Гоар Маркосян-Каспер - Земное счастье
— Вставайте. У нас час времени. После чего нас ждут за королевским столом.
— Всех? — удивился Дан.
— Всех. — Маран понизил голос, перешел на интер и спросил Патрика: — С кем ты спал сегодня? Я имею в виду, какого полета пташка? Служанка, горожанка, дама?
— Дама. Из обедневших, но с хорошей родословной. Так она, по крайней мере, говорит. Приехала в город улаживать имущественные дела. Сейчас должна быть где-то здесь.
— Здесь она не останется. Скорее всего, вернется в гостиницу. Выясни у нее, кто эта женщина, которая поставила браслет. Успеешь?
— Постараюсь.
— Карисса Асуа, — выпалил Патрик, догнавший остальных уже на лестнице. — Карисса это титул, нечто вроде нашей герцогини.
— Герцогини? — переспросил Маран, и Дан подумал, что Патрик, видимо, тоже забыл о его внеземном происхождении, хотел подсказать, но Маран уже сориентировался.
— Ясно, — сказал он. — Дальше.
— Старинная фамилия, даже в родстве с королевской семьей. Ее фамилия. Мужа менее знатная, зато богатая. С личными средствами у нее негусто, так что твой жест она наверняка оценит. По слухам, довольно умна. Муж — олух, интересуется главным образом охотой.
— Охотой? — Маран остановился.
— Да. — Остановился и Патрик, глаза у него округлились. — Черт возьми! Это как же мы зевнули?
— Что зевнули? — спросил Артур.
— Не с кинжалами же они ходят на охоту, — пояснил Маран терпеливо. — Ладно, дальше.
— Да почти все. Обожает пудрить мозги мужчинам, но любовника, во всяком случае, официального, нет. Так что тебе все карты в руки.
Маран хмуро посмотрел на него и сел в седло.
— Да, забыл, — добавил Патрик. — Возможно, она поставила на тебя не из-за твоих прекрасных глаз. Вернее, мышц. Говорят, она не в ладах с Гортом-младшим. Какая-то старая история, конкретнее выяснить не успел. Теперь все.
Маран молча отпустил поводья и поскакал вперед. Дан не спешил его догонять, он сразу понял, что тот вырвался из группы намеренно, чтобы без помех обдумать… что? Неужели он действительно собирается обхаживать кариссу? Дан покачал головой. Он совершенно не мог себе представить, что у Марана в мыслях. Это случалось далеко не в первый раз. Он воображал, что знает Марана, как облупленного, и может предсказать каждый его шаг, и вдруг словно натыкался на глухую стену. Вот и теперь он никак не мог решить, что сегодняшнему Марану свойственно больше: верность или… это даже трудно назвать изменой, измена это если он, Дан, изменит Нике, такое ведь не в его натуре, он и до Ники менял женщин отнюдь не каждый день, ему надо было привыкнуть, отвыкнуть, а Марану что… Взять ту же Дернию с этими еженощными сменами декораций. Но с другой стороны… Он вспомнил неприлично, как выразилась Ника, счастливое лицо Марана там, дома… Такого, конечно, ни в какой Дернии не было и вообще никогда. Наверно. А что если возможно не путать одно с другим, а как-то сочетать? Кто знает, на что способен Маран. По нему уже ничего не поймешь, его открытость улетучилась, он снова был непроницаем… Дан вздохнул и попробовал определить хотя бы собственное отношение к предполагаемому поведению Марана, но не смог даже этого. Вспомнилось, как в Дернии, когда он оказался на шаг от того, чтобы переступить через свою моногамию, Маран сказал что-то вроде «Человек должен быть тем, что он есть». И теперь он понимал, что, скорее всего, одобрит Марана, если тот предпочтет сохранить верность женщине, которую избрал, но не станет и порицать его, если тот поведет себя иначе, следуя императивам собственного естества… Нда…
Впереди уже показался дворец, и Дан похлопал своего снитта по шее, чтобы подзадорить его и догнать Марана.
