Витус Вагнер - Дети пространства
— Слава Богу, хоть в чем-то мы выглядим прилично в глазах спейсиан, — облегченно вздохнул Вессель. На самом деле он был безумно горд, что спейсиане признают первенство Земли не в «чем-то», а в деле его жизни.
— Среди эмигрантов с Земли были певцы и музыканты из разных стран, которые и организовали наш театр. Но среди второго поколения спейсиан никто не счел музыку достойным занятием — шло активное освоение планеты, всех интересовало только это. Мы чуть было вообще не остались без всякой музыкальной традиции, но в третьем поколении снова появились музыканты, нашлось несколько певцов. Вот, взгляните, — Фаррани достала фотографию и показала Весселю. На фото совсем молодая Андреа стояла на сцене рядом с очень пожилой женщиной. — Я пою Эльзу в «Лоэнгрине», а Ортруд поет Магда Ицикович. Это она учила меня петь.
Кто такая Магда Ицикович, Вессель знал. Она блистала на оперной сцене в конце двадцать первого века, но отличалась страшно неудобным характером — не то чтобы требовала себе всего внимания, но имела склонность придираться к каждой мелочи. Потом она вроде бы резко сошла со сцены и куда-то делась. Вот, значит, куда.
— Но позвольте, сколько же ей здесь лет? — Вессель вдруг осознал, что слава Магды Ицикович пришлась на конец двадцать первого века, а сейчас вообще-то уже пошла вторая четверть двадцать третьего.
— Сто девятнадцать.
— И в этом возрасте она еще пела?
Фаррани улыбнулась:
— Она говорила, что не может уйти на пенсию — петь некому. Умерла в театре, в своей гримерке после спектакля.
— Получается, вы были знакомы с человеком, на глазах у которого прошла вся история вашей планеты?
Фаррани задумалась.
— Для нас в этом нет ничего необычного — ведь эта самая история насчитывает лишь чуть больше ста лет. Не то что на Земле. Тут везде история. На каждом шагу. На пути сюда я проходила мимо собора Святого Стефана… знаете, своими глазами смотреть на здание, которому тысяча лет — вот это история!
— А для нас как раз в этом нет ничего необычного. — Вессель почувствовал, что эта спейсианка гораздо симпатичнее ему, чем та нахальная малолетка из лаборатории Шварцвассера. Впрочем, ничего удивительного: Фаррани — взрослая, образованная женщина, без сомнения, привыкшая давать интервью и встречаться с публикой. Она обязана уметь себя вести. А та девушка из Порт-Шамбалы — просто маленькая дикарка. — Никого не удивляет существование таких древностей, как, например, пирамиды или Стоунхендж. Все привыкли.
— Пирамиды, Стоунхендж — это не то. Они — наследие какого-то народа, которого больше нет. Артефактов аборигенов Арктура у нас тоже выше крыши, что на Лемурии, что на безатмосферных астероидах. А меня как раз больше всего восхищает непрерывность цивилизации. Вот уже тысячу лет кто-то каждый день ходит молиться в Святого Стефана. Более того, если вдруг перенести сюда тех, кто ходил в него тысячу лет назад, вы, наверное, смогли бы понять их язык.
Я как-то не задумывался об этом. А ведь в самом деле, зданию Оперы уже двести пятьдесят лет, и это только считая с момента восстановления после американских бомбардировок, — Вессель тряхнул головой.
— Двести пятьдесят? — переспросила арктурианка. — Вроде же со Второй Мировой прошло заметно больше времени.
Вессель на секунду задумался.
— Да, конечно, двести семьдесят. Двести пятьдесят было тогда, когда я только пришёл в Оперу работать. Знаете, есть такой анекдот про альпийских пастухов. Ведет пастух по горам туристов, и рассказывает: «Вот этой скале десять миллионов пятнадцать лет». Туристы удивляются: «Откуда такая точность», а пастух говорит: «Пятнадцать лет назад приезжали геологи, и сказали что скале ровно десять миллионов». Вот я, чтобы не уподобиться этому пастуху, и не пытался вносить поправок в запомненную цифру «четверть тысячелетия».
Но давайте вернемся к опере. У меня не было времени подробно познакомиться с вашими записями, но я просмотрел ряд клипов и видел «Тристана и Изольду». Вы — я хочу сказать, ваш театр — ставите серьезные оперы.
— Вы считаете наш уровень достойным? — арктурианская примадонна прямо засветилась. — Честно говоря, мне было немного стыдно идти на встречу с вами. Я же знаю, как спейсиане относятся к землянам — как взрослые внуки к своим стареньким дедушкам. Но мне, в отличие от военных и инженеров, нечем хвастаться перед ними. Я — лучшая певица системы Арктура, во всей Галактике никто не может ничему меня научить. Но я же слушала записи великих земных певцов и знаю, что далека от подобного совершенства. Поэтому я приехала на Землю учиться.
