Павел Корнев - Бессердечный
На Новый Вавилон надвигалась непогода, и столь же мрачно было у меня на душе.
Дедовские способы помочь не могли, последние достижения науки для борьбы с вампирами годились мало. Медь, серебро и свинец не могли причинить вреда живым мертвецам. Титановым клинком теоретически я мог рассчитывать отрезать Лазарю голову, на практике было проще вскрыть себе вены, не мучиться самому и не обременять других сбором разбросанных по улице останков.
Электричество? Да! Электричество пагубно для всех инфернальных созданий, но как долго останется парализованным Лазарь после разряда скрытой в моей трости батареи? И самое главное: я просто не представлял, как мне этим временем воспользоваться. Подходить вплотную к обездвиженной твари хоть с осиновым колом, хоть с титановым клинком не хотелось совершенно. У меня почему-то сложилось стойкое впечатление, что столь недальновидный поступок окажется сродни самой изощренной попытке самоубийства. Чудесные пули Александра Дьяка мертвецу повредить никак не могли, керосин также оказался бессилен, и что в итоге?
В итоге я оказался в тупике.
Но раньше времени рвать волосы на голове не стал, загнал броневик в уже знакомый дворик неподалеку от оружейного магазина «Золотая пуля» и отправился проведать Александра Дьяка.
Запер самоходную коляску и зашагал к лавке «Механизмы и раритеты» в одном только пиджаке, не став брать с собой пропахшую гарью куртку. На полпути дождь заметно усилился, пришлось спрятаться под навесом уличного кафе и попросить принести большой чайник черного индийского и блюдо плюшек с корицей. Благо других посетителей не было, и явственно расходившаяся от меня вонь дыма никого смутить не могла.
Начал завтракать, и сразу накатил озноб.
Стало страшно. До меня только сейчас дошло, что лишь благодаря счастливой случайности да моему воображаемому другу Лазарь не нагнал нас и не выпотрошил. Просто до Рамона это дошло несколько раньше.
Плюшки подошли к концу, а дождь никак не кончался, тогда я заказал еще чая и продолжил сидеть и смотреть на пузыри на лужах. Не хотелось никуда идти, не хотелось ничего делать.
Навалилась апатия.
Мне бы сбежать из города – да только слишком глубоко увяз, слишком многим людям успел досадить. Лазарь будет искать мести, банда сиятельных – содержимое алюминиевой шкатулки…
Шкатулка! Я только сейчас сообразил, что оставил ее в имении дяди!
Кретин! Сыщики уже наверняка связали графа с налетом на банк, и теперь его разыскивает половина полиции метрополии! Дьявол!
Я в сердцах выругался, бросил на стол мятую пятерку и выскочил из кафе. Дождь понемногу начал стихать, и показалось разумным воспользоваться затишьем и вернуться к броневику.
Планы поменялись. Если рассчитываю опередить бывших коллег, следовало бросить все и сосредоточиться на поисках графа. Только бы поверенный отыскал зацепку, только бы нашел хоть какой-то след…
С места я тронулся излишне резко и даже чуть не пробил бампером дыру в заборе, сразу заставил себя успокоиться и не давить на газ, как ни хотелось бы наверстать упущенное время. Тем более что улицы накануне приезда главных апологетов «Всеблагого электричества» Теслы и Эдисона просто кишели полицейскими. Констебли маячили на каждом перекрестке, разъезжали в самоходных колясках и экипажах; одних призывали не толпиться на улицах, других, напротив, забирали в участок для выяснения личности.
Столь бурной деятельности полиции метрополии мне не доводилось видеть за все годы службы, но зато теперь броневик не привлекал никакого внимания ни обывателей, ни бывших коллег. Броневиков на дорогах Нового Вавилона сегодня хватало с избытком.
Только бы в аварию не попасть. Вот смеху-то будет…
При этой мысли я нервно поежился и даже начал заранее подбирать в голове объяснения, где именно сумел отыскать самоходный экипаж налетчиков и по какой веской причине не отправился на нем прямиком в Ньютон-Маркт, но обошлось. Исторический центр я проехал без приключений, а среди рвавшихся к небу высоток деловой части города движение заметно ослабло, немногочисленные извозчики заблаговременно уступали дорогу, да и постовые попадались на глаза уже не столь часто.
