Кир Булычев - Дом в Лондоне
- Сегодня в три я должен встречаться с каким-то Эдуардом Дмитриевичем, ее двоюродным начальником, который, оказывается, совершенно беспомощен без машины, а его надо свозить по двум-трем магазинам! Нет, вы представляете, я должен возить по магазинам ее толстозадого шефа, с которым она, возможно, благополучно спит!
Слава был очень рассержен!
Алла, конечно же, допустила промах. Тактический промах - до покаяния и прощения она не имела права давать Славе поручения. Но ошибка Аллы была понятна. Она объяснялась тем, что Алла судила о Славе по прежним, московским меркам, когда он был существом приниженным и, как правило, послушным.
- Ничего страшного, - заметила Лидочка. - Если вы позволите, я могу вам дать хитроумный совет.
- Какой же?
- Вы подъедете к его гостинице в вашем лимузине…
- Ах, какой у меня лимузин! Наверное, он сам в Москве на «мерседесе» гоняет.
- Чепуха. Тогда бы он не просил вашей помощи. Значит, вы сажаете его в машину и спрашиваете: «Вам в „Хэрродс“? Я сам покупаю только в „Хэрродсе“.
- Я в жизни не был в «Хэрродсе», - возразил не самый сообразительный из мужчин Слава. - Там же сумасшедшие цены!
Лидочка ничего не стала говорить, а подождала, пока Слава придет к разумному решению.
- Понял! - улыбнулся он и радостно принялся чесать бородку. - Пускай этот Эдуард Дмитриевич пролетит со своими командировочными!
Лидочка вытащила из духовки разморозившиеся котлеты и овощи. Теперь она поставила котлеты жариться.
- Лидочка, - произнес Слава сладким голосом. - У меня к вам будет одна небольшая просьба…
- Нет, - ответила Лидочка. - Я с вами на это свидание не поеду. И не буду изображать вашу богатую любовницу, и не буду держать вас за руку, и не буду советовать этому толстому начальнику покупать в «Хэрродсе» драгоценности по миллиону фунтов. Нет, сэр!
- Как же вы догадались? - расстроился Слава.
- Я знаю мужчин, - ответила Лидочка.
Тут пришли краснодарские Кошки. Они притащили дешевый палас, напоминающий анаконду.
Непонятно, каким таинственным способом они собирались везти его в Москву - он точно занял бы весь фюзеляж. Так как руки у Кошек были заняты, они, к сожалению, не смогли зайти в магазин и купить еды. Но вечером, как отдохнут, они обязательно сбегают в «Сэйфуэй» и накупят полный холодильник продуктов.
Успокоив свою совесть, Кошки уселись за стол и умяли все, что приготовила Лидочка, - она еле успела вырвать одну котлету для Иришки.
Валентина осталась несколько огорчена таким поступком Лидочки, и они ушли к себе, где начали жевать. Жевали они громко. Как пояснил Слава, у родственников были запасы сала, привезенные в Лондон на случай голода.
Иришка заявилась довольно рано. Лидочку она избегала, но, видно, какая-то беседа с отцом состоялась, потому что, скушав последнюю котлету, она постучалась к Лидочке, которая лежала на кровати и читала новый роман Дика Фрэнсиса, и сказала от двери:
- Я не имела в виду, только мне за маму обидно.
Очевидно, эту нелепую фразу следовало понимать как попытку попросить прощения. Так Лидочка ее и поняла.
- Я не сержусь, - сказала она, хотя сердилась. Она не привыкла прощать хамство. А в Иришке хамства, к сожалению, было достаточно. Слава объяснял это генетикой, можно было объяснить воспитанием - по сути дела, не так важно. И зачем она согласилась жить в чужом доме?
Пока Слава ездил по Лондону с начальником бывшей жены, Лидочка, разделавшись со своими делами, вдруг поняла, что соскучилась по голосу Андрея. Ей надо было услышать его, чтобы ощутить реальность собственной жизни. И хоть нелепо в шесть часов вечера, когда солнце уже склоняется к вершинам деревьев по ту сторону футбольного поля, идти в город, Лидочка с радостью и облегчением выбежала из дома и поспешила на почту. Из дома Кошек она звонить не стала - как потом рассчитываться?
На почте стояла английская очередь, отличающаяся от российской тем, что никто не боится пришельца, который в нее втиснется. Поэтому англичане стоят свободно, стараясь ни в коем случае не коснуться того, кто стоит перед тобой.
За пять фунтов Лидочка купила пластиковую карточку и в будке на улице набрала домашний телефон. Андрея не должно было быть дома, но он подошел ко второму звонку, словно ждал. В Москве было жарко, пыльно, он обрадовался, что Лидочка дозвонилась, - он сам собирался позвонить вечером.
Отъезд Андрея в экспедицию задерживался, катастрофически не хватало денег, хотя местные власти были обязаны выделить средства. А один ростовский банк обещал денег.
