Мария Перцева - Сказочка
— Однако делает он это там, а вы сейчас здесь. Несмотря на надежды. Вас просто выперли.
— Ну и что? — вяло возразила фея. — Ведь он король и должен повелевать.
— Король? А где же отец?
— Ярослав V? У него, так же как у меня, хватило мудрости смотать удочки. Новый правитель не нуждается в престарелых родителях.
— Какая трагедия! — посочувствовала Анфиса. — Воспитали змею подколодную!
— Не смей так говорить! — взвизгнула королева. — Он гений! Я горжусь им!
Анфиса махнула рукой:
— Вы по-прежнему напоминаете старую эсерку. Хоть плюй в глаза — всё…
— Ладно. Кончили, — отрезала королева, вытирая глаза. — Я к вам в принципе по делу.
— Ваша новая должность?
— Да. Раз фея — делай добрые дела.
— Решили с меня начать?
— А почему бы и нет? Хочешь братьям помочь?
— Я?! — изумилась Анфиса. — Вы их заколдовали, а я им помогать должна! Фига с два! Сами их расколдуете!
— Не могу, — созналась фея. — Я тогда колдунья была, а теперь Фата-Моргана. Чужие заклятья сама снимать не умею. Знаю как, а не могу.
— Ладно врать-то! Вилку подари́те — лапшу с ушей снимать. Нашли дурочку из переулочка. Может, вам еще полы помыть? Знаю я ваши уловки. Неохота просто самой с крапивой возиться!
— Так ты знаешь? — огорчилась фея.
— А как же! Грамотные — сказочки читаем. Одиннадцать панцирей сплести, да еще молча. Сами попробуйте!
— Но я могу кое-что изменить…
— Например?
— Ты сможешь говорить, но…
— …не должна есть. Или спать. Дудки!
— Да нет. С твоим характером это вполне легкое условие: волшебство будет действовать только для тех панцирей, которые будут сплетены до того, как тебя кто-нибудь поцелует.
— Как царевну Шиповничек! — взвизгнула Анфиса. — Сплошной плагиат!
— Но другого способа нет. Пожалей братьев — займись делом. Ты их вконец затерроризировала своими сумасшедшими играми.
— Раз уж на то пошло, совсем необязательно так уродоваться с крапивой. В конце концов и одна могу играть в замечательную скво. Обойдусь без скворей!
— Ты просто тупая ленивая девчонка! — возмутилась Фата-Моргана. — Удивляюсь, как тебе удалось попасть сюда. Ты испоганила всю сказку! Ты не принцесса, а подсадная утка, не способная к самопожертвованию. В тебе нет ни капли романтики!
— Ну, началось! Я прекрасно понимаю, каково это: вместо наивной сказочной дурочки встретить трезвомыслящего человека.
— С твоей трезвостью мы вылетим в трубу! — взвилась Фата-Моргана. — Ты представляешь, что будет, если каждая сопливая принцесса станет торговаться с феями!
— Будет демократия. Лишние амбиции всегда вам только вредили. А потом мы соберемся все вместе и построим поликлинику, где нам вылечат насморк. Поголовье сопливых принцесс будет катастрофически сокращаться, и к концу квартала на учете останутся только особы, страдающие гайморитом. Я достаточно полно ответила на ваш вопрос?
— Вполне, — сухо отозвалась добрая волшебница. — Ничего другого я от тебя и не ожидала.
— Прекрасно! Тогда потрудитесь избавить меня от вашего присутствия. Скоро вернутся мои братики. Сомневаюсь, что они испытывают к вам трепетную любовь. На вашем месте я бы поторопилась. Не ровен час…
Фея еще раз окинула принцессу злобным взглядом и, буркнув: «Эгоистка!», растворилась в воздухе.
— Прием окончен, — подытожила Анфиса и, потянувшись, разлеглась на траве.
Близился вечер.
Как всегда, с заходом солнца принцы вернулись на остров. Покружив над озером, они опустились на воду и, нырнув, вышли на берег уже в человеческом облике.
Пятеро из них отправились осматривать силки на кроликов, а остальные пошли собирать хворост для костра. На берегу остался только самый младший брат. Сегодня у него был выходной. Подкравшись к спящей сестре, он осторожно положил ей на лицо дохлую лягушку.
— Дональд! — взвизгнула Анфиса, вскакивая. — Ну сейчас ты у меня получишь!
И, сжав кулаки, она кинулась на брата.
Однако принц с улюлюканьем носился по поляне и кричал во все горло:
— Сенеки! Глядите, Прелая Листва вышла на тропу войны. Зададим перца неразумной скво!
— Я тебе покажу Прелую Листву, гусь лапчатый! — прошипела Анфиса.
Догнав зазевавшегося брата, она вспрыгнула ему на спину, и они вместе покатились по траве.
