Чарльз де Линт - Пиксельные пикси

Чарльз де Линт

Пиксельные пикси

Едва мистрисс Холли успевала уйти в свою квартирку над книжной лавкой, Дик Боббинс выглядывал из-за печки, где проводил дни в дремоте, сонных грезах и чтении книжек, позаимствованных с верхних полок. Осторожно высовывал голову и прежде всего осматривал подвал на предмет обнаружения нежданных гостей, одновременно прислушиваясь, не скрипнет ли пол наверху. Только убедившись, что хозяйка и, главное, ее собачка окончательно ретировались, он тихохонько выбирался из своей норы. Или дыры. Как кому угодно.

И так каждую ночь. По раз и навсегда заведенному порядку.

Прежде всего Дик аккуратно почистил рукава своей обтрепанной куртешки и расчесал пальцами курчавые каштановые волосы. Закончив прихорашиваться, он энергично потер ладони, вытянул из укрытия взятую накануне книгу и взбежал по крутой подвальной лестнице в помещение лавки. При весьма невеликом росте, всего в два фута, задача была нелегкой, но Дик, проворный и ловкий, как и полагается всякому уважающему себя домовому, справился с ней без труда и вскоре уже стоял среди россыпей книг, прикидывая, с чего начать ночную работу.

Сделать предстояло немало: подмести, вытереть пыль, расставить книги. Его чудные, милые книги. Дику было все равно, что читать: серьезные тома и фолианты в кожаных переплетах или легкомысленные «покеты» в аляповатых обложках. Он любил все и всякие, ибо они были полны слов, а слова для этого домового означали магию. Мудрые и просто умные люди пользовались неким поразительным колдовством, чтобы населить каждую книгу самыми невероятными историями и персонажами, многие из которых и представить-то невозможно! Просто немыслимо! Но если вы владели ключом, отворяющим смысл и значение слов, значит, могли познакомиться с любыми сюжетами и героями.

Иногда Дик вспоминал то время, когда еще не умел читать. Приходилось ворошить страницы, зачастую в бесплодных попытках вынюхать чутким носом содержание очередной истории. Но теперь… о, теперь он сам стал чародеем, поскольку обрел умение в любое время обнаружить скрытое в каждой книге очарование. Стоило лишь захотеть, и…

Но сначала он честно трудился, отрабатывая свое содержание. Потом выбирал новую книгу из тех, что пришли в лавку днем, пока он дремал в своей норе. Сидя на каком-нибудь стеллаже, он читал и читал — до первых рассветных лучей, когда наступало время вернуться в свое укрытие за печкой. Сунув томик под мышку, на случай, если проснется пораньше и захочет дочитать очередную историю в ожидании ухода хозяйки, он снова прятался до самого вечера.

Я ненавижу компьютеры.

Не тогда, когда они выполняют то, для чего предназначены. И даже не в тех случаях, когда сама делаю очередную дурацкую ошибку: стираю файл, который еще ой как пригодится, или выхожу из редактора, не позаботившись предварительно записать набранное. Я все еще пользуюсь теми старыми заезженными программами, которые не выщелкивают таблички с вопросом, хочу ли я сохранить файл, над которым работаю.

Нет, речь идет о тех случаях, когда они вроде бы обретают собственный разум. Клавиатура вдруг зависает по неизвестной причине. Посылается сообщение о перегрузке памяти, хотя ты точно знаешь, что пара свободных гигабайтов еще имеется. Пароли отчего-то перестают действовать, и открыть файл не представляется возможным… И еще сотня других, обычно мелких, но раздражающих, как заноза под ногтем, неприятностей.

Иногда этого вполне достаточно, чтобы схватить первое попавшееся устройство и запустить им в стену. Обычно страдает «мышь».

Но все эти недостатки не могут перевесить несомненных достоинств: сбереженных времени и усилий, невероятного объема памяти и автоматического выполнения бесчисленных задач.

В эту ситуацию я попала отчасти по своей вине. Вносила дополнения в каталог и, перед тем как сохранить файл и для верности скинуть его на дискету, решила зайти в интернет, узнать цены своих конкурентов. Букинистическая торговля, а именно этим я и занимаюсь, славится своим, весьма произвольным, разбросом цен. Впрочем, как и всякая отрасль, занимающаяся сбытом подержанных вещей.

Я без особых трудностей внедрилась в сеть и самым легкомысленным образом проглядывала списки книг, на которые поступали заявки, отмечая имевшиеся у меня экземпляры. Беды начались, когда я попыталась выйти из окна просмотра. Оно никак не хотело закрываться, и я не смогла переключиться на другое окно. Как и покинуть интернет.

Решив, что все дело в той странице, на которой я в данный момент пребывала (знаю, что это не слишком-то гениальная идея, но я никогда не претендовала на углубленные знания компьютерной техники), я вызвала меню «Мои любимцы» и попробовала войти на свою домашнюю страницу. Но вместо этого очутилась на сайте фанатов знаменитого борца Стива Остина.

Я честно повторила процедуру — и приземлилась на сайт коммерческого программного обеспечения.

Третья попытка привела меня на сайт какой-то Синди Марголис: если верить Книге рекордов Гиннесса, самой популярной дамы в сети, чье изображение скачивалось на десятки компьютеров.

Только не на мой, дорогая.

Я упорно старалась сойти с круга и вернуться на свою домашнюю страницу. Но каждый раз оказывалась в очередном, совершенно непонятном файле.

Наконец я обратилась к одной из ссылок на последней странице, которая предположительно должна была помочь мне выйти из сети. Вместо этого я вырвалась на веб-сайт риэлторской компании в Санта-Фе и тупо уставилась в россыпь снимков, изображавших дома в псевдоиспанском стиле, которыми, очевидно, и торговали риэлторы.

Безнадежно. Вздыхая, я повторяла одну и ту же нехитрую процедуру и с тем же результатом.

Конечно, я могла бы перезагрузить компьютер и наконец сорваться с крючка. Но тогда бы целый день работы прошел впустую, поскольку я, как последняя дура, не позаботилась сохранить файл, прежде чем шататься по интернету.

— Ах ты, глупая машина, — пробормотала я.

Сниппет, моя терьерша, мирно дремавшая у витрины, заворочалась. Я немедленно стала убеждать ее, что она не так поняла и что по-прежнему остается моей славной, миленькой собачкой, а когда снова повернула кресло к компьютеру, по другую сторону прилавка возникла женщина. (Я мельком видела, как она входила в магазин, но мгновенно забыла об окружающем, поглощенная битвой с компьютером.)

Ничего не скажешь, такая заметна в каждой толпе. Необыкновенная внешность. В темно-каштановых, ниспадающих прерафаэлитскими локонами волосах переливаются зеленые пряди; глаза одновременно внимательные и какие-то отрешенные, словно странное смешение теплого летнего дня и тайны, которая медленно прорастает в вас, когда смотришь на звезды в прохладную ясную осеннюю ночь. Что-то в ее облике казалось смутно знакомым, но я никак не могла сообразить, что именно. К числу постоянных покупателей она не относилась.