Ветер в его сердце - Чарльз де Линт
Лия запустила на воспроизведение подборку песен «Дизел Рэтс», и колонки автомобиля сотряс трек «Копай глубже (Загляни в себя)».
Подруги переглянулись и рассмеялись.
4. Стив
Калико переносит нас на склон прямо под охотничьим домиком, я спотыкаюсь и начинаю валиться лицом вниз. Вероятно, мне суждено было растянуться на земле во весь рост, как следует приложившись физиономией о камни, но моя подруга крепко сжимает мою ладонь: рывок — и я стою на ногах.
Будь мне четырнадцать, я, пожалуй, завизжал бы от восторга. Настоящая телепортация! «Телепортируй меня, Скотти!»[5] Вот только мне уже не четырнадцать, и я предпочитаю твердую опору под ногами.
— Черт, не могла бы ты предупреждать перед тем… — начинаю я, но Калико меня обрывает:
— Свора рядом. Я отвлеку их, а ты поговоришь с Рувимом.
— А это не чересчур для простого отшельника? Как мне убедить его… И в чем?
— Откуда мне знать? Морагу сказал: просто поговори с ним. Успокой и займи болтовней. Свора действует как единое целое, братцы могут мысленно переговариваться друг с другом. Мне нужно, чтобы Рувим отвлекся. Тогда я смогу увести всех остальных, и у тебя появится шанс убедить его. Если псы останутся без вожака, мы справимся.
С чем справимся-то, озадачиваюсь я. Пожалуй, мне стоило хорошенько подумать, прежде чем вписываться. Не успеваю я, однако, даже открыть рот для возражений, как Калико меняет обличье — недавно мы с ребятами насмотрелись такого возле моего трейлера — и антилопой скачет вниз по склону.
Из-под деревьев вырывается стая, и моя подруга мчится прямо на них. Когда от псов ее отделяет буквально пара корпусов, она внезапно бросается в сторону. Стая моментально сходит с ума и несется за ней — всем скопом, кроме вожака. Тот резко останавливается, разворачиваясь так, чтобы видеть свору, для которой, кажется, теперь существует только удирающая Калико. Сообразить, что этот пес Рувим и есть, несложно даже мне.
Калико говорила, что псовые братцы могут мысленно переговариваться между собой и это их объединяет.
— Рувим! — ору я и мчусь к нему вниз по склону.
Этого оказывается достаточно, чтобы он отвлекся! И надеюсь, этого достаточно для разрыва связи между ним и сворой, на каких бы там принципах она ни основывалась. Теперь Рувим смотрит на меня. Кажется, он сбит с толку. Впрочем, мгновение спустя он узнает меня и начинает отворачиваться. Но я уже рядом и в следующий миг совершаю либо храбрейший, либо глупейший поступок во всей своей жизни. Я прыгаю ему на спину.
По ощущениям, все равно что пытаться оседлать маленькое торнадо.
Пес мечется, рычит, скалит клыки, и в итоге мне приходится применить силу — я луплю его по голове кулаком. Вряд ли Калико думала, что я стану успокаивать и занимать Рувима таким вот образом, но что еще мне оставалось делать? Дать ему оттяпать от меня кусок побольше?
В момент удара я отцепляюсь от вожака псовых братцев, и мы разлетаемся в разные стороны. Когда мне удается кое-как подняться на ноги, Рувим, потирая висок, стоит передо мной в человеческом облике.
— Ты охренел? — рычит он.
— Эй, я всего лишь пытался…
Рувим, похоже, не собирается меня слушать. Он замахивается, но я, уклоняясь от удара, бросаюсь на него, и мы снова входим в клинч.
— Давай поговорим! — я ору, не позволяя ему вырваться.
— С меня довольно болтовни!
— Договорились!
Я бью его головой, и ошалевший Рувим отлетает куда-то вдаль. От сотрясения перед моими глазами вспыхивают несколько звездочек, но я готов поспорить, что мой противник сейчас наслаждается видом целой галактики. Когда же Рувим, пошатываясь, снова устремляется ко мне с поднятым кулаком, я легонько толкаю его, и он падает.
— Лучше не вставай, — мой голос звучит ровно.
Сначала мне кажется, что Рувим опять попытается наброситься на меня, но он вздыхает и говорит:
— Вот уж не думал, что ты такой крутой.
— Вовсе нет. Просто пытаюсь помешать тебе совершить ошибку. Ты выходишь на тропу войны, а это грозит резервации новым расколом.
— Тебя Морагу подослал?
Я пожимаю плечами.
— Ты не понимаешь. А Морагу ничего не желает слушать!
— Мне-то как раз все представляется ясным.
Рувим трясет головой.
— Не суйся. Это дело племени.
— Дерек Два Дерева был и моим другом.
— Дело не только в Дереке.
— Я врубаюсь. Это дело племени. Отчасти так и есть. Но ведь ты еще и хочешь хорошенько прищемить Сэмми.
Рувим пронизывает меня испепеляющим взглядом.
— Только не притворяйся, что это не так, — добавляю я.
— А если и так? Только посмотри, что он наделал! Охотничий домик, гостиница, сраное казино! Мы прекрасно жили, пока ему не взбрело в голову, что племя нужно осовременить. Вот только ничего не изменилось, а? Мы по-прежнему граждане второго сорта, он просто превратил нас в крупье, танцоров, уборщиков да проводников для белых! Узаконил наше положение! — он плюет на землю и добавляет. — Без обид.
— Конечно. Все в порядке.
Какое-то время мы молчим. Понятия не имею, о чем думает Рувим, но меня одолевает беспокойство за Калико, прямо сейчас преследуемую сворой взбешенных псов.
— Значит, — наконец произносит Рувим, — ты считаешь, нам нужно позволить этому жирному банкиру — или биржевому маклеру, или кто он там, черт его побери, — позволить утащить голову Дерека и повесить ее дома на стенке?
— Нет. Я собираюсь забрать ее, чтобы вы могли достойно похоронить Дерека.
Даже не знаю, откуда у меня взялась эта мысль, однако в ее правильности я нисколько не сомневаюсь.
— И я сделаю это так, — продолжаю я, — что все примут мое решение и старые распри не вспыхнут вновь.
— Но конфликт нужно разрешить раз и навсегда!
— Согласен. Но не сейчас. Не по-твоему.
Рувим медленно кивает.
— Значит, вместо меня это сделаешь ты. По-своему.
— Сделаю.
Клясться мне не нужно. Кикими оценивают человека по делам, а не по словам.
— Ладно, — говорит он.
Я протягиваю ему руку. Он принимает ее, и я помогаю ему подняться. Рувим склоняет голову набок и вздыхает.
— Я отозвал парней, — говорит он. — Хотя она и отлично справилась бы и сама. Им ее никогда не догнать.
— Да уж, насколько я понимаю, в этом она хороша.
— Ха! — Рувим изучающе смотрит на меня.
— Что? — вскидываюсь я.
— Так ты и Калико вместе?
— Я считал, что это никого не касается. И своего мнения не менял.
— Как скажешь, — он пожимает плечами. — Только поторопись и поговори
