Во сне и наяву. Титан - Борис Вячеславович Конофальский
Всё болит, а постельное бельё надо бы поменять, поменять и постирать, но у неё сейчас не было сил, просто не было сил этим заниматься. Девочка случайно бросила взгляд на часы. Ой! Через семь минут сработает будильник и разбудит близнецов. Она, постанывая и останавливаясь от приступов боли в боку, переворачивает подушку и, расправив одеяло, быстро идёт в ванную комнату. Ей нужно смыть кровь, пока близнецы не начали стучать в дверь ванной. Мыться, когда ты из-за боли в боку не можешь толком поднять руку, — дело непростое, но какое облегчение дал ей простой душ! К тому же девочке показалось, что и шишка на голове стала меньше, а к концу водных процедур, когда братья уже ломились в дверь, и вода с головы перестала окрашиваться в красный цвет. Рана на затылке была ещё влажной, и прикасаться к ней было больно, и она подумала, что ей лучше посетить хирурга, Света знала, что глубокие рассечения нужно зашивать. Да, хирург! Только тут она вспомнила про свои пальцы. Вспомнила и, стоя у зеркала, стала их разглядывать. И не увидела ничего, что её могло порадовать. Чернота поглотила почти оба пальца целиком, чуть-чуть — и она переползёт на ладонь. Это случится, может быть, завтра. Но расстроиться и тем более поплакать ей не дали, неугомонные близнецы тарабанили в дверь.
Позвонил папа и сказал ей, что к одиннадцати их ждёт следователь. Блин, уж лучше бы в школу, чем к нему. Она боялась этого нудного человека, он заставлял девочку врать, и что хуже того, кажется, он чувствовал, когда она ему врёт.
— Па, а это обязательно?
— Слушай, Светка, ну нужно же найти этих уродов, они ведь ещё кого-то могут порезать. Давай сходим, мне самому не очень-то охота после работы туда скакать, но это будет последний раз. Давай?
— Ну давай, — нехотя соглашается Светлана.
— Ты попроси сиделку задержаться до нашего возращения.
— О'кей, па.
— «О'кей, па», а по-русски?
— Хорошо, па.
— Знаешь, где тридцать третье отделение полиции?
— Знаю, па.
— Я тебя жду к одиннадцати.
— Хорошо, па.
«А потом оттуда, если получится, сразу загляну к хирургу в дурацкой шапке, пусть посмотрит мне затылок, может, его нужно будет зашить».
⠀⠀ ⠀⠀
Глава 9
Иванова, конечно, была недовольна тем, что Света просила её задержаться на пару часов.
— Я вам заплачу, — настояла девочка.
— А может, у меня дела, или, по-твоему, у меня не может своих дел быть? Я живу, чтобы только на вас горбатиться?
Всё-таки она такая противная баба. Конечно, она согласилась, но вся эта история с походом к следователю немного выбила девочку из привычной колеи, она стала волноваться и забыла сменить постельное бельё, хотя не забыла как следует позавтракать. Последнее время её и так хороший аппетит стал просто зверским.
⠀⠀ ⠀⠀
* * *⠀⠀ ⠀⠀
Она вышла из дома, уже машинально отметив для себя, что никакой опасности во дворе нет. Шёл дождик, но Света была в новеньком плаще и новеньких резиновых сапожках, бегать в них неудобно, зато чувствовала себя девочка в них и под зонтом очень уютно, несмотря на дождь. На руках чёрные медицинские перчатки, на лице маска — всё согласно тенденциям пандемии.
И тут Светлана почувствовала, что на неё смотрят. И, чуть не доходя до светофора, она поняла кто это был.
Из мокрого сквера, из-за кустов, с которых ещё не облетела часть листвы, вышла старая баба. Цыганка, как раз в классическом их обличии. Мокрые юбки, грязный, заношенный платок, космы и дешёвые серёжки, свисающие из-под него. Баба была отвратительна и… слепа, что ли… Её глаза были белёсы, без зрачков, но Света знала, что именно эта баба только что смотрела на неё. Она шла навстречу Светлане, опираясь на старый бадик.
И развернулась к девочке, почти загородив ей проход. И тут, Света даже и не поняла откуда она взялась, появилась Элегантная Дама. Она быстро, в два больших шага, подлетела к бабе и весьма грубо схватила её своей большой пятернёй в чёрной перчатке прямо за морду.
— Вам что, животные, одного раза было мало? — холодно произнесла Элегантная Дама.
Она сжала лицо старухи так, что Светлане было видно, как под пальцами Дамы побелела и натянулась кожа бабы, и та забубнила едва разборчиво под перчаткой:
— Ой, прости, ой, прости, госпожа, я просто у неё про ножичек наш спросить хотела, просто спросить…
— Пшла вон отсюда, падаль, — Элегантная Дама была груба и холодна. Странно, на небе висели низкие тяжёлые тучи, а она была в солнцезащитных очках. Дама толкнула бабу в лицо так, что та едва устояла на ногах. — Ещё раз увижу рядом с нею, выдавлю глаза, и не думай, не надейся, что ты вырастишь себе новые, я их выдавлю и наплюю в глазницы, так что ты станешь слепой по-настоящему.
Всё это было сказано твёрдо и холодно, даже через медицинскую маску её слова слышались весьма отчётливо, настолько отчётливо, что ни у бабы, ни у Светланы эти слова не вызвали ни капли сомнений — она так и сделает; и старуха сразу всё осознала, всё поняла, стала кланяться, пятиться и бормотать:
— Господи… Дура я старая… Простите, госпожа, простите… Господи, я ж только спросить хотела, только спросить… Я без злого умысла, только спросить… Без злого умысла…
Света, вся такая яркая, в плащике, сапожках, с розовым зонтиком, просто постояла десять секунд, и ситуация была разрешена. Девочка из всего этого поняла лишь, что эта бабища, с бельмами на оба глаза, хотела что-то выяснить о Светином тесаке. И теперь выяснять раздумала. Улепётывала прочь, и весьма поспешно. И тут Светлане в голову пришла мысль, она поначалу даже сама её испугалась. Но понимание того, что проблему нужно решить, придало ей смелости. Она подошла к Элегантной Даме, которая стояла и смотрела вслед старухе, и произнесла:
— У меня есть к
