Егор Просвирнин - Жорж Дунаев
- Да, Жорж?
- Я ухожу. Десант на флагман Псов, минимальные шансы на успех. Не спрашивай, другого пути нет. Опять не спрашивай, ты остаешься здесь. Прощай.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти. Стою в дверях несколько секунд, снова оборачиваюсь:
- Знаешь, я хотел тебе сказать это, когда все закончится, но, похоже, наше маленькое приключение может завершиться совсем не так, как я рассчитывал. Так вот. Ты первая женщина, которую я полюбил. Теперь действительно прощай.
Автоматическая дверь закрывается за моей спиной, приглушая звук женских рыданий.
В десантном отсеке меня облачают в лучшую броню, выдают лазерный АКК-447 и плазменный ятаган для рукопашной, к которой так располагают узкие корабельные коридоры. Завершив все приготовления, я подхожу к капсуле и заглядываю внутрь. Тридцать хмурых восточных мужчин, вооруженных с ног до головы, тут же вскакивают и кланяются мне. Я кланяюсь им в ответ:
- Воины Халифата, я хочу сказать вам несколько слов перед главной битвой в вашей жизни. Да, главной, главнейшей битве, к которой вы шли все свое существование. Ибо биться вы будете не за Федерацию, не за Халифа и даже не за Аллаха. Биться вы будете за себя, свою землю, своих жен и детей, родных и любимых. Сдайтесь, проиграйте, станьте на колени перед Псами – и не пройдет и месяца, как они вторгнуться в Халифат, сжигая и уничтожая все на своем пути. По их понятиям вы не противники, вы даже не люди – по их понятиям вы говорящее животные, собаки с автоматами – в рядах гвардейцев возникает возмущенный ропот.
- Так докажите же им, что вы не малодушный скот на заклании, что вы люди, что вы мужчины, что вы настоящие воины! Убейте, убейте всю эту шваль и падаль, и я буду убивать ее вместе с вами, и я воспою ваш бессмертный подвиг, как только последний Пес издохнет в ваших руках! Уррра!
И громовое «Уррра!» несется мне в ответ. Что ж, по крайней мере, я подарил им хоть капельку мужества перед предстоящими ужасами, а это уже хорошо. Я залезаю в капсулу, сажусь у самого входа и задраиваю люк. Через десять секунд раздается предупреждающий сигнал. Еще через десять секунд наш флагман вздрагивает от выстрела всеми орудиями, капсула дергается и вылетает в открытый космос. Поехали! Я начинаю считать секунды до стыковки, молясь, чтобы ни один из кораблей Псов не отвлекся от передачи энергии, открыв огонь по нам. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Трясет, страшно. Шесть. Семь. Восемь. Десять. Тряска усиливается, в голову закрадывается мысль: «А не разорвется ли капсула на части от зверской скорости, с которой она летит в пространстве?». Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать. Пятнадцать. Не разорвалась, слава всем Богам, истинным и ложным! Шестнадцать. Семнадцать. Восемнадцать. Девятнадцать. Двадцать. Пытаюсь вспомнить какой-нибудь смешной анекдот, не выходит. Двадцать один. Двадцать два. Двадцать три. Двадцать четыре. Двадцать пять. Вспоминаю взгляд Тиамат сразу после моего признания. Получается лучше. Успокаиваюсь. Двадцать шесть. Двадцать семь. Двадцать восемь. Двадцать девять. Тридцать. Тридцать один. Страшный удар, от которого мы дергаемся на своих местах, чуть-чуть не стукаясь головами о потолок. На внутреннем дисплее моего бронекостюма высвечивается надпись «11.00». Затем раздается противный писк и цифра изменяется на «10.59». Обратный отсчет пошел, мы приехали. Дверь капсулы с грохотом вылетает и внутренности нашего пристанища наполняет мягкий свет. У меня есть чуть меньше одиннадцати минут, чтобы закончить эту затянувшуюся трагикомедию, став или героем Федерации, или самым большим неудачником во Вселенной. Вперед!
Глава двадцать шестая, последняя.
10.50 .Я выскакиваю в люк и даю очередь наугад. Никого. Узкий коридор с черными стенами, испещренными древними рунами, мягкий свет из скрытых ламп и ни одной живой души. Видимо, Псы оторопели от нашей наглости и просто еще не пришли в себя. Это хорошо. Мы спокойно высаживаемся и строимся колонной, я в середине. Все понимают, что идущие впереди погибнут первыми и меня лучше сохранить для финальной битвы. Если мы, конечно, вообще найдем чертов пульт и битва состоится. Мы проходим пятьдесят метров и за первым же поворотом встречаем шквал лазерного огня, порожденного десятком автоматических пушек, вмонтированных в пол, стены и потолок. Двое раненых, пушки сожжены. Идем дальше, развилка. Указатели, рунные надписи, которых никто не понимает. Я выбираю правый путь. В конце-концов, идеология Республики – это доведенная до абсурда ультраправость и почему бы на их территории все время не выбирать правый путь? Продолжаем движение.