Вчера королевский дворец показался им громадным, белокаменный квадрат со стороной метров в двести, бесконечные широкие окна в два ряда, но сегодня, войдя, Дан обнаружил, что на самом деле дворец не столь велик, внутри квадрата помещался еще один, занятый садом или, скорее, партером. Иными словами, дворец как бы обрамлял большой кусок земли, на котором в строгом порядке были распределены разнообразные клумбы, газоны, бордюры, прудики, аллейки. Цветов на Эдуре водилось много, пышных и ярких, как тропические, и особенно красиво партер, наверно, смотрелся со второго этажа, но туда гостей никто не приглашал, пиршественный зал находился на первом. Зал был огромен, в целое крыло, отделан все тем же деревом, и весь в резьбе. Резные панели на стенах и потолке, тончайшей работы столы, стулья, комоды вдоль стен, диваны, рамы бесчисленных зеркал. Пол, единственное, что избежало руки резчиков, был составлен вместо паркета из поперечных срезов каких-то непомерно толстых стволов, чуть ли не метр в поперечнике, срезы обрублены, превращены в большие квадраты и тщательно подогнаны друг к другу. Очень оригинально, надо отметить. И этот огромный зал был полон народу. Тут мини-юбок не оказалось, дамы, разодетые в вечерние туалеты, почти не отличались от, скажем, гостей ежегодного приема Ассамблеи на Земле. Мужчины, правда, носили такой же наряд, как днем, но из более тонкой ткани. Дан сразу отметил обилие красивых женских лиц, а пройдя в глубину зала, увидел в нескольких метрах от себя окруженную мужчинами кариссу Асуа в роскошном, опять-таки алом, но другом платье со сверкающей диадемой в темных волосах. Дан невольно подумал, что она во вкусе Марана, яркая, породистая, не слишком высокая брюнетка, и покосился на того, но Маран даже не посмотрел в сторону кариссы. К нему подошел Горт-младший, приветствовал и повел к королю, стоявшему в дальнем углу зала. Победителю состязания полагалось чествование, впрочем, довольно скромное, его представляли королю, это представление, видимо, и считалось главной наградой, неудивительно для монархического государства, а потом поднимали бокал за его здоровье.
— Ну и тип, — сказал Патрик тихо, — он держится так, словно его каждый день представляют королям.
— Ну каждый не каждый, — усмехнулся Дан, — но короли ему не в новинку. После Латании… Если б ты был с нами на Торене, ты бы так не удивлялся.
— Ах да! — сказал Патрик. — Верно! Я и забыл, сколько у него за спиной. Верно, верно. Но признаюсь тебе, Дан, я ему не завидую. Он дорого заплатил за знакомства с королями. Там, на Палевой, я втихомолку наблюдал за ним. Он неплохо держался, конечно, но несколько раз, когда ему казалось, что его никто не видит, он расслаблялся, и у него бывало такое лицо…
— На Палевой? — переспросил Артур.
— Да, дорогой. А ты думал, он там отдыхает? С легким сердцем и тяжелым кошельком, как американский турист, снисходительно глазеющий на европейские руины?.. Все-таки, он фантастическая личность, Дан. Любой другой на его месте вернулся бы на Торену, поселился бы где-нибудь в Латании или Дернии и нежился в лучах славы.
— Скучное занятие, — заметил Дан.
— Смотря для кого.
— Для Марана. Ну что, выпьем за его здоровье?
Слуги уже разносили на подносах узкие высокие бокалы с темным, почти черным вином, когда ими были наделены все присутствующие, герольд повозгласил здравицу в честь победителя, все выпили до дна, и Маран вернулся к своим.
— Что вы сбились в кучу? — сказал он тихо. — Рассредоточьтесь! За работу!
В течение следующего часа Дан непрерывно перемещался по залу, незаметно переходил от группы к группе, выбирая не слишком маленькие, чтобы не бросаться в глаза. Королевский пир был чем-то вроде фуршета, правда, блюда подавались всякие, горячие в том числе, но слуги подносили желающим полные тарелки, а особенно усердные едоки присаживались к небольшим столам, во множестве стоявшим в разных местах. Дан слушал и слушал, но ничего, кроме сплетен о всяческих связях и разрывах, не почерпнул, устал и, взяв тарелку с едой, сел рядом с Мараном, тоже, видимо, решившим передохнуть.
Карисса Асуа приблизилась к ним словно невзначай, обменялась несколькими репликами с хихикавшими по соседству чуть пьяными дамами, посмотрела в одну сторону, в другую и как бы случайно заметила Марана.
— А-а, победитель, — сказала она, поворачиваясь к нему и протягивая руку.
Маран встал и поднес ее руку к губам.
— Я еще не поблагодарила тебя за королевский подарок. Впрочем, короли редко бывают столь щедры.
— Это не подарок, — ответил Маран спокойно. — Я просто передал тебе то, что было твоим по праву. Ты рискнула, поставив на незнакомца, и честно выиграла.
— Риска не было, — сказала она. — Чего стоит мужчина, я определяю с одного взгляда.
Маран не ответил на эту двусмысленность, хоть и не отвел глаз. Женщина некоторое время смотрела на него в упор, потом небрежно уронила:
— Вероятно, я ошиблась.
— Вероятно, — согласился Маран.
— А впрочем, не думаю.
Маран снова промолчал, и она рассмеялась.
— Ты осторожен. Наверно, тебе уже успели рассказать, что я люблю поиграть с мужчинами, но и только. В сущности, я женщина холодная. Охота горячит мне кровь, но ведь охотник не съедает всякую подстреленную им дичь.
