Сергей Гончаров - Против часовой стрелки (СИ)
Ира выключила передачу.
— Что делаем? — крикнула она.
Я в этот момент уже спешно закрывал и запечатывал башню. Через неё изменённые попробуют забраться в первую очередь. Перебрался в кабину, на пассажирское место. Двигатель мерно порыкивал. Я достал из карманов джинсов заряженные магазины, положил рядом с собой на сидение. Из подвалов и дворов начали выбираться новые люди. Останавливались неподалёку и таращились на нас. Словно ждали команды.
Я размышлял, что предпринять. Тринадцатитонный БТР мы точно не сдвинем. Карабкаться через врытые рельсы? Сядем брюхом на какой-нибудь из них, и всё… поминай, как звали. Проехать по колючей ленте?
Именно этого от нас и ждали. Чтобы мы испортили машину и уже никогда не добрались к центру столицы.
Мы смотрели на изменённых, а они наблюдали за нами. Что у нас из оружия? «Вал», двенадцать снаряженных магазинов к нему и ещё около пятидесяти патронов россыпью. В кунге пара «Абаканов», трофейный «Калашников», к ним у нас патронов полно. Есть ещё РГ-6 и РПГ-30…
— Нас окружают, — жена ткнула в монитор, сбив меня с мысли. — Самое время вызывать Валерьевича. Мы сами отсюда уже не выберемся…
Её слова прозвучали как приговор. Мы с ней единое целое, как и полагается мужу и жене. Поэтому то, что чувствовала она, чувствовал и я. Покрутил колёсико настройки.
— Валерьевич! Валерьевич! Это Ангелы жизни! Отзовись!
Поставил рацию на приём. То, что показывала наша уцелевшая камера заднего вида, было крайне плохой новостью. Зря мы не разнесли пожарную часть на кирпичики, когда могли это сделать. Теперь оттуда повылазило столько изменённых, что зарябило в глазах от их уродливых лиц.
Я собирался перевести рацию в режим передачи, когда она «ожила»:
— Слушаю, Ангелы Жизни!
— Нам срочно нужна твоя помощь, иначе не будет уже никаких Ангелов жизни!
— Понял! Где вы?
— На углу Петровско-Разумовсквого проезда и Мирсокго переулка, — ответил я.
— Нам срочно нужна помощь, — вклинилась супруга, в её голосе без труда слышались панические нотки. — Срочно! Слышите? Приём?
— Слышу, — сухо ответил динамик. — Держитесь. Мы выдвигаемся. Отбой.
Я несколько мгновений смотрел на рацию, словно ожидал от неё чуда.
— Что делаем? — Ира держала правую руку на рычаге передач. Костяшки левой побелели от усилий, с которыми она сжимала руль.
— Тянуть время, — я наблюдал за бывшими людьми.
Интересно, чего они ждали? Что бы это не было, надеюсь Валерьевич примчится раньше.
Изменённые всё пребывали и пребывали. Даже если бы у нас был огнемёт, с его помощью уже ничего не сделать. Один из мутировавших людей, в разорванной спецовке, подошёл со стороны лобового стекла и ударил кулаком по броне. Это действие словно послужило сигналом для остальных. Изменённые разом набросились на грузовик. Послышался грохот ударов, нечленораздельные вопли.
У них обязательно получится попасть внутрь. Это лишь дело времени. Встречали мы на просторах Евразии бронированные автомобили, выпотрошенные представителями нового мира.
А ведь лобовое пассажирское у нас и так всё на трещинах после нападения жабоподобного монстра.
— Включай заднюю! — скомандовал я. — Покатаемся туда-обратно. Кого-нибудь задавим, да и время выиграем.
Объяснять Ирине ничего не надо. Она словно этих слов и ждала. Тяжёлая машина зарычала, как большой и опасный, изготовившийся к бою, зверь. Стоило нам тронуться, как по мёртвому городу раскатился протяжный вой.
Чёртова кошка! Только этого не хватало!
Разросшееся фиолетовое дерево, в палисаднике справа, неожиданно выбросило к нам свои ветви-руки. Оплело кунг и потащило к себе. Мы с женой переглянулись. В этой засаде странным казалось всё, начиная от места, где она организована, и заканчивая тем, что дерево, до этого не проявлявшее агрессии, вдруг решило нас задержать. А хуже всего то, что у него это получалось. Наш тяжёлый грузовик начал медленно перемещаться вправо.
— Газуй! — хлопнул я по приборной панели.
Ира включила первую передачу и нажала газ. Машину бросило вперёд. Передними левыми колёсами наехали на колючую ленту. Жёлто-зелёную оградку палисадника наш КамАЗ смял, словно бумажную. Та лишь успела жалобно скрипнуть. Несколько непомерно толстых деревьев, оставшихся от некогда симпатичной посадки, протянули к нам свои ветви-руки. Положение ухудшалось с каждой секундой. Одно из деревьев, неестественно выгнувшись, обхватило нас четырьмя нижними ветвями. Поднять двадцать с лишним тонн было ему не по силам. А вот помешать нашему дальнейшему движению у него получилось отлично. Оно затащило нас ещё глубже в заросли. Сквозь фиолетовые листья я даже разглядел угол дома.
