Геннадий Марченко - Музыкант (трилогия)
– Ой, не удержат! – пискнула сидевшая рядом жена вроде бы какого-то посольского работника, закусывая кулачок.
– Клава, не каркай! – пригрозил супруг, не отводя напряженного взгляда от зеленого прямоугольника поля, после чего так же не глядя достал из кармана жестяную коробочку и извлек из нее горошину валидола.
Да так и не донес до рта, потому что в этот момент Яшин каким-то чудом парировал пущенный Дьюлой Ракоши, словно из пращи, мяч. Стадион ухнул, а Иваныч, пока Фаркаш спешил к угловому флажку, успел навтыкать защитникам, которые позволили Ракоши нанести удар.
Похоже, история Лозового уже не повторится, если наши и выиграют – то со счетом 1:0, а венгры, того и гляди, вовсе сравняют. Еще один сэйв Яшина, и посольская жена в ужасе закрывает глаза ладошками, а ее муж подскакивает на месте, и валидол наконец отправляется в пункт назначения.
Я даже отсюда слышу матерные посылы Яшина в адрес своих игроков. Он их буквально выталкивает вперед, чтобы они не прижимались к воротам. А еще, как я догадываюсь, венгры кричат что-то обидное… в адрес Сабо, который принимает выкрики с каменным выражением лица. А ведь, по идее, должен что-то понимать, Йожеф по происхождению как-никак все же венгр.
Дождь к этому времени прекратился, я сворачиваю выданный напрокат мне зонтик, без которого смотреть футбол оказалось намного комфортнее.
Пять минут до финального свистка, и в этот миг под рванувшегося в контратаку Банишевского жестко подкатывается игрок венгерской команды, кажется, Капоста. Толик, как подкошенный, с криком падает на газон. Глядя, как он катается по траве, держась за правую лодыжку, испытываю двоякое чувство. Нет, ну а что бы вы на моем месте подумали, когда ваш основной конкурент за место на поле получает травму? Понятно, с одной стороны я сочувствую парню, а с другой – мелькает мысль, что это может быть твоим шансом, парень! Может быть, если только наша оставшаяся вдесятером команда не пропустит гол на последних минутах. Потому что Банишевский после оказания помощи врачами хоть и вернулся в игру, но пользы от него было практически ноль. Он стоять-то мог с трудом, а чтобы бегать и пинать мячик – об этом речи вообще не шло.
Правда, венгры, подозревая, что это может быть ловушкой, все же одного защитника присматривать за Толиком отрядили. Ну хоть какая-то польза от травмированного.
– Ну давай уже, свисти! – кричит посольский, отправляя в рот еще одну валидолину.
И словно услышав его крик, пронзительно звучит финальный свисток, Фух, ну наконец-то! Мы с Кавазашвили что-то кричим и обнимаемся, потом начинаются объятия еще с кем-то… А тем временем испанский судья решил отличиться необычным поведением. Он приглашает на поле репортеров и позирует с обеими командами, а затем отдельно – со Львом Яшиным. И только затем следуют объятия и поцелуи.
Со своими мы воссоединяемся в раздевалке. Здесь было как-то необычно тихо, говорить никому не хотелось. Все было ясно и без слов. Каждый отдал для победы все, что мог. Даже Гранаткин и Ряшенцев поздравляли футболистов вполголоса. Зашел и Лайош Бароти. Наставник венгров держался достойно, поздравил ребят и лично Николая Морозова.
– Вы играли лучше, – пусть на корявом, но все же русском сказал он. – Меньше ошибались. Матч был интересным. Желаем вам победного пути к финалу!