Объехав высотку, где располагалась контора моего поверенного, я бросил броневик за мусорными баками и повязал шейный платок в попытке придать своему внешнему виду хоть какой-то оттенок респектабельности. Старался зря – вахтер на входе уткнулся в газету и на меня даже не взглянул. Я спокойно прошел мимо его конторки и поднялся на третий этаж по лестнице. Пока шагал по ступеням, машинально проверил «Рот-Штейр» и «Цербер» и даже подивился, насколько въелась в меня за последние дни эта привычка.
С досланным патроном и снятым предохранителем чувствую себя гораздо спокойнее. Паранойя? Нет, просто слишком много нажил врагов…
Без стука распахнув дверь, я прошел в клетушку поверенного, встал посреди комнаты и оперся на трость.
Молодой человек встрепенулся, взглянул на меня поверх газеты и сразу засуетился, словно ему скипидаром причинное место смазали.
– Виконт! – отбросив утренний номер «Атлантического телеграфа», выскочил он из-за стола. – Вчера я все сделал, все как мы договаривались, а сегодня утром получил послание от адвоката вашего дяди!
– Что он пишет?
– Оно адресовано вам. Я уже вызвал посыльного, но, к счастью, не успел отправить…
Я принял конверт из плотной бумаги, на котором незнакомым размашистым почерком было выведено: «Леопольду О. лично в руки»; клапан для надежности заклеили непогашенной почтовой маркой. Выглядела та нетронутой.
Внимательно осмотрев конверт, я выщелкнул титановый клинок складного ножа и вспорол клапан. Достал записку и не без удивления прочитал лаконичное послание:
«В четыре часа пополудни у мэтра. Приходи один».
Подписи не было, но никакой необходимости в ней и не требовалось: почерк дяди я узнал сразу.
– Что-то не так? – забеспокоился поверенный.
Я покачал головой.
– Все отлично, – успокоил его, пряча записку в карман. – Все необходимые документы по наследству должны быть готовы сегодня к четырем часам вечера.
– Все давно готово! – засуетился молодой человек и вытащил из верхнего ящика стола стопку бумаг в полпальца толщиной. – Все здесь!
Я просмотрел документы и, возвращая их, попросил:
– Будьте так любезны, задержитесь сегодня в конторе хотя бы до семи. В случае необходимости я пришлю за бумагами курьера.
– Виконт! – нерешительно окликнул меня поверенный. – Насчет комиссионных…
– Все остается в силе. Десять процентов с суммы взыскания ваши, – уверил я юриста, нисколько не сомневаясь, что дядя не заплатит по опротестованному чеку ни сантима.
Честно говоря, я просто не понимал, с какой стати он вдруг возжелал встретиться со мной и потому чистота его намерений вызывала у меня массу вопросов.
Зачем? Зачем ему это?
Человек излишне самоуверенный на моем месте мог бы счесть, что удалось загнать оппонента в угол, но лично мне подобное предположение казалось притянутым за уши. Обнаружив алюминиевую шкатулку с черной рунической молнией на крышке в разгромленном имении, сыщики не могли не объявить графа в розыск, поэтому все наложенные мной в частном порядке аресты и препоны не значили для него ровным счетом ничего. И тем не менее неуступчивый родственник назначил встречу.
Будь я параноиком, неминуемо заподозрил бы злонамеренный умысел и даже желание заманить в засаду, вот только никакой выгоды из моей смерти граф извлечь не мог. А значит, ему от меня что-то требовалось.
Но что?
Именно с этой мыслью я забрался в кабину броневика и бездумно уставился на залитое дождем ветровое стекло.
Ничего. У меня не было ничего, что могло бы заинтересовать дядю, и осознание этого простого факта заставляло нервничать и откровенно выводило из себя.
Я взглянул на хронометр, на том оказалось без четверти час. Времени до встречи оставалось с избытком, поэтому решил заглянуть к Александру Дьяку. Не поплакаться в жилетку, вовсе нет – просто было совсем нелишним узнать, на что изобретатель потратил сто франков аванса. Мне все еще требовалось оружие против вампира.
Я завел двигатель и отправился в путь.
Когда четверть часа спустя заглянул в лавку «Механизмы и раритеты», Александр Дьяк обсуждал выложенную на прилавок золотую монету с моим вчерашним знакомым – ассистентом кафедры археологии, и я не стал им мешать. Просто поздоровался и стряхнул с котелка мелкие капельки дождя.
– Леопольд Борисович, одну минуту. Мы уже заканчиваем, – предупредил владелец лавки.
Они с археологом еще немного посовещались, потом ударили по рукам, и сеньор Рамильо, лучезарно улыбаясь, прошествовал на выход. Изобретатель выглядел столь же довольным, как и его контрагент.