10.02. Первая стычка с живыми Псами - мини-баррикада из автоматических пушек при поддержке пяти десантников. Двое убитых, пушки сожжены, Псы застрелены, развилка, продолжаем движение вправо.
9.34. Вторая стычка с живыми Псами. Четыре десантника без поддержки защитных механизмов, застрелены, потерь нет, продолжаем движение.
9.02. На связь выходит Великий Визирь и пересылает нам схемы коридоров, которые успели составить другие группы. Пока что ни намека на путь к пульту управления, потери растут, темпы продвижения замедляются.
8.44. Попадаем на скрытое минное поле. Трое погибших. Стреляем наугад по полу до тех, пока он не перестает взрываться. На месте мин – огромными рваные дыры в обшивке, сквозь них видны внутренние конструкции корабля, также исписанные рунами.
7.15. Третья стычка с живыми Псами. Двадцать десантников, пять погибших, я приучился стрелять прямо в лоб идиотам, бросающимся врукопашную.
6.30. Меня начинает накрывать что-то странное. Окружающий мир погружается в завесу тумана, зрение расплывается, я начинаю слышать голоса, говорящие на древнем германском наречии. Спрашиваю гвардейцев, они говорят, что ничего не чувствуют. Закрываю глаза и начинаю молиться всем известным мне богам. Открываю глаза. Вокруг по-прежнему туман, в голове голоса, руны на стенах светятся, но теперь я чувствую тепло где-то далеко впереди себя. Решаю идти на него.
5.59. Второй сеанс связи с Визирем. По-прежнему никаких известий о пути к пульту управления. От всех остальных групп осталась в лучшем случае треть первоначального состава.
5.21-3.17. Четыре стычки подряд с живыми Псами. Все в тумане, пытаюсь стрелять, попадаю в стены. В живых - семь гвардейцев. Нас хватит еще на пару стычек. Впрочем, времени совсем не осталось.
3.02. Продолжаем идти на тепло. Туман слегка рассеивается. Вышли в широкий, длинный коридор, очевидно, это путь к пульту управления. Продвинулись вперед на 50 метров, встретили живых Псов, человек тридцать. Это открытое пространство, нам конец. Мысль о смерти звучит глухо, где-то глубоко в голове. Мне все равно. Гвардейцы вскидывают АКК-447, готовясь принять последний бой. Десантники с диким ором бросаются в атаку, я полубессознательно прикусываю губу, чувствую вкус своей крови и зачем-то громко говорю вслух «Тала Малахи, Великий Демон Болот, помоги мне!». Вспышка, туман исчезает, руны гаснут, десантники с перекошенными лицами бросаются обратно, по пути роняя оружие, мы устремляемся за ними, стреляя в сверкающие свастики на спинах.
2.02. Зал с пультом управления. Огромные светящиеся руны, огромные экраны, передающие происходящее у Столицы в прямом эфире. Не меньше двух сотен десантников, штук тридцать офицеров и техников, у рычагов управления кораблем стоит улыбающийся Сангвиниус:
- Жоржи, дорогой, я знал, что ты придешь. Ты же не мог не прийти, верно, тщеславный ублюдок? И ты пришел, пришел, глупый засранец. Моих людей хватит, чтобы распылить вашу жалкую шайку на атомы даже несмотря на то, что ты испугал часть моих верных псов какой-то сранью. Но я не подарю тебе радость легкой смерти, я закончу с тобой то, что ты счастливо избежал в прошлый раз. Пытки. Вечные пытки. Но перед тем как поместить тебя в агонию навсегда, я хочу самолично отобрать у тебя оружие. Наверное, это можно было бы даже назвать «дуэлью», если бы ты не был столь беспомощен.
Сангвинус прав – он выше меня на голову, в мощнейшей силовой броне с мечом редкой работы в здоровенной ладони и сияющим щитом на другой руке.
- Бросай свою пукалку, ты все равно не сможешь ей повредить мне. Возьми свой ножик и хотя бы попытайся изобразить сопротивление, а мы тут все посмеемся.
Я понимаю, что он прав и бросаю лазерный автомат на пол, перехватывая поудобнее свой меч. Я не надеюсь на победу, я хочу получить лишь мгновенную смерть, подставившись под удар меча. Сангвиниус это тоже понимает и, неспешно подойдя ко мне походкой льва, увидевшего котенка, бьет меня своим щитом. От мощи удара я валюсь на пол, Псы гогочут, Сангвиниус поворачивается к ним и что-то кричит, Псы гогочут сильнее. Следует удар, второй, третий, мой меч отскакивает в сторону. Меня беспощадно, издевательски бьют, я будто пятнадцатилетний мальчик перед профессиональным боксером. После очередного удара Сангвиниус поворачивается ко мне спиной и начинает произносить речь перед Псами:
