Морин Чайлд - Макс и Джулия

Морин Чайлд

Макс и Джулия

Глава первая

— Черт возьми, Джулия, подними трубку, — прорычал низкий голос из автоответчика. Джулия только моргнула, когда через несколько секунд раздались короткие гудки.

Она уже два месяца не отвечала на звонки Макса Ролланда, а он все не отступался и продолжал свои бесплодные попытки. Вряд ли это проявление какой-то нездоровой одержимости, уверяла себя Джулия. Нет, это естественное раздражение мужчины, который ждет объяснений, почему она отказывается от общения с ним после их единственной ночи вместе.

Причина была проста. Джулия все еще не могла придумать, как сказать ему о своей беременности.

— Ух ты! — Подруга Джулии и соседка по квартире Аманда Кроуфорд вышла из своей спальни. — Похоже, он скоро взорвется.

— Знаю, — вздохнула Джулия. Пожалуй, Макс имеет право злиться на нее. На его месте она чувствовала бы то же самое.

— Тебе все равно придется рассказать ему о ребенке.

Хорошо советовать, подумала Джулия, плюхнувшись в ближайшее кресло.

— И как же мне это сделать?

— Чего уж проще. Скажи, и все. — Аманда присела на пол, глаза подруг оказались на одном уровне. Сложенная как модель, с коротко стриженными светлыми волосами и огромными серыми глазами, Аманда была на восемь дюймов выше Джулии. — Нельзя же оттягивать вечно! Рано или поздно тебе все равно придется ему сказать.

— Поверь мне, я знаю. Но та ночь была ошибкой. Все произошло так быстро, я даже не успела подумать. А потом… потом он сказал, что заинтересован только во встречах время от времени.

— Идиот, — вырвалось у Аманды.

— Спасибо за поддержку, — улыбнулась Джулия. — Но в любом случае это прозвучало как конец, понимаешь? Ему нужен был не осложненный обязательствами секс, мне же хотелось большего.

— Понимаю.

Джулия откинула голову на спинку кресла и уставилась в потолок.

— А сейчас я просто не знаю, что делать. — Она вдохнула. — Но он все же имеет право узнать о ребенке.

— Угу.

— Значит, позвоню ему завтра. — Решение было принято, и Джулия почувствовала облегчение. В конце концов, она вовсе не собиралась вовлекать Макса в жизнь своего ребенка или требовать денег на его воспитание. Все, что она хотела сделать, это сообщить ему, скорее всего не слишком приятную для него новость, а потом дать «сорваться с крючка». — И почему я так извожусь из-за этого?

— Потому что ты — это ты, — улыбнулась Аманда, дружески потрепав ее по плечу. — Ты всегда то терзаешься бесконечными сомнениями, то, не подумав, поддаешься импульсу, а потом жалеешь об этом. Каждый из нас несет свой крест.

— А сейчас пришло время взвалить на себя еще один, — Джулия рывком поднялась с кресла, расправляя смявшуюся блузку, — отправиться на это чертово собрание.

— Повезло же.

— Мне бы хотелось, чтобы ты пошла со мной, — протянула Джулия.

— Ну нет, спасибо! — замахала руками Аманда. — К тому же у меня сегодня встреча. И вообще, я просто на седьмом небе от счастья, что я только твоя подруга, а не ответственный квартиросъемщик, и не обязана присутствовать на этих собраниях. Я бы и десяти минут там не выдержала.

Джулия рассмеялась.

— Ты бы не выдержала и пяти.

Бросив взгляд на свои изящные золотые часики, Джулия с трудом подавила вздох. Собрание в квартире Вивьен Вэнник-Смит еще не началось, а ей уже не терпелось поскорее уйти отсюда.

Девушка чувствовала, как все у нее внутри сжимается в тугой, плотный комок. Несмотря на разговор с Амандой, напряжение не отпускало ее. Она уже не могла вспомнить, когда чувствовала себя спокойно.

Эта история с Максом слишком затянулась. Нужно просто пойти к нему и все рассказать. Завтра, пообещала себе Джулия, я позвоню ему, договорюсь о встрече и выложу все как есть. А затем, с чувством выполненного долга, вернусь к нормальной жизни, в полной уверенности, что этот мужчина, так решительно настроенный избегать всякой эмоциональной привязанности, не потревожит меня больше.

— Скучаешь? — услышала она мягкий голос рядом с собой.

Улыбнувшись, Джулия повернулась к Кэрри Грей. Зеленые глаза Кэрри прятались за очками, волнистые каштановые волосы были собраны в тугой хвост. Кэрри была художником-графиком, а сейчас временно присматривала за квартирой принца Себастьяна Стоуна.

— Да нет, — шепнула Джулия, — скорее кое-чем озабочена.

— Могу помочь? — спросила Кэрри.

— Вряд ли. Но все равно спасибо. А у тебя… есть какие-нибудь новости?

— Да какие у меня новости, — проворчала Кэрри. — Я или работаю, или пытаюсь это делать.

Джулия понимающе улыбнулась.

— По-прежнему достают подруги Трента?

Кэрри закатила глаза.

— Это просто какой-то кошмар! Похоже, Трент проводит каждую свободную минуту в объятиях женщин, они толпятся в моем холле день и ночь.

Трент был знаменитый плейбой, лакомая добыча для бульварных сплетников, и менял женщин каждый день. И эти женщины нескончаемым потоком текли к дому номер 721 по Парк-авеню.

— Могу поклясться, — прошептала Кэрри, — что, кроме внешности, у них ничего нет. Они звонят в мою дверь, думая, что это квартира Трента. Что, они не могут отличить 12Б от 12В? Или не умеют читать?

Коротко хохотнув, Джулия обвела взглядом квартиру 12А, как всегда не найдя и намека на хороший вкус. Все настолько дорого и вызывающе, что было совершенно невозможно чувствовать себя комфортно в таком месте. Что, наверно, и к лучшему — эти ужасно скучные собрания не затягивались слишком надолго.

В этот момент Вивьен Вэнник-Смит, лидер активной группы дома — никто больше не захотел взваливать на себя это бремя, — хлопнула в ладоши, чтобы привлечь общее внимание. В свои шестьдесят Вивьен делала «ботокс» чуть ли не каждую неделю, в результате чего ее лицо лишилось почти всякого выражения. Только ее холодные голубые глаза все еще сверкали ледяным блеском. Подтянутая и худощавая, в стильном костюме классических линий, с элегантно подстриженными седеющими волосами, она имела манеры военного офицера.

— Я думаю, — начала Вивьен, — прежде чем открыть собрание, нам следует минутой молчания почтить память Мэри Эндикотт. Возможно, не все были хорошо знакомы с ней, но тем не менее она была одной из нас.

Комната погрузилась в молчание, и каждый из присутствующих вспомнил о смерти молодой женщины, случившейся всего лишь неделю назад. Газетчики и телевизионные репортеры целыми днями толпились возле их подъезда, набрасываясь с вопросами на каждого, кто входил в него, ища малейшего повода для скандала.