Сергей Шведов - Подкаменная Тунгуска

— Как не слыхать! Лохматых чулуков в тайге до сих пор встречают, хотя уже всё реже да реже. Но старики ещё про них помнят.

— Так вот, мужик, представь себе — когда-то такие вот обросшие шерстью мускулистые и высокорослые чулуки жили в Западной Европе, где теперь Цитадель Цивилизации.

— Ну и чо с того?

— А то, что неандертальцы были выбиты и съедены слабосильными кроманьонцами.

— А это кто?

— Белые люди, как мы с тобой. Они потом стали русскими, немцами, французами, англичанами и прочими европейцами. Так мы с тобой теперь вроде тех чулуков. Нас надо беречь от вымирания.

— В зоопарк посадить и кормить бесплатно?

— На Западе нужны прирученные русские, которые против русских, сколько тебе повторять! Теперь понятно, почему я выкрестился и обрусел?

— Эт-то понятно. Только почему мы с тобой в заднице?

— Потерпи. Генетики научатся выращивать ещё в утробе матери отдельно рабов и отдельно повелителей. Урождённый раб уже не станет бунтовать, а прирождённый властитель может не беспокоиться за сохранность своих капиталов. Весь мир будет принадлежать банкам. Все им будут должны, а они — никому.

— Красотища! А войны будут?

— Обязательно. Утилизировать снаряд в мирное время куда дороже, чем пульнуть его в тех, кого назначат врагами демократии. Будет сгорать зерно на корню, кофе и чай будут бросать в топку, по горам апельсинов будут ездить трактора, лишь бы удержать высокие цены. Экономика после войны всегда оживляется.

- Война всех дурных побьёт.

— Нет! На войне гибнут самые умные, отважные и непокорные, поэтому — опасные. Собаки пошли от волков. Их приручали. Топили непокорных щенков, оставляли ласковых и угодливых. И хвостики у дворняжек завилась колечком — признак покорности. Так и новую породу людей выведут, верных и покорных хозяевам. Нужно только почаще устраивать всемирную бойню. Только так можно вывести новую породу людей.

ГЛАВА 10.0 НОВЫЙ ТАЛМУД ОТ ПОЛИТЭКОНОМИИ

Пурга не унималась. Прежде никто из них и не подумал бы, что можно по пятнадцать часов в сутки проводить за накрытым столом с выпивкой. Ни Шмонс, ни Ерофеич. Но попробовали, убедились — можно. Если иметь такую семижильную прислужницу, как Фёкла.

— А ты поздоровел и чуточку раздобрел за последнее время, Шманец. Тебе… того… больше никогда?

— А чём ты?

— Черти, спрашиваю тебе больше не являются?

— Нет, видения исчезли, припадки дрожи в руках и ногах прекратились.

— Выздоровкался, значицца.

— Хотелось бы надеяться. Психика уже в норме, сон спокойный, только физическая слабость не оставляет.

— Ну, это дай только первой травки дождаться — враз окрепнешь на весеннем солнышке!

— Лучше на берегу Индийского океана.

— И я не против буржуйской жизни. Я против маосталинистов. Они — тормоз для прогресса.

— Дурак же ты, мужик.

— А чо тута не так-то?

— А то, что за проклятыми маосталинистами будущее, а банки только тормозят прогресс и переводят всю планету на говно.

— Сам-то ты за границу к буржуям намылился.

— Тут уж причина природного свойства — у моей психики высокопримативный статус. По-другому жить не могу.

— Эт-та как понять тебя?

— Хищник я по духу. Присваиватель чужого. Не могу быть счастливым в равенстве с остальными.

— Первенствовать хочется?

— Не то. Я чувствую себя уютно при богатстве, если знаю, что где-то рядом ночует на улице бездомный нищий. Без этого мне счастья нет. Я себя полноценным человеком чувствую только при виде голодных попрошаек.

— То есть ты прямой садюга?

— Не берись судить о высоких материях, если ты в них не разбираешься. У меня психическая конституция такая.

— Если ты псих, то так и признай.

— Путать психологию с психопатологией может только необразованный мужлан, кем ты, собственно, и являешься.

— То ись не мово ума дело? Согласный. Только я и сам люблю посмеяться с нищедранцев, когда у меня карманы набиты деньгами. Значицца, Шманец, мы с тобой два сапога — пара.

— Уволь меня от таких сравнений. Ты мне не ровня, запомни. Это мы сейчас на равной ноге. А как китайскую границу перейдём, помни, что ты мой слуга и не более того. При мне рот будешь открывать только по моей команде. Обращаться только на вы и только по имени-отчеству.

