Анатолий Радов - Нулевая область
Он посмотрел на занавешенное окно. Из-за шторы не били лучи солнца, отчего в комнате было мрачновато, и Макс понял, что небо, скорее всего, затянуто облаками и о вчерашней внутренней бодрости, которую так просто давало солнце, можно только мечтать.
– А Пашка где? – спросил он и широко зевнул.
– Тут я! – донёсся крик из кухни.
– Угу – кивнул дед, улыбнувшись – Встал ни свет ни заря, меня разбудил.
– Странно – хмыкнул Макс.
Они прошли с дедом через зал на кухню, и Макс увидел Пашку. Тот увлечённо жевал неизменное жаренное мясо, которым уже третий день их потчевал дед.
– Я с утра нажарил – заговорил Егорыч, присаживаясь на табурет – Рюкзак ещё старый достал с чердака. В нём банка с водой, так что осторожней, Максимка. Я её хоть в бумаги и завернул, но сам понимаешь – стекло. И мясо я тоже в бумаги. Ну что ещё? – дед на пару секунд задумался – Ружьё зарядил – сказал он наконец, затеребив свою густую бороду – Кажется, всё сделал. Ты ж помнишь, как там с ружьём?
– Помню – Макс присел за стол и взял кусок мяса – Правый с дробью, выцеливаешь метров с тридцати, потом считаешь и бабахаешь с левого пулей. Так?
– Так – кивнул дед – Ага. И это, не забывай с предохранителя снимать. Тень выцеливай в голову, а если зелёного встретишь – не стреляй.
– Не, ну это понятно – Макс откусил и принялся жевать сочное, не сильно пережаренное мясо – Ты ф фам говорил, фто они не нападают.
– Говорил – дед задумчиво посмотрел на Макса – Только вот если вдруг нападать станет, тогда стреляй – сказал он вдруг.
– Ф смысле? – не понял Макс.
– Ну, мало ли что – дед нахмурил лоб, отчего морщины стали глубже и отчётливее – Всякое ж бывает. Вот только непонятно, как на него это подействует. Вдруг, как и крака не возьмёт? В общем, я даже и не знаю Максимка.
– Ничё – Макс проглотил разжёванное мясо – По ситуации, Егорыч. А-то вдруг стрельбану с нервов, а они потом сюда придут и всех вас перебьют.
– Эт да – протянул Егорыч.
Макс с интересом посмотрел на деда. Было видно, что он в каком-то рассеянном состоянии, словно у него в голове одновременно находятся несколько мыслей, а озвучивает он только одну из них.
– Может он именно этого и боится? – подумал Макс – Что мы своей прогулочкой что-то собьём с равновесия? У них тут конечно жизнь не сахар, но с другой стороны, они уже как-то приспособились, приноровились. А мы сейчас нарушим всё и хана.
Макс взял ещё один кусок и с аппетитом откусил. Нужно было наедаться, чтобы организму хватило сил. Сколько там идти через этот лес?
– Егорыч, а сколько кстати через лес идти? – спросил вдруг Пашка, словно прочитав Максовы мысли.
– А? – дед перевёл на него взгляд – Через лес? Ну, это, где-то километров восемь. Вы по просеке идите. Как через поле перейдёте, ещё метров триста вперёд пройдите, по над кромкой. Просеку и увидите. По ней до железки километров восемь как раз и будет.
– Это нормально – улыбнулся Макс – Я думал больше.
– Чаёк пейте – дед взял чайник и налил в кружку Макса – От него выносливость тоже. Идти далеко. А если ещё и не получится, то находитесь вы дай боже.
– Ничего, Егорыч – Макс подтянул к себе кружку – Я как-то порыбачить раз пошёл, так от города километров на тридцать удалился. Потом назад столько же пилил. Домой вернулся только на следующее утро – Макс усмехнулся – Не знаю даже, чего меня понесло в такую даль?
Подняв кружку, Макс сделал несколько глотков, и от удовольствия на его губах расплылась улыбка.
– Уже и к чаю привык – подумал он – Да и к деду тоже.
Макс вдруг понял, что они вот сейчас уйдут, и больше никогда не увидят ни Егорыча, ни этой деревни, ни её жителей. Ни Машу.
– И никогда не забудем – родилась вдруг мысль – Да и как такое забыть? Это же не просто в лесу заблудился и случайно на незнакомую деревню набрёл. Здесь как в другой мир попал, который теперь всегда в голове будет. А если кому обо всём этом рассказать, то без проблем и придурком окрестят.
Макс посмотрел на Пашку. Понимает ли он это? Думает ли о том же, или ему как всегда наплевать?
Пашка насытившись, попивал травяной чаёк, и на его лице Макс не разглядел никакой озабоченности, никакого напряжения. Он просто завтракал, как будто у себя дома, там, в городе.
А ведь теперь им помнить об этом всегда. И вот об этом моменте тоже, и об этом завтраке кабаньим мясом, и о дедовском чае. И в сорок, и в пятьдесят лет. Сколько раз они будут об этом говорить, нагрузившись водкой?
– Егорыч, а патроны? – спросил Макс наобум, не задумываясь, чтобы отвлечься от неприятных размышлений.
