Анатолий Радов - Глубокие воды Стикса

Солнечная система

планета Земля

2068-ой год от Р. Х.

Дождь не прекращался вторые сутки. Он то припускал с новой силой, то лил нудно и монотонно, то едва заметно моросил, почти не ощущаясь, но конца и края этой напасти было не видно. Небо над городом оставалось таким же серым и низким, как и в самом начале, когда первые капли только коснулись раскалённой летним зноем земли.

Я перепрыгнул через очередной поток воды, вышел на Сувор-стрит, и тут же прижался к холодной и мокрой стене многоэтажки. По пустынной улице неспешно двигалась полицейская капсула, протыкая напитанную влагой темноту лучом маленького прожектора. Твою мать! Как же некстати.

Сильнее вжавшись в мокрую стену полуразрушенной и давно нежилой хрущёвки, я нащупал рукоять ножа, и стал ждать.

Интересно, в капсуле есть люди, или это police-bot?

Луч света скользнул совсем рядом, прошёл в двадцати сантиметрах над головой, я уже довольно усмехнулся, как вдруг он дёрнулся назад, и резко взяв ниже, безжалостно ослепил. Я вскинул руку, закрываясь от яркой вспышки, а вторая, ухватившись за термопластовую рукоятку Ка-бара проделала отработанное до автоматизма движение и нож, словно змея в нору, скользнул в рукав.

- Внимание! Не делайте резких движений, поднимите руки вверх и ожидайте когда офицеры подойдут к вам.

Да жду я, жду. Лишь бы они были, эти офицеры, а то придётся здорово повозиться.

Но мне повезло. Дверь капсулы поднялась вверх, из-за дождя, заглушающего все тихие звуки, это произошло абсолютно бесшумно, и на асфальт, а точнее в небольшую лужу спрыгнуло тело килограмм под девяносто, без учёта бронежилета и кевларового шлема. Из под его ботинок в разные стороны разлетелись брызги, он недовольно глянул вниз, потом поднял взгляд и уставился на меня.

- Развернитесь лицом к стене, поднимите руки, - начал он монотонным голосом, наставив на меня ствол ПП-2030. – Если у вас при себе есть огнестрельное или холодное оружие, медленно достаньте его и положите на землю.

Щаас.

Я поднял руки и сделал два шага вперёд.

- Ты чё, баран! - тут же вышел из себя полицейский. – Я сказал, развернись, а не ко мне чапай.

- Извините, не слышно! – проорал я, тыкая указательным правой в ушную раковину. – Дождь шумит! Не слышу, господин офицер!

- Стоять, я сказал!

Я, сильно щурясь, бросил мимолётный взгляд на второго, который целился в меня из капсулы. Придётся немного поработать Ка-баром. Спасибо весёлому улыбчивому юсовцу за него. Хороший нож, удобный. Жаль, юсовец не смог разделить со мною радость от столь ценного и нужного мне приобретения. Ну так, я его к себе в гости не звал, вот и отправил домой в цинковой обёрточной упаковке.

- Пробей его по спутнику! - бросил первый своему напарнику.

Прыжок, лезвие мягко вошло в шею, полицай потянулся к продырявленному горлу, а я уже был возле капсулы. Короткое движение, и второй отправился вдогонку за напарником.

Потом я обтёр нож об рукав куртки первого, затащил его тело в капсулу, и включив автоматический режим возвращения в участок, закрыл дверцу. Капсула медленно поплыла по Сувор-стрит, продолжая рыскать вокруг себя слепящим глазом прожектора, через минуту свернула на Лен-авеню, и я, развернувшись, припустил рысцой вдоль серой стены многоэтажки.

Повторять только что произошедшее мне не хотелось. Один патруль в одном районе ещё куда ни шло. Ну, напали асы, ну бывает. Два уже подозрительно, появятся нехорошие и ненужные предположения.

Я тенью перемещался от одного дома к другому, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. Чёртов дождь! Не слышно нихрена.

Наконец я свернул с Суворов-стрит в переулок, названия которого не знал. Ориентировался по шестнадцатиэтажке из красного кирпича, единственной в этом районе. Все остальные - серые хрущовки.

- От красной высотки, третья пятиэтажка слева. В общем, на месте разберёшься, - объяснил вчера вечером Олег, после чего задал уже надоевший мне до чёртиков вопрос. – Лекс, кто ты такой? Или – что ты такое?

Он замер, видимо ожидая услышать страшную правду, срывающую покровы, или что-то типа того, но я как обычно в таких случаях, только пожал плечами.

- Я сам хотел бы это знать, Олег.

- Мдаа, - протянул он. – Но в любом случае спасибо, что помогаешь нам. Слушай, ну если ты... как бы это сказать...

- Олег, не надо об этом, - я улыбнулся. – Ты далеко не первый, кто пытается пофилософствовать на мою тему. Пустое занятие.

