Анастасия Монастырская - Теща Дракулы
***
-- Никак женушка расстроила, твое величество? -- пред Дракулой склонился слуга понятливый, личный писарь Ебата. Склонился не слишком почтительно, но на политес Дракула обычно смотрел сквозь пальцы. -- По телу вроде и баба горячая, а как заговоришь -- юница глупая.
Молодой да смелый! Доверенное лицо, правая и верная рука во всех делах и начинаниях. Но, безоговорочно доверяя Ебате, Дракула никогда не забывал его проверять. Когда-то князь уже попал в ловушку из-за того, что доверился родному брату. Глупец тот, кто наступает на одни и те же грабли. Ни пустозвонства, ни наглости не прощал, потому и взбеленился тотчас:
-- Не тебе, пес смердящий жену обсуждать, -- отрезал князь. -- Еще слово молвишь, на конюшню отправишься. Давно плетей тебе не отвешивал.
-- Не гневайся, господарь, -- Ебата чутко уловил, что Влад нынче не в духе. -- Просители к тебе. Дело уж больно необычное.
Плохое настроение князя мигом рассеялось.
-- Какое такое дело? -- с любопытством спросил он.
-- Жена мужа в измене обвинила, у тебя справедливости просит.
-- Кто такая, чтоб вперед мужика выступать?
Ебата ухмыльнулся:
-- Если б не разлучница, никогда бы не решилась, а тут ревность да обида разум замутили. Разлучница -- мать ее. Сам понимаешь,
Сердце кольнуло. Были знаки, были.
-- Приведи!
Как есть -- трое. Молодка востроглаза и вертлява, несмотря на излишнюю полноту. Неверный муж испуган, но по-прежнему тверд в поступке своем. Мать, она же разлучница, спокойно держалась в стороне, будто и ни причем вовсе. Волосы убраны под платок, на покатом лбу недоуменная морщинка, губы сжаты. Руки она держала сложенными на животе.
"Будто дитя нерожденное защищает", -- осенило Дракулу.
-- Сказывай.
-- Прости, твое величество, что потревожили мы тебя, -- заголосила поруганная жена. -- Да только не у кого, кроме тебя, господарь, справедливости просить. Вот муж мой венчанный, вот мать моя родная, а промеж ними любовь, мне, значит, обман. Вчера на сеновал пошла, а там они милуются, стыда да сраму не зная. Как быть, господарь? Рассуди!
Посмотрел на зареванную женку князь и нахмурился. Быстро сор из избы вынесла, видать, действительно в расстройстве пребывает. Супружеская неверность -- дело привычное, но после того, как Влад сел царствовать, случаев поубавилось. Стоит ли мужу своему изменять. Коли кол тебя на причинное место дожидается? Однако мужей ни разу не обвиняли -- погуляет и вернется, куда ж ему деваться?
-- Ты что скажешь? Отчего жене молодой изменил? Да еще с кем -- с тещей?!
Тот молчал долго, но вдруг решился:
-- Ты как хочешь, суди, господарь, да только нашей вины с Анной тут нет. Жена моя, Микаела, хозяйка справная, жена пригожая да верная. Жаль, детишек мы с ней не прижили, но тут уж воля божья. Слова худого о ней не скажу. Но не люба! Домой иду, ноги сами к дому тещи поворачивают. Иду и сам над собой посмеиваюсь: эка зацепило! Приду, она накормит, напоит и смотрит, будто единственный я у нее, Богом назначенный. Вот и получилось: была теща, стала женой. Ты не сердись, твое величество. Сопротивлялась, как могла. Силой взял. Меня казни! Я один во всем и виноватый.
-- Нет! -- бросилась в ноги государю обманутая жена. -- Если его убьешь, то и меня вместе с ним. Нет его, и меня нет. Прости, твое величество. Бес попутал, оговорила и мать, и мужа. Привиделось дурное, вот и бросилась защиты искать. Прости, если можешь, а нет -- так не милуй, все одно теперь -- пропадать.
Разлучница даже с места не двинулась: застыла соляным столбом.
-- А ты что скажешь? -- обратился к ней Дракула.
-- А нечего мне говорить, господарь, -- спокойно и с достоинством ответила та. -- Никто надо мной не насильничал. Не захотела бы, так и не вскочил бы зятек. По доброй воле слюбились. Ни о чем не жалею! И не стыди -- пустое все! Мужа моего ты два года назад казнил. За что тот смерть принял, того не ведаю. Других мужиков в деревне нашей нет. За твой престол полегли, все как один. Вот бабы и маются, каждой ласка нужна.
-- Старая ты уже для мужских утех! -- встрял Ебата.
-- Кто, я? -- Доселе спокойная, она мигом превратилась в шипящую кошку. Рванув на пышной груди рубаху, пошла на писаря: -- Ты на меня посмотри! Ягода спелая! А то, что у дочки мужа отобрала, так сама виновата: за мужиком лучше глядеть надо, а не семечки лузгать!
-- Получается, я виновата? -- Микаела вытерла вышитым рукавом слезы и ринулась в бой. -- А кто в хату мою приходил? Кто хвостом перед ним крутил? Зятек то, зятек се! Кто меня хулил, неряхой да склочницей обзывал?! Кто к бабке за приворотными травками бегал? Скажи, что не ты?
