Владимир Михайлов - 2012
Поэтому спереди прозвучало:
– Врассыпную! Возвращаемся!
И толпа стала таять куда быстрее, чем кусочек сахара в стакане горячего чая.
Настя тоже не стала медлить. Тем более что успела решить – куда же направится сейчас.
К штабу Котовского. Если он всё-таки появится в Москве, то устремится именно туда – раньше даже, чем домой. Он всегда был человеком дела.
Затаиться где-нибудь, чтобы видеть всякого, кто направится к нужному подъезду. А если окажется, что в помещении никого нет, – остаться там и ждать.
За ней никто не стал гнаться: своя рубашка у всякого оказалась куда ближе к телу. И хотелось уберечь это тело от столкновения с омоновскими дубинками.
5Происходило действительно многое. В том числе и на улицах. И наверное, большинству московских обывателей, добропорядочным гражданам, сильно огорчённым событиями последних дней, включая сразу опустевшие магазины, отсутствие электричества, отказ водопровода и канализации, отсутствие нормальной связи, а теперь ещё и стрельбу ночью, именно всё это казалось главным и решающим.
На деле же самые главные, даже решающие события происходили не на улицах. Решения принимались и реализовались не под открытым небом, но в стенах не столь уж многих помещений, где даже в этих условиях сохранялась связь, куда поступала более или менее конкретная информация, исходя из которой люди и пытались делать выводы и в зависимости от них либо управлять процессами, либо…
Выводы для большинства оказывались неожиданными и горькими. Контроль, ещё за день-другой до событий казавшийся надёжным и незыблемым, был утерян. Раньше такое положение представлялось возможным лишь немногим, и из этих немногих меньшая часть, искренне озабоченная судьбами страны и потому чужеродная для высших слоёв, почему-то называвшихся «элитой», до полной хрипоты кричала, предупреждая о возможных последствиях, и зарабатывала немалые неприятности на свои головы без особых, казалось, результатов. Большая же часть – та, для которой страна была лишь инструментом для построения собственного, персонального мира, максимально независимого, богатого, живущего по своим законам и никак не привязанного к каким угодно территориям, этносам и историям, глобального мира, – большая часть эта успела заблаговременно покинуть российские пределы, вовремя реализовав свои здешние активы и переведя полученное куда подальше. Эти люди теперь могли из приятного далека наблюдать за происходившими событиями и даже, по мере возможностей, влиять на них – хотя возможности такого влияния были для них более чем ограничены.
А те, кто не предвидел, у кого раньше не хватало времени для серьёзного анализа, потому что время это требовалось для основного их занятия: превращения своей личной политической власти в свою же личную, но уже подлинную власть – больших денег, эти люди и были вынуждены сейчас, признав совершившееся, срочно искать выход из положения, понимая, что для этих поисков оставались, может быть, уже не дни даже, а часы.
Наверное, в городе оставалось ещё достаточно сил, чтобы попытаться восстановить порядок. Но силы эти понадобились для другого: для обеспечения безопасности на пути в аэропорты, где стояли собственные «боинги», готовые ко взлёту. И на улицах всё чаще возникали колонны машин, где на полдюжины милицейских и даже военных тачек приходилось один-два членовоза, внутри которых очередные ВИПы, вжимаясь в сиденья, спешили туда, где уже просыпались самолёты. И не только по земле: устремлялись туда и на вертолётах, окружённых другою, воздушной охраной. По сути дела, власть покидала своё гнездо, всякая – и законодательная в подавляющем своём большинстве, и исполнительная, и судебная… Только четвёртая власть, уже доведенная до полного безвластия, не вставала на крыло. И – военная, не собиравшаяся, похоже, отступать, потому что её активы, её богатства и возможности, включая ракетно-ядерный арсенал, нельзя было ни вывезти, ни бросить на произвол судьбы. Наверное, убегавшим положение казалось более страшным, чем оно было на самом деле, – в конце концов, пока ещё беспорядки происходили только в одном городе, пусть даже столичном. Но у страха глаза велики, и в определённых условиях они приобретают качества электронных микроскопов или телескопов с многометровыми зеркалами – хотя показывают они чаще всего не реальные, а виртуальные объекты, вырастающие, впрочем, из совершенно реальных предпосылок.
