Анатолий Радов - Глубокие воды Стикса

Анатолий Радов

Глубокие воды Стикса

Планетная система звезды Барнарда

спутник-планета Стикс

30-й день

Тридцатое утро выдалось таким же ясным, как и все предыдущие. Звезда Барнарда показалась из-за огромного серого шара Тефиды, своей единственной планеты массой в две трети Юпитера, и величаво поплыла по бледному, цвета пересохшей соломы небу. Выбравшись из двухместного экранолёта, Александр прихватил лежавший на пустом сиденье планшет, и неспешно зашагал к метеостанции, развёрнутой на невысокой горе в десяти километрах от основной базы. Метеорологические приборы выглядели не менее фантастично, чем сам пейзаж, но смотрел он в этот момент не на них. Взгляд его, словно стрелку компаса, притягивало к чёрной ленте реки, ровной от горизонта до горизонта, как взлётная полоса. И только за двадцать метров от горы она вдруг изгибалась и подступала к подножию почти вплотную, после чего так же резко возвращалась к прежнему направлению. Да и не только взгляд притягивался, но и чувства, и даже мысли. Как будто река была магнитом для него всего, от макушки до пяток, от левого мизинца до правого.

- Интересно, другие не чувствуют этого?

Александр удивлённо вскинул брови. Ну надо же, и не спросил ни разу ни у кого, не поделился, не попытался разобраться.

С трудом оторвав взгляд от странной реки, он без особого интереса занялся монотонной ежедневной работой. Проверил показатели термометра, барографа, психрометра...

Всё то же, никаких изменений. Только у шара гелиографа он снова недоумённо вскинул брови. Лента была прожжена не равномерно, как это должно быть во время ясных дней - с десяток отрезков на ней остались нетронуты лучами звезды. Александр наморщил лоб и попытался вспомнить – разве вчера было пасмурно? Нет, точно не было. Здесь всего пару раз было пасмурно – в четвёртый день, и если не изменяет память – в пятнадцатый... или шестнадцатый.

- Ладно, пусть Бергинсон разбирается, это его забота.

Засунув ленту в планшет, Александр собрался уже вернуться обратно к экранолёту, как вдруг ему показалось, что кто-то смотрит на него. Со стороны реки. Ни малейшего сомнения...

Он бросил напряжённый взгляд на участок Стикса у подножия. Никого. Резкий поворот головы вправо. Та же картина. Влево...

Да кто тут может быть? – злясь от проявленного страха, выругал он сам себя. – Здесь вообще ничего живого нету.

Стикс был одним из пяти спутников Тефиды, самый крупный из них, в две трети Земного размера шарик, с магнитным полем, атмосферой, скудной флорой и полным отсутствием фауны. На четвёртый день после посадки на эту планету-сателлит, все двенадцать представителей команды экспедиционного челнока «Санта-Мария» собрались в общем отсеке и в течении часа спорили до хрипоты о том, какие же имена дать объектам, представляющим планетную систему звезды Барнарда. Александр единственный не вмешивался в спор. Он безучастно рассматривал свои ботинки и думал о реке. Уже тогда она действовала на него странным образом.

Помимо ровного русла, которое пролегало в безжизненных, цвета местного неба и пахнущих солью и металлом песках, отличалась река от привычных Земных ещё тем, что вода в ней была черноватого оттенка. А ближе к вечеру, когда светило ещё не пряталось за Тефидой, а лишь касалось её края, словно нежно целуя перед сном, и вовсе становилась чёрной. Но не такой чёрной, как нефть, или земля, или шелуха семечек, а по-другому. Как по-другому, Александр объяснить не мог.

- Стикс, - проговорил он, когда уставшие спорить астронавты немного поутихли, так и не придя к единому мнению.

- Почему Стикс? – не понял Бергинсон, а остальные посмотрели на Александра с живым интересом.

- Ты разве не обратил внимания на речку, когда мы расставляли приборы на горе?

Бергисон пожал плечами.

- И что необычного? Речка, как речка. Ну, темноватая вода, это я заметил. Так тут и небо не голубое, - он хмыкнул.

- Похожа на Стикс, - задумчиво продолжил Александр, когда Бергинсон закончил. Спорить он не собирался, он просто предлагал свою версию. – Разделяет мир на две части. Одна живым, другая мёртвым.

- Не сходится, - Бергинсон прицокнул языком. – По ту сторону реки нет ничего живого, как и по эту. Здесь вообще нет ничего живого.