— И у кого же, если не секрет?
— У кого получится. Вообще-то я не собиралась обнародовать факт своего прибытия из Галактики вне Порт-Шамбалы. Я просто рассчитывала побывать в земных театрах, послушать лучших современных певцов, особенно Сильвию Уэст, — в этом месте Вессель подавил вздох. — Послушать мастер-классы ваших преподавателей, у кого-нибудь из них позаниматься. Если удастся, поучиться в Италии.
Слово «Италия» Андреа произнесла с мечтательно-восхищенным трепетом.
— Ох, далась вам, певицам, эта Италия, — снова вздохнул Вессель. — Можно подумать, мы тут, в Вене, мало ставим и Верди, и Доницетти, и Пуччини. Вот и моей супруге тоже как предложили главную роль в Ла Скала, так фьюить, и Италия. Уже третий месяц живем на два дома.
Андреа на секунду задумалась. Репертуар и состав Ла Скала в этом сезоне она представляла себе довольно неплохо. Кто же из примадонн — жена Весселя?
Дирижер заметил ее замешательство:
— Опера — это далеко не поп-эстрада. Вокруг нас не вьются папарацци, вынюхивая мельчайшие подробности наших биографий. Так что факт свадьбы Линды Юргенсон и Макса Весселя вполне мог ускользнуть от вашего внимания.
— А почему на два дома? — удивилась арктурианка. — Отсюда до Милана меньше тысячи километров.
— Три с половиной часа на скоростном поезде. И всего три поезда в сутки. Поэтому я могу приехать в Милан только в свой выходной. И она в Вену — тоже. У нее, конечно, выходных чуточку побольше, но всё-таки.
— И вы потратили свой выходной на меня? — всплеснула руками Фаррани, сообразив, что земляне, даже отнюдь не бедные, вроде Весселя, почему-то не пользуются персональными флиттерами. — Это надо срочно исправить! Вену вы мне уже показали, давайте продолжим нашу экскурсию в Милане. На моем флиттере это десять-пятнадцать минут.
Если в процессе прогулки по Вене Фаррани больше слушала, чем говорила, то в полете ее как будто прорвало. Непривычный к перегрузкам и невесомости Вессель был практически не способен говорить, и даже услышанное воспринимал через два слова на третье.
— Тысяча километров — это ерунда. Вот у меня муж — терраформист, так его регулярно уносит в командировки на полгода, а то и больше, в другие миры, куда даже по телефону не позвонишь. Конечно, письма мы пишем друг другу каждый день. Да только что толку, если за эти полгода туда придет от силы три корабля? Получаешь сразу полсотни писем, а потом два месяца опять ничего…
В Милане Вессель познакомил Фаррани с Линдой, добыл ей контрамарку на «Тоску», где Линда пела главную роль, до самого начала спектакля показывал ей город, а когда представление началось, с облегчением устроился за столиком в ресторане «Иль Маркезино». Арктурианка буквально загоняла его, и он подозревал, что это еще не все.
Так оно и вышло. После спектакля Линда, несмотря на усталость и позднее время, потащила Фаррани к себе в гости. В Милане она снимала небольшую двухкомнатную квартиру. Во время кратковременных приездов Весселю вполне хватало там места, но уложить спать еще и гостью, по мнению дирижера, было слегка затруднительно. Впрочем, обеих певиц это совершенно не пугало. За легким ужином они замечательно нашли общий язык.
Неожиданно Линда проявила интерес к древним обитателям системы Арктура. Как оказалось, на Земле в данный момент не было человека, который смог бы удовлетворить этот интерес лучше, чем Андреа.
— У нас вся планета бредит Древними, — рассказывала она. — Ведь наша колония выросла из археологической экспедиции, изучавшей наследие Древних. Да и независимость мы получили благодаря им — стоило только намекнуть, что мы восстановили несколько фортов космической обороны, оставшихся от Древних, как у земных правительств сразу пропало желание вмешиваться в наши дела. И вообще у нас их сооружения на каждом шагу. Умели же строить! По последним данным, последний птицечеловек покинул Лемурию более миллиона лет назад, а некоторые мосты и дамбы — стоят.
— Интересно, а от их литературы что-нибудь сохранилось?
— А как же! Книги — это первое, что искали наши археологи. В первую очередь, конечно, учебники, но и художественная литература попадалась. Сейчас уже расшифрованы основные языки поздней эпохи, от которой сохранилась большая часть материалов.