— Бу-сделано, начальничек!

— Мы с тобой, мужик, — отмирающая ветвь гомо сапиенс. Рано или поздно победят древние пророчества и откровения. Человечество преобразится и стряхнёт с себя паразитов, вроде нас с тобой.

— Это скоро уже?

— Нет, ещё поборемся за выживание. Думали, нам поможет великий макро- и микроэкономист Энгель Марксад, в миру Эльмир Максудов, помесь киргиза и кореянки. Он написал фундаментальный труд «Как вести бизнес без прибыли. Новая экономика для русского народа безо всякой хрематистики».

— Хренотистика — это чаво?

— Хрематистика — наука об обогащении. Ну, как бы тебе это точнее сказать, накопление богатства как самоцель, как сверхзадача, как поклонение прибыли. А русским он предлагает отказаться от накопления богатств, а вернуться к прежней дикости, чтобы не было социальных конфликтов.

— По уму дело — так-то этот Энгель Марксад предлагает русским влезать в лапти, чтобы шлёпать по навозу.

— Ты правильно понял… Целых двадцать пять безбедных лет этот гений отбывал двенадцатичасовую каторгу за компьютерной клавиатурой на собственной вилле с бассейном во Флориде. Перелопатил горы финансово-экономической отчётности с помощью наёмных консалтинговых фирм и аудиторских компаний.

— И чо вышло-то?

— Смешал в одну кесю-месю невразумительные представления псевдотеоретиков разного толка от анархиста князя Кропоткина, сельского кооператора Чаянова, недорепрессированного царизмом недомарксиста Энгельгардта, кагэбиста Паршева и даже дельные соображения о сельских мельницах талмудиста Давида Бронштейна, то есть Троцкого-старшего. Потом слепил из этих «нераспущенных подонков», то есть нерастворимых осадков по-старому, экономическую теорию для построения русской крестьянской супердержавы в условиях страны, половина территории которой всегда стояла на вечной мерзлоте.

— А сам он так-то с одной своей хренотистики жил?

— Да как сказать… Выучил семерых отпрысков в лучших университетах Европы, а под старость увлекся рыбалкой, для чего ему пришлось купить шикарную прогулочную яхту. В знак уважения к величайшему гению в области русской экономики налоговая служба штата Флорида и федеральные фискалы ни разу не поинтересовались, на какие средства благоденствует Энгель Марксад. Тиражи переводов его книг даже в удачные годы не превышали двух тысяч в год, да и то большинство экземпляров университетские библиотеки получали бесплатно.

— Хотел бы я так-то наукой заниматься.

— Научный подвиг великого экономиста, Нобелевского лауреата, не остался незамеченным на далёкой родине, хотя в конечном итоге его труды привели к весьма неожиданным политическим последствиям. Малозаметная секта русских маосталинистов использовала фундаментальную монографию Энгеля Марксада по методу «от противного».

— А кто там был противный?

— Ты о Карле Марксе слышал?

— Это прародитель коммуняк во всём мире.

— Немножко не то. Маркс хотел построить коммунизм только для Европы. А Россию, Китай, Индию, Африку думал использовать как источник сырья и рабочей силы. Сталин и Мао Цзэдун тоже пошли методом «от противного». И перевернули его учение с нога на голову. И добились лучшей жизни для своих народов, а европейцев послали в пешее эротическое путешествие.

— Я что-то в школе слышал, но точно уже не помню.

— Вместо натурального хозяйства, пастбищного и отгонного скотоводства и собирательства съедобных кореньев, грибов и ягод они нацелились на построение компактных экопоселений с интенсивным сельским хозяйством и полностью автоматизированными промышленными предприятиями по «безлюдному» принципу.

— Как так-то можно?

— Можно, если на заводе работают роботы.

— А безработица?

— Страна с такой территорией легко решает этот вопрос. Вместо всеобуча с трёхклассными церковноприходскими школками для русских, как рекомендовал Марксад, они ввели обязательное высшее образование для всего населения, считающего себя русскими. Детей малых, гордых или избранных народов маосталинисты освободили от бездны премудрости. Хотят родители, пусть строят за свой счёт любые медресе, хедеры или училища при дацанах. Не хотят родители учить девочек — и не надо. Паранджи не срывать, гаремы не распускать, гомосексуализм между братьями, педофилию и зоофилию у туземцев не преследовать, рабства среди инородцев не отменять, раз оно им так нравиться. Мол, мы никому не благодетели. У самих забот хватает.