Вениамин Хегай - Мерзиния
Да и для Хозяйки старалась: «поднять престиж заведения!..» С-с-учки вонючие… Потом пошла в сразу три офиса, уборщицей. Вот там и познакомилась с Рашидом. Про это рассказывать… Стыдно. Но раз уж, как говорится, назвался груздем…
Второй женой «работала» восемь лет. Я же была, как мне все тогда говорили, «хорошенькая»… А что – и мне хорошо, и Рашиду удобно: я никогда больше не смогу забеременеть. Ну а потом забрали моего благоверного. Кто-то стуканул, прислали аудиторскую проверку.
Да накопали – может, и не было, чего накапывать – но сверху приказали: чтобы было!..
На суде мы с его законной и сидели вместе, и рыдали как две дуры, взахлёб, обнимались… И я потом передачи носила, а она… Сейчас с родителями.
Ей надо троих детей поднимать, одной. Потому что умер в тюрьме наш Рашид… Пищевое отравление, как нам сказали.
Лена надолго замолчала, иногда вздыхая, иногда тихо ругаясь.
Леонид спросил наконец:
– Как же ты к бомбистам-то попала?
– Не спрашивай. Стыдно сказать: опять через постель. Опять же пошла уборщицей – а куда мне ещё, с неоконченным средним?!.. Там и встретила Бобомурода, Борю по-нашему, он сам-то мужик ничего… Только вот сестра у него оказалась – Матлюба.
Хрен её знает, действительно ли она ему сестра. Или всё было подстроено, чтобы меня обработать… Вербовщица она… Отличная. Уж так излагала. Аргументировано!
Ну, местных-то не больно навербуешь, у них одна забота: замуж, да нарожать поскорей! Чтоб потом кичиться и выделываться перед соседями и «подругами» – вот, какая я плодовитая да домовитая!.. Как здорово веничком каждый день перед домом-то нашим, распрекрасно отделанным, подметаю!..
Ну а я – согласилась.
Сам, наверное, догадался: к родине нашей я после всего не слишком… Лояльна.
– И много ты там… наворотила?..
– Ничего. Сбежала из Лагеря, где нас, бомбисток х…вых, готовили да зомбировали. На второй месяц сбежала. Мерзинию, я, конечно не очень люблю… Но отдать жизнь, чтобы разнести в клочья десяток-другой ни в чём неповинных людей… И чтобы потом придурки из «бригад за справедливую и подлинную Демократию» могли взять на себя ответственность, да напыщенно потрепаться о высоких материях… Как люди готовы пожертвовать жизнь за торжество Справедливости. И всё такое…
Да и поняла я: никто там не стремится сделать народу жизнь полегче. Они просто отрабатывают деньги спонсора – ну, то есть, Хозяина – чтобы, как это изящно говорят, «дестабилизировать экономику». Хотя сам знаешь, какая у нас экономика и как «важно» её дестабилизировать!..
Так что переспала я с одним из часовых… А когда он заснул, треснула по башке прикладом его же автомата, да сбежала: мотоцикл угнала, степь проехала, и в Столице затерялась…
Там, в столице-то, затеряться – пара пустяков. Знай себе, участковому отстёгивай, а так – хоть проституцией, хоть воровством, хоть собиранием пустых баклажек промышляй. Если регулярно платишь, так и живи. Где угол какой-никакой найдёшь.
Вот и пристроилась к банде Ипполита. Ты не думай, что они такие невинные – это только с виду. На самом деле Глашка – наводчица. Она ходит по квартирам, и – то на постой просится, то щенков на продажу предлагает… Да мало ли предлогов – миллион.
Потом там, где ей кажется, есть чем поживиться, «работают» Ипполит и Коля. Коля правду сказал: он профессионал высочайшей квалификации… Может любой замок вскрыть за десять минут…
Так что спасибо тебе, Леонид, за всё. А в первую очередь за то, что вытащил меня из лап Ипполита. Надоело работать приманкой да «на стрёме» стоять.
Вот и раскололась я… Если пошлёшь теперь куда подальше – не обижусь. Честное слово! Мне просто стыдно обманывать насчёт себя таких… дружных и порядочных людей. Вы хотя бы чего-то ещё надеетесь исправить на нашей с…ной родине…
Чего-то добиться, восстановить справедливость… Спасти бесправных…
Говорю же: здесь я – не помощница! Мне бы забиться в угол да жить себе потихоньку!.. Конечно, хорошо бы мужа… Детей. Но – наверное, уже не дано! А кто виноват? Сама!.. Сама! – Лена разрыдалась навзрыд, уже не таясь и не стесняясь, в голос.
Она отвернулась к стене, и прикрыла глаза ладошками.
Как-то так само собой получилось, что Леонид переполз к ней, и приобняв, прижался к вздрагивающей спине, чувствуя себя идиотом, но и ощущая острую необходимость пожалеть, приласкать и отогреть эту несчастную.
Все-таки женщина – только женщина. Нельзя требовать, чтобы она всегда была сильной и делала сама то, что должно обеспечить ей Государство: право на мужа, детей, работу… Семейное счастье.
Вначале он пытался что-то глупое и успокаивающее шептать ей. Потом заткнулся, и просто продолжал крепко обнимать затихавшие плечи…
Лена перестала вздрагивать минут через пять.
Хмыкнула:
– Спасибо. Полежи так вот, просто так. Мне так теплее.
Леонид прижал оказавшееся тоненьким и хрупким тело ещё крепче, и глубоко вздохнул. Лена… поразила его.
Плохо. Ну какой из него Муж и Защитник?
Он всегда подсознательно старался быть сам по себе. Один. Как волк. Как охотник.
Выжидал ли он момента?.. Всадить нож в спину проклятому Режиму?
Наверное, скорее всё же да, чем нет. Подсознательно он знал: что-то такое и случится. Поэтому и выбрал такое место работы из сотен других, где его, с его-то руками и головой, приняли бы с распростёртыми… Ан нет, пошёл в Управление Статистики.
Все данные так или иначе стекаются туда. А он – ведущий специалист. С Правом Доступа.
И если он сделает то, что задумал, и правда откроется – страшная правда о Руководстве ЕГО Страны!!! – где гарантия, что пусть даже через три, пять, десять лет – агенты «отца Отечества» не найдут его – хоть в тех же БША, и не разделаются, да так, что стошнит и полицейских?..
Имеет ли он право взять на себя ответственность ещё за одну жизнь? Смогут ли они… ужиться? – некоторым приходящим в голову так просто и естественно мыслям он искренне удивлялся: что это с ним стало?!
Неужели достаточно побегать несколько дней с женщиной, наложить ей «ужасную» шину на сломанную руку, да выслушать исповедь отчаяния: и он готов?!
А ведь он готов. Лена для него сейчас ближе, чем почти любое в мире существо!.. Почему так произошло?
И что же ему – барану этакому! – теперь, чёрт его задери, делать?! С этими, и – ох, многими другими! – мыслями он и уснул.
Разбудил их стук в дверь. Джамшуд сказал, что еда готова. Обедали на веранде, за тем же дастарханом.
Этот бешбармак был вкуснее предыдущего. Лена долго восторгалась искусством медсестры-поварихи. Джамшуд, лучась гордостью, сказал, что уж он-то знал, кого выбирал…
Когда все довольно откинулись назад, зашёл разговор и о дальнейших планах.
Джамшуд, подмигнув, сообщил, что билеты-то он приобрёл… Только вот документы… да, документы. Придётся Тане довольствоваться рабочим пропуском, а Леониду – военным билетом. Потому что паспорта в их глубинке сделать не возьмётся никто.
Но для входа в междугородку этого достаточно – главное, настоящие паспорта были предъявлены при покупке!..
Замира вдруг вклинилась в разговор, показав рукой на Ленину голову, и на отросшую щетину Леонида. Джамшуд покивал, соглашаясь. Перевёл:
– Вот! Женщину надо слушать. Она говорит, если… э-э… девушка зайдёт в автобус с такой головой, на неё не обратит внимания только слепая курица – все остальные женщины уж точно запомнят. А поскольку автобус почти приграничный, и тебе, Леонид, лучше побриться!
Леонид согласился сразу. А вот Лена приподняла руку в гипсе и беспомощно сообщила, что не справится с одной-то рукой!.. На что Джамшуд, перекинувшись парой фраз с женой, сказал, что Замира ей поможет.
Замира ушла поставить казан с водой на огонь, мужчины продолжили обсуждение дальнейшего маршрута:
– …а потом, уже из Курючинска, вас заберёт сам Сашок. Если не будет пробок и всяких проверок, доберётесь до Нижнего Старгорода за полдня. А там и до дома часа три…
– Джамшуд! А давно у вас стали проверять документы в автобусах?
– Да нет, не так давно. Это связано, как ты наверняка понял, с вами… Ну, не с вами двоими, – Джамшуд довольно ухмыльнулся, насладившись эффектом от замерших было друзей, – а вообще с мигрантами, нелегально лезущими со всех бывших Республик. Больше всего, конечно, вазахов и мерзинийцев. Есть и куртмены, и боджихи. Там, ближе к Центру, полно жайтайцев и газеров… Вот, если у кого нет въездных штампов, или просрочена виза – всех задерживают. Ну, пока в компьютере не найдут, куда их депортировать…
– А если… нас тоже задержат?
– Маловероятно. Нет, серьёзно, ваши мор… э-э… лица, я хотел сказать, только слепой полицейский примет за чучмекские. Так что пропуск и военный билет однозначно подлинные, и докажут, что вы живете и работаете там.
– А что мы тогда делали тут, в Бостонлыке?
– Приезжали к родственникам на свадьбу… И не в Бостонлык, а в Червяевку – автобус ходит оттуда. Завтра… Вернее, сегодня ночью, довезу вас туда!..