— Э, Вчерашняя Роса, — предупредил поверженный Дональд, отмахиваясь от разъяренной сестры, — будешь царапаться, лишишься своего скальпа на шестьдесят три весны раньше.
Но Анфиса, сидя верхом на павшем брате, продолжала тузить его.
— Сестрица! — взмолился наконец принц. — Прошлогодний Снег просит пощады! Зарой свой томагавк обратно.
— Чичако! — небрежно кинула Анфиса, вставая с поверженного брата и отряхиваясь. — Не умеешь, не берись.
— Ах ты воображала! — разозлился Дональд.
И, схватив сестру на руки, швырнул ее с обрыва в воду. Спрыгнув вслед, он подплыл к ней под водой и, схватив за край платья, потянул ко дну.
— Апачи! — только и успела булькнуть Анфиса, уходя под воду.
Но крик о помощи все-таки был услышан. С воинственными воплями на подмогу несчастной скво спешили пятеро соплеменников. Теперь настал черед Дональда хлебать воду. Однако торжество было недолгим. С криками «Сенеки — кони, апачи — мясо!» в воду посыпалась остальная часть братьев. Завязался бой. Сквозь тучи брызг в лунном свете сверкали двенадцать корон, и, захлебываясь от смеха, кто-то постоянно верещал:
— Красного Трубача на мыло!
За ужином все сидели возле костра и сохли. Анфиса устроилась на коленях у Дональда и строила ему рожи. Он отвечал ей тем же. Получалось очень мило.
— Давайте устроим Откровенный Разговор, — предложила принцесса.
— А что это такое? — поинтересовался Мартин.
— Ну… Это такая индейская народная игра.
— А какие в ней правила?
— Правила? Очень простые. Вот я, например, говорю: «У Дональда слишком длинный нос!» А вы с этим по кругу соглашаетесь: «Да. У Дональда действительно слишком длинный нос. А к тому же у него косые глаза и уши варениками». Ну а когда очередь доходит до самого Дональда, он должен со всем этим согласиться. Иначе мы объявим его самообманщиком и выгоним. Ну как?
— Дурацкая игра! — заявил Дональд. — Во-первых, у меня всего этого нет. А во-вторых, даже если б было, какой смысл говорить мне об этом?
— В качестве дружеской помощи. Чтобы ты не обольщался. И не забывал, что у тебя действительно слишком длинный нос. И потом, как ты можешь быть с этим не согласен? Ведь это же мнение большинства, которое всегда право и никогда не ошибается. Почти.
— Нет, в эту игру мы играть не будем.
— Но мне же скучно! — простонала Анфиса.
— Можем предложить альтернативу.
— Какую? — оживилась принцесса.
— Игру без правил. Мы отвозим тебя в Средневековое королевство и оставляем там.
— Хорошенькое дельце! И что же я там буду делать?
— Играть. В Средневековье, как в любом другом сказочном королевстве, существуют свои предания. Так, в одной из древнейших притч сказано, что за месяц до своей коронации наследный принц повстречает на поляне принцессу неземной красоты. И полюбит он ее. И будут они после свадьбы править долго и счастливо. Срок предсказания истекает завтра.
— Э нет! — запротестовала Анфиса. — На эту удочку я больше не клюну. Из меня уже пытались сделать один раз подсадную утку. Ничего не выйдет!
— Подожди, — прервал ее Мартин. — В предании сказано, что принцесса прилетит из-за моря. Ее принесут одиннадцать заколдованных лебедей.
— Да мало ли принцесс разъезжает на заколдованных лебедях! — ляпнула Анфиса, но, сообразив, что сказала глупость, замолчала.
— Мало, — ответил Мартин. — Всего одна. Это ты.
— Вы уверены? — промямлила принцесса.
Внезапная догадка осенила ее:
— Хорошо. Здесь все сходится. А с «неземной красотой» что делать будем? Посмотрите на меня!
— Ну, — засмеялся Дональд, — кто знает, как выглядит неземная красота? Быть может, именно так. Ну что, решаешься?
Почесав затылок, Анфиса оглядела братьев и ответила:
— А то!
Полет был назначен на следующее утро. Но принцессе не спалось. Ей вспоминались слова Фата-Морганы:
«Ты испоганила всю сказку! Ты не принцесса, а подсадная утка, не способная к самопожертвованию! Пожалей братьев — займись делом!»
Похоже, фея была права. Не во всем, конечно. Но… Сказка просто обязывает к определенному поведению. И извращение с крапивой — всего лишь одна из его составляющих.
Выбравшись из чума, Анфиса прокралась к шалашу Дональда и осторожно потрясла брата за плечи. Принц спал крепким детским сном, и принцесса невольно залюбовалась.