В этот момент первые изменённые начали прыгать нам на крышу. Перед носом КамАЗа замелькали перекошенные смертью, мутацией и злобой лица бывших людей.
Ира уже включила четвёртую, а проклятое дерево продолжало держать. Изменённые колотили по обшивке со всех сторон. Благо ещё никто не додумался ударить по треснувшему стеклу. Визжали покрышки об асфальт. Сильно воняло палёной резиной.
— Давай на пониженных! — попытался я перекричать грохот ударов и вопли бывших людей.
Стоило щёлкнуть переключателю на рычаге передач, как мы почувствовали, что мутировавшее растение начало сдавать позиции. Один из изменённых ухватился за люк на крыше, дёргал и пытался вырвать. Его ноги в рваных ботинках заскребли по стеклу, перегораживая обзор Ирине. Одна из ветвей ударила в лобовое. Трещин прибавилось. Секундная пауза и после второго удара правое окно разлетелось в дребезги. Прямо мне в лицо. Соседнее дерево потянулось к нам. Ветка схватила меня за грудь и выдернула на улицу. Непроизвольно я принялся по ней лупить левой рукой. В правой, по-прежнему, сжимал «Вал». Заряженные магазины так и остались на сидении.
Впервые я пожалел, что не ношу разгрузки. Один магазин! А в следующую секунду мне уже стало не до грустных мыслей. Дерево меня подняло на высоту метров пяти, прямо над остановкой в сторону Верхней Масловки. Отсюда открылось поле боя.
А если точнее — поле нашего поражения. КамАЗ облеплен мутировавшими людьми, словно свежие испражнения мухами. По Петровско-Разумовскому проезду к нам неслась дымчатая кошка. Правда ещё котёнок — не больше метра в холке. Убить такую, если честно, не проблема. Но ведь неподалёку может быть её мама! Да и это пол беды. Окружающие деревья тянулись к нам ветвями, явно не желая отпускать такое редкое лакомство, как свежая человечина.
Но самое отвратительное, что в кабину уже лезли двое изменённых. Третий, свесившись с крыши, тянулся к Ирине. А у меня всего двадцать патронов. Да и вообще мою грудь достаточно ощутимо сжала ветвь дерева. Лупи по ней руками и ногами, стреляй из автомата — ситуации это не изменит. Малейшим усилием эта бывшая берёза смешает в единое месиво мои рёбра, сердце и лёгкие.
В более безнадёжной ситуации мы были лишь в тот раз, когда нашли КамАЗ. Тогда я уже попрощался с жизнью. Но ничего — выбрались благодаря этой машине. Мои метавшиеся мысли не могли найти выхода из сложившейся ситуации. Зато настроение было настолько позитивным, будто вокруг игра.
Или сон.
В этот момент я понял, что уже несколько минут слышу грохот лопастей. Бросил короткий взгляд на север. Знакомый вертолёт мчался в нашу сторону. Минуты две и он начнёт своё уничтожительное действие. Осталось только продержаться…
Один из самых надёжных вариант остановить изменённого — отсоединить туловище от головы. Именно поэтому их шея со временем обрастала костяными наростами.
Прицелился — выстрелил. Изменённый вывалился из кабины дёргая ногами. Следующий выстрел. Тот, который был на крыше, замер навсегда. Из кабины раздалась пальба. Ира применила своё оружие последнего шанса. Третьего мутировавшего человека это не остановило. Но замедлило. Половины лица у него уже не было, а мой выстрел навсегда отправил его к праотцам. В этот момент дерево потянуло меня к своей пасти. Вертолёт был уже близко. Разразился огнём пулемёт. Кошку и бежавших рядом с ней изменённых снесло, как ураганным ветром.
КамАЗ надрывно зарычал, силясь высвободиться из пут. Я увидел ещё одного изменённого, попытавшегося залезть в кабину через разбитое стекло. Мгновение на то чтобы прицелиться — и его шея разорвана в клочья. Бывший человек на какое-то время не опасен, а может быть и окончательно мёртв. Дерево продолжало тянуть меня в свою пасть. Чёрные зубы, которые и зубами трудно назвать уже находились в опасной близости. Пулемёт грохотал. Я вставил «Вал» вертикально в деревянную пасть, а сам упёрся ногами в её края. Пасть дёрнулась, пытаясь закрыться. Тогда я вдавил спусковой крючок. Пули разорвали нижнюю губу мутировавшей твари.
В этот момент КамАЗ вырвался.
Пулемёт грохотал где-то над моей головой. Добавился ещё и стрёкот автоматического оружия. Огненное пламя полыхнуло сбоку, обдало дерево, державшее меня. Истошный визг на уровне ультразвука чуть не разорвал мои барабанные перепонки. Перед глазами мелькнул кусок неба, асфальт и пробивавшаяся сквозь него трава, кунг нашего КамАЗа, хвост вертолёта…