- Ну, ладно. Извини, если что не так...

Я преодолел последний просвет между домами и замер, пытаясь разглядеть за пеленой сумрака и дождя часового, или что-то вроде того. Чтобы не налететь случаем. От неожиданности тот может нажать на гашетку, а звуки выстрелов ни к чему. И больше им, чем мне. Они и так сильно рискуют, почти в открытую засев на окраине города. Первая же зачистка «гнилых» районов и им долго не продержаться.

Медленно, шаг за шагом, я стал приближаться к первому подъезду. Так и есть, стоит под козырьком, в камуфлированной плащ-накидке, ну и, конечно же – курит. Классика. Огонёк-то он прячет хорошо, но вот пары выдыхаемого клубящегося дыма видны за километр.

Я «отлип» от стены, и тихонько насвистел условный мотивчик.

Солнечная система

планета Земля

2068-ой год от Р. Х.

Гул шагов заполнил собою весь объём коридора отдела Vc новой городской администрации. Отдел переехал в это здание всего две недели назад, и по приказу коменданта с пола сразу же была сорвана старая затёртая ногами и временем ковровая дорожка. Именно по этой причине каждый шаг звучал так громко, а благодаря высоким потолкам и голым стенам, он ещё и усиливался многократно отражённым эхом.

По коридору шёл высокий мужчина в солидном чёрном костюме. Он держался уверенно, в отличие от привычных для этого места посетителей. В его осанке чувствовалась сила, а в глазах читалось холодное спокойствие.

Дойдя до конца коридора, он толкнул дверь, не останавливаясь прошагал мимо удивлённой секретарши, и без церемоний вошёл в кабинет коменданта.

- О, вы уже прибыли?

Толстоватый мужчина лет сорока вскочил с кресла и широко улыбнулся.

– А мне позвонили всего полчаса назад. Как добрались?

- Не важно. Давайте сразу перейдём к делам, - сухо отрезал мужчина и захлопнул дверь.

- Хорошо, хорошо, - закивал комендант. – Меня зовут...

- Джон Аткинсон. Я знаю.

Комендант на секунду смутился, указал посетителю на кресло напротив стола, подождал, пока тот усядется, после чего и сам уселся с явным облегчением на лице.

- Значит, - начал он, вновь приобретя уверенность, - Вы считаете, что этот полумифический Лекс сейчас в нашем городе?

- Да. Он здесь.

- Это данные центрального управления, или...

- Центральное управление ни при чём. Я это знаю сам.

- Простите, а можно поинтересоваться – как?

- Даже если я вам попытаюсь объяснить, вы всё равно не поймёте, - посетитель усмехнулся.

- Понимаю-понимаю, - снова закивал комендант, но тут же внутренне удивился, как глупо звучит данное уверение. То есть выходило, что он понимает, что не поймёт. Нет, это сложновато. – А почему он прибыл в наш город? Он как-то связан с местными отрядами партизан? Или как там они себя называют? Асы, по-моему? Всё забываю, что эта аббревиатура означает по-русски.

- По-русски она обозначает Армия Сопротивления.

- Да-да, точно...

- А не как вы изволили выразиться – отряды партизан, - мужчина снова ухмыльнулся и поправил лацкан пиджака. – Понимаете - армия.

- Ну, мало ли, как эти варвары себя называют, - Аткинсон выпятил нижнюю губу, выказывая тем самым своё несерьёзное отношение. – По нашим данным, сорок процентов жителей абсолютно лояльны новой власти. За последние пять лет в нашем городе не было ни одного серьёзного инциде...

- Вы понимаете, что вы сейчас сказали? – не дал договорить посетитель. – Сорок процентов лояльных. Это означает, что шестьдесят процентов против нового режима. Ведь так, Джон? Шестьдесят процентов. Вы учили историю?

- Но, простите, я не по этой части.

- Ну тогда знайте, русские умеют партизанить. Благодаря этому они выиграли две войны. Но это я так, для вашего образования. Вернёмся к делу. Как вы думаете, почему он здесь?

- Я не знаю, – Аткинсон пожал плечами. – Вы понимаете, мне это совсем не нужно. Моё дело – связь с общественностью. Пропаганда наших великих ценностей среди местных варваров. Я верю, что однажды они все станут лояльны...

- И какой от этого прок? Думаете – в этом цель открытой оккупации?

- Нет, - комендант снова занервничал. Он чувствовал себя в присутствии этого странного человека беспомощным ребёнком, и это его злило и выводило из себя. Но он сдерживался. Про того, кто сидел сейчас напротив, с настоящей солдатской выправкой не касаясь спинки кресла, ходили тысячи слухов. И каждый из этих слухов был невероятен, не говоря уже о совокупности. Поэтому Аткинсон боялся малейшего проявления своего недовольства.