- Кстати, - сказал Андрей. - Мне звонила Алла.
- Кто?
- Ну, Алла, жена твоего квартирного хозяина. Ты меня слушаешь?
- Осталось полтора фунта - здесь так быстро пролетают деньги!
- Два слова: звонила Алла, говорила, что едет к своему мужу в Англию через неделю. Или даже раньше. Спрашивала, не нужно ли что-нибудь для тебя захватить. Она думает, что вы с ней где-то встречались. Твое имя ей знакомо.
- Мы говорили с ней по телефону.
- Хочешь, я передам через нее черного хлеба? Или селедки? Наши за рубежом всегда жаждут черного хлеба или селедки.
- Андрюша! Осталось полфунта!
- Я заверил ее, что вы никогда не встречались. Ты бы не скрыла этого от меня. Может, икры послать?
- Я уже соскучилась по тебе.
- Так тебе точно с ней ничего не передавать?
Последняя зеленая цифра мелькнула, и табло погасло. Все. Нельзя говорить Кошко, как она истратила пять фунтов. Для него это бешеные деньги.
Лидочка пошла домой. Улица была пуста, машины стояли вдоль тротуара, выключив глаза и заснув до утра. Дразня их, по сиреневому асфальту пролетел закованный в очки мотоциклист, светя множеством фар и подфарников.
Очень любезно со стороны Аллы позвонить Андрею. В конце концов, они не знакомы и не было бы обиды.
Лидочка свернула на Вудфордж-роуд. В сумерках она увидела, как перед ней шагают две фигуры: одна слишком высокая и тонкая, другая ей по плечо - крепкие бедра, толстые ноги, - Слава с дочкой возвращаются домой с прогулки. Они были поглощены разговором и не слышали шагов Лидочки. Та не стала их окликать.
Она догнала их около дома, а когда Слава открыл дверь, попросила:
- Не захлопывайте, это я!
- Ой, вы меня испугали! - сердито отозвался Слава. - Вы где были?
- Ходила…
- Куда ходили? - В голосе звучала подозрительность. Настолько очевидная, что Лидочка призналась:
- Я ходила звонить в Москву, мужу.
- А почему не из дома?
- Не хотела, чтобы вы платили за мои переговоры.
Иришка вошла в дом.
- Спустишься ко мне в кабинет, - окликнул ее Слава. - Я буду ждать.
Он пропустил Лидочку и принялся запирать дом. Даже накинул медную цепочку, чего раньше не делал.
Лидочке хотелось отвлечь его от неприятных мыслей.
- Билли Бонс получил черную метку? - спросила она.
Реакция Славы оказалась совершенно неожиданной.
- Могли бы и помолчать! - рявкнул Слава. А так как рявкать он не был приспособлен, получилось нечто вроде тявканья.
- Простите, - сказала Лидочка. - Я не хотела вас задеть.
Она пошла к себе наверх, вновь кляня себя за мягкотелость. Надо было съехать отсюда после первой же сцены. Теперь на нее сердит и сам хозяин.
Она бы с удовольствием посмотрела телевизор, и в гостинице он стоял бы возле кровати в полном ее распоряжении. Здесь же был только один телевизор, внизу в кабинете. А там, судя по всему, хозяева дома намеревались обсуждать свои проблемы. А может, надо было попросить, чтобы Алла привезла черного хлеба? Я бы жевала его по вечерам.
Окно в сад было открыто. Внизу разговаривали Иришка с отцом. Если подойти к окну, то можно расслышать все, о чем они говорили. И, наверное, из сада тоже отлично все слышно. Лидочка почему-то вспомнила, как Геннадий с приятелем гуляли за оградой. Они могут и сейчас там стоять - стоять и слушать секреты семьи Кошек.
И вдруг Лидочке стало страшно из-за того, что в английских домах нет решеток, нет замков, нет никаких средств защититься от настоящих убийц-организаторов. Глупая шутка Геннадия врезалась в память навсегда.
Вот сейчас они стоят там, за кустами, незаметные со стороны дома, подслушивают и готовятся ограбить несчастного Славу. Ведь они же русские, против них нужны решетки и запоры. Они прилетели в Англию, словно щуки в прудик, где живут карпы и караси. Им смешна гордыня англичан, которые полагают, что грабить нехорошо.
Лидочка погасила свет и подошла к окну.
Конечно же, в кустах ничего не было видно - живая изгородь поднималась довольно высоко.
Было слышно, как Слава говорит дочери:
- Главное - держать себя в руках. Они не должны догадаться…
- Тебе хорошо…
Лидочка отошла от окна, чтобы не слушать.
Он легла, но свет зажигать не стала.
Лидочка долго лежала, прежде чем раздеться и пойти в ванную. Было тревожно, и сердце билось, как перед грозой.
Лидочка утешала себя тем, что завтра с утра уедет. И не будет больше их всех видеть…