- Растения по-твоему не живые? – торопливо проговорила худенькая девушка, стоявшая возле крайнего левого монитора общего пульта. При этом она распахнула и без того большие чёрные глаза, а едва последняя буковка слетела с её губ, нервно дунула на чёлку. Александр невольно улыбнулся. Когда Лиля так делала, она была похожа на маленькую обидевшуюся девочку, а внутри него на короткую секунду рождалось умиление. Лёгкое, мимолётное и такое невинное чувство...

- Ты понимаешь, о чём я, - Бергинсон повернулся к девушке. – Я имею ввиду животных. И давай сейчас обойдёмся без биологических споров.

- Возможно, - Александр уставился на Бергинсона. – Но у реки есть изгиб, у подножия горы, где мы поставили метеостанцию, - он замолчал и медленно обвёл взглядом всех присутствующих.

- Ну и что? – не выдержал такой паузы Бергинсон. - При чём тут изгиб?

- Да просто представил, что это место, куда Харон пристаёт на своей лодочке. Один изгиб на всём видимом участке. Странно это как-то. Неестественно. Хотя, я не настаиваю.

Александр развёл руками и извиняюще улыбнулся, словно подтверждая, что это только гипотеза, и если она кому-то не по душе, то...

Но его слова произвели эффект, и все тут же согласились назвать планету Стиксом. И лишь Бергинсон, из одного только упрямства, настаивал на неприемлемости такого имени для планеты. Но его тут же опровергли. Название было самое что ни на есть приемлемое, из мифологии. Ну и что, что не из Римской? Разве есть указание называть планеты только именами Римских богов и прочих мифических персонажей? Да и звучит так загадочно и красиво – Стикс.

Через пять минут старший капитан челнока «Санта-Мария» Яков Сергеевич Бергинсон сдался под напором десяти членов экспедиционного отряда и планета-спутник приобрела Земное имя. Сам же Александр и в этот раз остался безучастен. Он снова думал о реке.

Дальнейшие названия отыскались быстро, по аналогии. Если это Стикс, то основная планета соответственно Тефида. В Греческой мифологии эта богиня считается матерью Стикс. Четыре остальных спутника хорошо подходили на роли дочерей, поэтому и были названы по мере уменьшения – Ника, Зависть, Сила и Мощь.

Большая часть команды, правда, была в лёгком недоумении, узнав, что Стикс это женское имя. Почему-то река отделяющая Аид от царства живых ассоциировалась у них с мужским началом. Видимо, сказывалось то, как склонялось это слово. А склонялось оно как и все прочие слова мужского рода. Но долгого спора по этому вопросу не получилось, все попросту устали кричать, размахивать руками и что-то доказывать. Поэтому быстренько сойдясь на том, что следует оставить так, как будет привычней, то есть имя Стикс считать словом мужского рода, астронавты покинули общий отсек челнока, и разбрелись по спецотсекам, чтобы заняться непосредственными обязанностями.

- Здорово ты придумал, - прожурчал за спиною голосок Лили, и Александр, остановившись, обернулся.

- Ты так думаешь?

Внутренняя усмешка едва не выползла наружу, но он подавил её. Всегда... блин, всегда когда она была вот так близко из его рта вылетала полнейшая банальность. Словно мозг сковывался под этим взглядом чёрных глаз. Чёрных, как вода Стикса, подумалось вдруг.

- Конечно, - Лиля мило улыбнулась. – Никак не могу понять, почему капитаном назначили его?

- Ну, это же внутренние игры, ты понима...

Александр едва не поперхнулся. Лиля вдруг приблизилась вплотную, взяла его под руку и потянула за собой вдоль коридора. В последующие минуты две он от неожиданности не мог вымолвить ни слова, а только послушно шёл за этой хрупкой девушкой, которая тянула его, восьмидесятикилограммового парня, с грациозной лёгкостью. У него даже пот на лбу выступил. То ли от волнения, то ли от стыда.

Остановилась Лиля, хрупкая блондинка с невероятными красивыми глазами, биолог широкого профиля, только возле отсека, где размещалась биолаборатория, приставила ладошку к вип-опознавателю, и когда перегородка безшумно исчезла в двойной стене, втянула Александра внутрь. У того и вовсе остановилось дыхание, однако живенько зашевелились в мозгу похабные мыслишки.

Поэтому он даже не знал, то ли радоваться ему, то ли огорчаться, когда девушка, отойдя от него, не принялась танцевать снимая с себя вещи, а всего лишь включила лампу над рабочим столиком.

- Я сейчас занимаюсь пробами грунта, и знаешь, есть кое-что интересненькое.

- И что же это? – выдал Александр очередную банальность, и пока Лиля копошилась в своих колбочках, торопливо вытер со лба порядком поднакопившийся на нём за время их короткой прогулочки, пот.