Ветер в его сердце - Чарльз де Линт

Я смотрю ему вслед, а затем поднимаю взгляд на склон, где сквозь деревья пробивается свет из охотничьего домика.

Неужто всего пару ночей назад моя жизнь была такой тихой и простой? Сначала в нее ворвалась эта девчонка, а в конечном итоге всё — всё, черт побери! — что я полагал реальным, оказалось перевернутым с ног на голову. Как, черт возьми, это произошло?

Во всем виноват Опоссум. Мог бы и рассказать еще давным-давно, что наш бивак располагается в ином астральном плане и что я могу повстречать там майнаво. Нет же, оставил меня блуждать во тьме на многие годы. Мне несколько неловко, что все это время резервация знала и ждала, когда же я разгляжу находящееся буквально у меня под носом.

Из лесу неслышно появляется Калико и обнимает меня, запрокидывая голову для поцелуя. Я подчиняюсь.

— Не совсем уверена насчет потасовки, — говорит она затем, — но отвлечь Рувима у тебя получилось неплохо.

Я отступаю назад и внимательно смотрю на нее.

— Ну так ты готов выполнить обещанное? — улыбается она.

— Откуда ты знаешь, что я сказал Рувиму? Я думал, ты вовсю удираешь от псовых братцев.

— Неужто девушка не может находиться в двух местах одновременно?

— Ах, ну да.

— Ой, ладно, кончай дуться. Пошли.

Калико тянется за моей рукой, однако я снова отступаю и пытаюсь воспротивиться:

— Это же совсем близко, можем дойти и на своих двоих.

— Ути-пути.

Она хватает меня за руку столь стремительно, что мне не удается увернуться. Впрочем, когда она делает шаг вверх по склону, мы вовсе не оказываемся в мгновение ока у двери охотничьего домика. Просто поднимаемся по сосновому лесу.

— Знаешь, не все ведь объясняется магией, — говорит Калико через какое-то время. — Я вовсе не слышала твоего разговора с Рувимом. Просто догадалась, когда увидела, как ты таращишься на домик, а его и след простыл, — я кошусь на нее, и она подмигивает мне. — А может, и слышала.

Я не утруждаю себя ответом.

5. Томас

Томас остановил пикап Рувима во дворе и первым делом увидел расположившуюся на крыльце дома Тетушку Лейлу. Сантана, выскочив из кабины, хлопнула дверцей, и сидевшие на перилах возле кресла старухи три большие черные птицы тут же устремились в темнеющее небо. В сумерках парень не успел разглядеть, были ли то вороны или же вороны Желтого каньона. Сантана птиц будто и не заметила: обняла и чмокнула Тетушку, а затем скрылась в доме. Томас неспешно подошел к бабушке.

— Ойла, Тетушка. Опять с птицами общаешься? — поздоровавшись, он склонился, чтобы поцеловать старуху. Та потянула носом воздух.

— Ха! — изрекла она. — По крайней мере, ты не сбежал с ней.

Томас моментально выпрямился.

— С кем не сбежал?

— С майнаво-сестрицей, с которой у тебя свиданка была.

— Да не было у меня ни с кем свиданки!

— Что ж тогда от тебя иным миром несет?

«Так он еще и пахнет!» — поразился парень и пояснил:

— Мы отвозили газовый баллон Стиву и его подруге Калико.

— А, Калико. Будь поосторожнее с этой девицей.

— Мне она показалась славной.

— Она-то, может, и славная. А вот от ее подружек — этих женщин-ланей и заячьих сестриц — одни неприятности. Уж их-то ты берегись.

— Обязательно, Тетушка.

Томас направился было в дом, однако старуха схватила его за локоть и проговорила:

— Не окажешь ли старой леди одну услугу?

Парень не смог сдержать улыбку — Тетушка напоминала о своем возрасте лишь в тех случаях, когда ее просьба заведомо относилась к неприятным или невыполнимым, — и ответил уклончиво:

— Какую же?

Тетушка покосилась на двери, затем жестом велела наклониться поближе:

— Ты хороший парень. Заботишься о семье, хотя с удовольствием оказался бы за тысячу километров от резервации.

— Мне не в тягость.

Старуха махнула рукой.

— Нам-то двоим правда известна. Нам известно, что тебе не по душе следовать обычаям своего племени.

— Да я завтра собираюсь на потогон, — заявил Томас. Ему почему-то показалось важным сообщить об этом. — У Эгги.

От известия Тетушка даже несколько растерялась.

— Никак ты с девушкой познакомился? И чьих же она?

— С чего ты взяла?

— А зачем же тебе еще тащиться на потогон?

— Рувим попросил. Ему кажется, мне нужно там появиться.

— Ха! Как раз из-за Рувима я и прошу тебя об услуге. Уже слышал про Дерека Два Дерева?

Томас покачал головой.

— Его застрелил в горах один из белых охотников Сэмми.

— Он… он в порядке?

Тетушка покачала головой.

— Мертв. Они отрезали ему голову и в качестве трофея уволокли в охотничий домик.

— Что?!

Томаса так тряхнуло от этой новости, что ему пришлось ухватиться за перила, чтобы не потерять равновесие.

— Они не знали, что это Дерек, — пояснила старуха. — Он был в облике толсторога.

— Я тоже не знал… — только проговорив эти слова, он вспомнил об ауре толсторога, неизменно висевшей над плечами Дерека, прямо как венец из перьев у вождей равнинных племен.

— Это ужасно!

Тетушка кивнула.

— И сейчас Рувим с оравой псовых братцев направляется к охотничьему домику, чтобы забрать у них трофей. Ты должен понимать, чем это пахнет. Какой бы оборот ни приняли события, еще до захода солнца Сэмми спустится к Центру, чтобы сцепиться с Морагу.

Томас лихорадочно пытался переварить обрушившиеся на него новости.

— Так о какой же услуге идет речь?

— Твоя мать ой как не обрадуется моей просьбе, но мне бы очень хотелось, чтобы ты сейчас же отправился к Центру. Поддержать Морагу в знак солидарности. Если Сэмми явится туда со своими парнями, Морагу тоже придется продемонстрировать свою силу.

— Думаешь, начнется потасовка?

— Надеюсь, нет. Поэтому-то ты и должен быть там. Если Морагу наберет достаточно сторонников, Сэмми не осмелится поднять бучу.

— И ты считаешь, мама не даст мне…

— Этот молодежный Женский совет какой-то бесхребетный, — перебила парня старуха. — Действуй они в свое время жестче, Сэмми никогда не построил бы казино и прочие штуки. И тогда не случилось бы этой беды.

Томас не нашелся с ответом.

— Я понимаю твое отношение к нашим традициям, — продолжала Тетушка. — Я всего лишь прошу тебя сегодня встать рядом с Морагу. Вот чья поддержка ему точно не нужна, так это оравы драчунов, этих псовых братцев.

— Тетушка, я вовсе не презираю наши обычаи, — возразил парень. — И не стыжусь племени и того, кем являюсь.

— Ты всего лишь хочешь повидать мир.

Томас кивнул. Неужто об этом знают все до одного? Вот тебе и глубочайшая тайна.

— Ах, каждому юноше обязательно нужно