– Я шесть ещё в рюкзак положил. В правый кармашек. Три с дробью пятёркой, три с пулями. Дробным я на гильзах крестики гвоздём начертил, чтобы не спутал.
– У-у – протянул Макс и сделал ещё пару глотков.
Допив чай, Макс стал молча ожидать, когда закончит чаёвничать Пашка. Он нервно стучал пальцами по столу, разглядывая то порезы на скатерти, то иногда переводя взгляд на давно штукатуренные стены, покрытые непонятными пятнами и подтёками. Наконец, Пашка допил, отставил кружку и посмотрел на деда.
– Ну что? – спросил тот – Помолчим на дорожку?
Они молчали всего секунд пять. Макс не выдержал напряжения и резко встал.
– Ну чего тянуть? – спросил он у деда.
– И то верно – ответил дед, поднимаясь – Всё в сенях стоит. Ружьё, рюкзак.
Макс повернулся и направился в сени. Все эти посиделки на дорожку, какое-то глупое молчание его уже угнетали. Не любил он ни долгих встреч, ни долгих прощаний, стараясь проходить эти моменты как можно динамичнее. Не любил там, чего и здесь тянуть?
В сенях он схватил левой рюкзак за лямку, а в правую взял ружьё. Выйдя на крыльцо, он оглядел небо. Серые, низкие облака затянули его полностью. Они висели безжизненно, нагнетая одним своим видом тоску.
Макс хмыкнул, и спустившись с порожек, обернулся. Следующим шёл Пашка, за ним дед. Пашка взирал с каким-то деланным безразличием, а на лице деда читалась всё та же растерянность. Видимо, он продолжал думать о чём-то о своём, о каких-то своих, недоступных Максу интересах.
– И главное я уже никогда не узнаю об этом – подумал Макс – А потом иногда буду гадать, о чём же думал дед, когда мы уходили?
– Максимка – дед спустился с крыльца и пару раз кашлянул в кулак – Если ничего не получится, возвращайтесь по той же просеке. Если через лес пойдёте, можете заблудиться.
– Хорошо – коротко ответил Макс и направился к калитке.
Пашка уже успел открыть её и теперь стоял, выглядывая наружу.
– Хм, а машину оставишь? – спросил он, когда Макс подошёл.
– Да чёрт с нею. Потеря не велика. Её давно уже надо было на свалку выкинуть – Макс протиснулся между Пашкой и стояком ворот.
– Будет теперь тут типа памятника – Пашка засмеялся.
– Ну если только двум идиотам – ответил на его смех Макс – Егорыч, я надеюсь ты нас провожать не собрался? Если да, то лучше не надо. Лишнее это.
– Как знаешь – дед остановился и задумчиво посмотрел на Макса.
– Ну что? Прощай, Егорыч – сказал Макс, и переложив ружьё, вытянул вперёд правую руку. Дед взял её в свою огромную ладонь и пожал.
– Спасибо за всё – проговорил Макс и почувствовал, как внутри поднимается волна. Он сообразил, что это за волна, и потому поспешил закончить рукопожатие. Не хотелось ему сейчас никакой сентиментальности. Пашка тоже торопливо пожал дедову руку.
– Ну всё. Пошли мы – быстро выдохнул Макс, и резко развернувшись, широким шагом двинулся вперёд.
– Пока, Егорыч – бросил Пашка и поспешил следом. Через пару секунд он нагнал Макса и зашагал рядом. Макс заметил, что лицо друга сразу стало напряжённым, с него слетел весь деланный налёт беззаботности.
– Не напрягайся – бросил Макс, вешая ружьё на плечо – Дойдём как-нибудь.
Пашка покивал головой и ничего не ответил. Макс не стал мешать ему то ли бороться со своим страхом, то ли просто настраиваться на предстоящий путь, и до самого луга не проронил ни слова. Обернулся он всего один раз, когда за спиной остались шесть домов. Деда не было.
– Хм – подумал Макс, ожидавший, что дед будет провожать их взглядом до тех пор, пока они не скроются из вида – А может они просто показались все эти тёплые отношения? Может он и рад, что мы наконец ушли? Может все в деревне рады?
– Да нет – тут же оборвал он свои мысли – Вряд ли. Не такие они люди. Не такие.
– Так почему же он так быстро ушёл? – родился новый вопрос, но Макс отмахнулся от него, как животное отмахивается от больно жалящего слепня.
Последний дом улицы остался позади. Они перешли через дорогу, и ступили на луг. Наверное, этот луг когда-то был полем, подумал Макс, а теперь зарос за ненадобностью.
Он глубоко вдохнул носом и улыбнулся. Запах от разнотравья был приятным и даже каким-то вкусным. Максу припомнилось, как очень давно, когда он ещё был маленьким, он полюбил этот запах. Так пахло в доме у его бабули, которая постоянно раскладывала свежесобранные пучочки по комодам и шкафам. Макс и сейчас помнил названия некоторых трав. Он частенько ходил вместе с бабулей за ними в окрестные луга, или как говорили местные – на выгоны. Чабрец, медуница, тысячелистник, зверобой. Бабули уже давно нет, дом её давно продан чужим людям, уже нету и отца, а когда-нибудь не будет и его самого…
