавевшими машинами тех несчастных, кто пытался сбежать из гибнущего города на своём транспортном средстве.
Первого изменённого я увидел на углу с Четвёртым Вятским переулком. Рядом с башней. Бывшая женщина, в лохмотьях свадебного платья стояла прямо посреди проезжей части и смотрела на нас. Я уже поймал её отвратительное мутировавшее лицо в перекрестье «Вала». Сделал поправку на расстояние. Нажал спуск, но в эту миллисекунду она бросилась в здание пожарной охраны. Пуля выбила кусок поросшего травой асфальта. Я не стал тратить патроны и пускать хаотичную очередь ей в след. По опыту знаю — нас ждут. Этот примитивный способ заманивания в первое время после катастрофы применялся изменёнными против групп зачистки. Мы тоже состояли в такой группе. И нас подобным образом изменённые заманили в ловушку. Тогда они не так сильно мутировали и, зачастую, от людей не сильно отличались. Именно тогда мы нашли этот КамАЗ, который и спас нам жизнь.
— Может, остановимся? — крикнул я жене. Появилось мальчишеское желание зачистить это осиное гнездо. — Хочу развлечься.
Ещё с год назад мы нашли чей-то тайник, где лежал РГ-6 и несколько ящиков с ВОГами. Были сомнения брать или нет. Тогда я рассудил, что обычному человеку, для самообороны, такое оружие не нужно. А мародёров можно и ограбить. А, скорее всего, это был тайник какой-нибудь давно сгинувшей группы зачистки.
— Тебе делать больше нечего? Вояка? — крикнула Ира и прибавила газу. — Мы сюда пострелять приехали или выжить?
Она была права. Мне даже стыдно немного стало за своё мальчишеское желание.
Проехали вдоль ряда гаражей, все двери которых были раззявлены. Впереди я увидел затор из легковушек, нам пришлось объехать его по тротуару. За гаражами, на дорожке уводившей во дворы, стоял БТР-80 со спущенными колёсами. Я кожей чувствовал засаду, но не понимал, что именно меня встревожило.
Продуктовый магазин с левой стороны оказался целым и закрытым, будто на дворе не седьмой год апокалипсиса, а обычный выходной.
А на перекрёстке с Мирским переулком, как я и догадывался, нас ждали. Снова мы попали в засаду, словно кто-то знал, что мы поедем именно через эту улицу. От остановочных комплексов и до пешеходного перехода на асфальте лежали скрученные полосы колючей ленты. Колёса эта дрянь не пробьёт, но намотается на них, заклинит ходовую и останемся мы посреди враждебной Москвы в крепости, которая станет нашим гробом.
Ира остановила тяжёлую машину. Сзади что-то натужно скрипнуло. Повернувшись, я увидел, что тротуар, где мы недавно проехали, уже перегораживает БТР. Целая толпа изменённых, которые до этого, по-видимому, пряталась во дворе перетащили броневик. Затор из машин, тоже не был обычным. В нашу сторону, под углом в сорок пять градусов торчали куски рельс разной длины, врытые в асфальт. Был ещё слева от нас проезд во двор, но его перегораживал автокран на базе «Урала». Засаду явно устраивали не изменённые. Но они научились ей пользоваться.
Ира выключила передачу.
— Что делаем? — крикнула она.
Я в этот момент уже спешно закрывал и запечатывал башню. Через неё изменённые попробуют забраться в первую очередь. Перебрался в кабину, на пассажирское место. Двигатель мерно порыкивал. Я достал из карманов джинсов заряженные магазины, положил рядом с собой на сидение. Из подвалов и дворов начали выбираться новые люди. Останавливались неподалёку и таращились на нас. Словно ждали команды.