-- А я и скажу! -- подбоченилась Анна, забыв про все на свете. -- Он меня и без приворотов полюбил. Какая есть, такую и взял. Жалели тебя, а так бы все раньше сказали!
-- Мама! -- Микаела вдруг плюхнулась на землю и громко заревела. Муж осторожно приблизился к ней и стал ласково гладить по голове:
-- Будет тебе! Пойдем лучше домой, сами разберемся! Дома!
-- Ах ты, кобель! Еще утешать меня будешь! -- Микаела в сердцах пнула мужа. Тот отлетел на несколько шагов и поднялся, потирая ушибленный затылок.
-- Цыц! -- теперь Дракула едва сдерживался, чтоб не рассмеяться. Целое представление! Даже обидно, что Виорика ушла, посмотрела бы, да поучилась. Надо ж, мужичонки не видать, а вон как любят: с жизнью готовы расстаться, лишь бы он себе еще одну зазнобу нашел после того, как жену и тещу похоронит за княжеский счет. -- Цыц, говорю! Развели тут, понимаешь, историю. С вами, полюбовнички, разговор короткий будет. Против бога пошли, но судить вас не стану. Судить -- божье дело. Мое -- путь вам указать. Любовь промеж вас, конечно, незаконная, но все ж, как ни крути, мне понятная. И твои мысли, молодка, тоже ясны. В своем ты праве. А вот казнить никого из вас не стану. Колья на сегодня кончились. Запастись не успели. Уж извините, господа хорошие.
Разом побледнели, осознав, мимо чего прошли и не заметили. Молодка тихо ойкнула и схватилась за грудь. Сердечко, небось, сейчас как молоточек стучит, неровен час -- лопнет от страха.
-- Ебата!
Писарь тут же подскочил, демонстрируя похвальную готовность исполнить любой приказ господаря.
-- Мужа с женой разведешь, и пусть завтра венчаются, без промедления. Негоже, чтоб ребеночек во грехе рождался.
-- Какой ребеночек? -- встряла Микаела и вдруг осеклась.
-- А такой! Не дал тебе господь детишек, так мать братцем или сестричкой одарит. Пусть и не такая большая радость, но все же!
Микаела смерила мать и мужа ненавидящим взглядом, но промолчала.
-- Твое величество! -- Ебата не знал, что и делать. -- Как же я их разведу? Запрещено ж!
-- Где запрещено, там и разрешено, только лаз знать надобно. Священника сговорчивого найди! Станет упираться: пригрози, как умеешь. Но завтра пусть венчаются. Сам на свадьбу приду. Проверю!
-- А я? -- пухлые губы Микаелы задрожали от двойной обиды. И мужа лишилась, и мать будет счастлива. -- Как же я? Позор-то какой!
-- А ты не плачь, красавица! -- заблажил князь, стальными пальцами ущипнув за румяную щеку. На щеке мигом налился синяк. -- Я тебе другого мужа найду -- молодого, сильного и верного. А коль засмотрится на другую, ко мне смело беги -- сто плетей отвешу, чтоб знал, как от такой хохлатки деру давать!
-- Ну, ты и разрешил суд, твое величество! Не ожидал! -- признал Ебата, когда просителей свели со двора. -- Думал, всех троих вздуешь, а ты их огладил. А ну, как повадятся теперь мужики по тёщам бегать, только их и свищи!
-- Это вряд ли, -- без тени улыбки ответил князь. -- Тёща -- товар штучный, ее глупыми словами да бешеной лаской с пути верного не совратишь. За дочку свою жизнь положит. Да еще и кобеля за мудья ко мне приволочет, чтоб по чужим женкам не бегал.
-- А здесь тогда что? -- скривился Ебата. -- Почему мать супротив дочери пошла?
-- А здесь, дурья твоя башка, любовь. Знаешь, что такое?
-- Чай, не мальчик...
-- Говорю ж, дурак. Палку свою где ни попадя бросать, большого ума не надо, -- сноровки да желания довольно. Но чтоб за другого добровольно жизни лишиться и о чужих интересах думать прежде своих, иные чувства нужны. За любовь многое можно простить.
-- М-да? -- недоверчиво спросил Ебата. -- И когда зятек с тещей путается тоже любовь? А дочке за что мучения? Хоть режь, твое величество, а не по-людски выходит!
-- Мое слово сомнению подвергать?! -- взъярился Дракула. -- Надо мной насмехаться?! Пшел на конюшню!
Ебата не сделал попытки оправдаться, напротив, постарался, как можно быстрее исчезнуть. По шее Дракулы потекла горячая кровь. Голова внезапно закружилась, губы онемели. Сорвал с куста еще зеленый лист и приложил к ранке.
-- И что за день сегодня такой заполошный? Почему не ладится?
Август, твое величество. Август.
2.
Говорят, что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх. Ибо о людях в целом можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность и влечет нажива: пока ты делаешь им добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни крови, ни жизни, ни детей, ни имущества, но когда у тебя явится в них нужда, они тотчас от тебя отвернутся.