* * *Уже в самолёте Третьему пришлось ответить на несколько телефонных вызовов. Не из России: те, кто мог бы выйти на связь оттуда, сами уже находились в движении, потому что знали, что он опередил их. Звонки были на высочайшем уровне. Вашингтон, Пекин, Берлин – и было бы «Далее везде», но прочих приходилось просто отсеивать. Разговоры были, в общем, на один манер:
«Нас чрезвычайно обеспокоили… Контролируемость ракетно-ядер–ного арсенала… Готовы оказать немедленное содействие восстановлению порядка…» – и так далее.
Отвечалось тоже по стандарту:
«Выступления разрозненных групп экстремистов практически не угрожают сохранению нормального порядка. Контроль над арсеналом не подвергается никакой опасности… Порядок восстанавливается, в помощи не нуждаемся».
Те, на другом конце провода, ещё не знали, что не из обычной своей резиденции отвечает их собеседник, но из другой, мобильной, приближающейся сейчас к южной границе, чтобы вскоре пересечь Каспий. Самое время было – реализовать давнее предложение посетить страну Ахменидов с неофициальным визитом. И оттуда «добро» было уже получено.
Как ни странно, необходимость провести такие разговоры успокоительно подействовала на Третьего, тревоги понемногу стали утихать. И в самом деле: ну что такого произошло? Такое везде бывало, бывает и ещё будет. Ночные страхи, даже как-то неудобно становится. Может, приказать обратный курс? Нет, не сразу. Визит стал уже официальным фактом, пробыть там недельку, дома тем временем всё устаканится. Ракеты? Ну, офицер с чемоданчиком, как и полагается, тут: сидит за дверью, несёт свою службу.
Равиля испугался? Ну, это можно понять. Но если поставить у него на пути ту самую дивизию, что пришла из Восточной Сибири? Судя по характеристикам, она с делом справится: не в горах же придётся работать, а на Среднерусской…
Именно так.
Позвонить сейчас в Генштаб – отдать соответствующее приказание.
6В Генштабе между тем уже закончилось совещание, срочно созванное начальником этого учреждения. Были все, кому следовало. Министра не приглашали.
Решено было: войска, дислоцированные близ границ, поднять по тревоге. Остальным войскам повсеместно в возможных событиях не участвовать, если не будет соответствующих приказаний. Прибывшую в Подмосковье дивизию Курилова задействовать немедленно по нескольким направлениям.
Одним полком – обеспечить нормальную подачу в город и окрестности энергии в полном объёме. В случае саботажа – применять силу.
Вторым – обеспечить безопасность Кремля, резиденций Федерального собрания, Правительства Российской Федерации, а также московского мэра и правительства.
Остальными силами – навести порядок на улицах. В случае сопротивления применять силу. Установить контроль над основными дорогами. Не препятствовать желающим покинуть пределы города. Въезд в город закрыть на двадцать четыре часа – за исключением лиц, чьё присутствие в городе необходимо.
В случае готовности местных сил поддержания порядка оказывать войскам содействие – пользоваться им, ни в коем случае не разрешая самостоятельных действий.
Поскольку гражданские власти страны и города не проявляют никакой инициативы – город объявить на военном положении и в самом срочном порядке восстановить деятельность властей. В случае невозможности реставрировать их в полном составе – собрать инициативную группу гражданских лиц, которой и будет передана власть – под контролем армии до тех пор, пока такой контроль будет требоваться. Во главе группы должны стоять люди, достаточно популярные в массах и являющиеся профессионалами.
– Полковник Лосев, немедленно оформить приказ и довести его до сведения командира дивизии.
– Слушаюсь.
7Полк вошёл в Кремль без происшествий, не встретив никакого сопротивления.
Единственным значительным лицом, какое им тут встретилось, оказался первый заместитель начальника кремлёвской охраны. Его разговор с командиром прибывшего полка оказался кратким и деловым. Кремлёвец сказал:
– О введении военного положения я поставлен в известность. Никого из администрации на территории нет: время не рабочее. Было много звонков, но вот уже час не звонит никто. Никаких приказаний не имею. Несём службу как обычно.
– Мне приказано, – ответил командир полка, – обеспечить безопасность и порядок на территории Кремля и в прилегающем районе. Не допустить проникновения сюда каких-либо посторонних лиц, сохранить аппарат власти готовым к действию. Пропускать работников кремлёвских учреждений и позволять им занимать рабочие места. Власть будет действовать по-прежнему. Думаю, в скором времени последуют более конкретные указания.