После такого выматывающего поединка парни спали как убитые. Даже Яшин, выкурив напоследок сигаретку, отрубился буквально через три минуты. А ко мне сон не шел. Как я понял из объяснений медперсонала, у Толи Банишевского растяжение связок голеностопного сустава, и он, этот самый сустав, сейчас покоился в лангетке. Понятно, что никакие чудеса не помогут ему выйти на поле в полуфинале с немцами, которые со счетом – 4:0 вынесли Уругвай. Какие есть варианты у тренеров? Перевести Хусаинова с левого фланга на правый? Он вроде не привык играть на этой позиции, совершенно ненужный и ничем не оправданный эксперимент. Стрельцов – классический центрфорвард. Численко? Хм, как вариант может быть. А еще вариант – Метревели…
Блин, что ж сон-то не идет! Не выдержав, тихо встаю, натягиваю трико, неслышно открываю дверь и выхожу в коридор. Здесь такая же тишина. Пойти свежим воздухом что ли подышать, может, сон нагуляю… И обнаруживаю сидящего на ступеньке крыльца Морозова, смолящего сигарету. Похоже, не первую, в пепельнице у его ног покоится пара окурков.
– Что, тоже не спится? – спрашивает он.
– Да, Николай Петрович, не идет что-то сон. А вы чего бодрствуете?
– После такой игры взбодришься… Давление вон подпрыгнуло, до сих пор сердце вскачь. Я уж, честно скажу, рюмку коньяка опрокинул, хоть немного полегчало.
Помолчали. Я глядел на серебристые в свете луны очертания Грей-колледжа, из-под крыши которого то и дело выпархивали летучие мыши. Подумалось, как там Ленка? Смотрит игры нашей сборной? Наверняка смотрит, вроде бы и на Союз идут прямые трансляции. Первый чемпионат мира, когда советские граждане получили возможность наблюдать за происходящим на полях Англии в прямом эфире. В крайнем случае, не имеющие телеприемников собираются у радиоточек. И вот моя Ленка смотрит, и наверняка недоумевает, почему это ее Ежик не играет. А Ежик вот сейчас постарается как раз выяснить этот вопрос.
– Николай Петрович…
– А? – встрепенулся Морозов, который тоже думал о чем-то своем.
– Толик Банишевский, похоже, с немцами не сможет сыграть.
– Да, знатно его венгр поддел. Судья либералом оказался, после таких подкатов удалять с поля надо, а он устным внушением обошелся… А ты никак уговаривать меня собрался выпустить тебя против сборной ФРГ? – хитро прищурился он.
– Не, ну не то чтобы уговаривать. Так, интересуюсь.
– Что тебе сказать… Завтра точно решим, посоветуемся с тренерами и Киселевым, Гранаткин обещал заехать, опять же… Вполне вероятно, что тебе придется готовиться к полуфиналу. Ладно, нечего тут высиживать, пойду постараюсь уснуть, и ты давай в постель. Недаром говорится – утро вечера мудренее.
Глава 15
В отличие от Сандерленда и тем более Мидлсбро родина «битлов» встретила нас атмосферой настоящего футбольного праздника. Улицы Ливерпуля были украшены гирляндами цветов, в окнах, на дверях и фасадах домов красовались бесчисленные плакаты, транспаранты и фотографии, посвященные первенству мира.
Туда же, в Ливерпуль нагрянула многотысячная армия туристов из ФРГ. Они наполнили город криком, визгом и завываниями труб, не дававшими покоя даже ночью. Эти паразиты заселились в том числе и в наш отель, и сутки напролет колобродили, распевая песни на своем лающем языке.
Я все это время находился в подвешенном состоянии. Наутро после наших ночных посиделок Морозов так и не высказался по теме моего возвращения в основной состав, а на мой вопросительный взгляд успокаивающе ответил:
– Твой вопрос пока находится в стадии обсуждения. Всему свое время.
Надо было ответить, что нервные клетки не восстанавливаются. А у меня внутри все горело, даже температура поднялась от переживаний до 37,8. Потому что я одним местом чуял: если не выйду на полуфинал – ловить нашим нечего. Разве что заменивший Поркуяна в составе сборной Стрельцов совершит чудо. Сюжет ТОЙ полуфинальной игры я помнил довольно отчетливо. Уже на первых минутах Сабо получает травму голеностопа и практически весь матч находится вне игры, передвигаясь пешком. Да еще и Численко на экваторе встречи заработал удаление, не выдержав ударов исподтишка немецкого защитника. Вот только фамилия негодяя в памяти не отложилась, но все равно нужно Игорю посоветовать не вестись на провокации.
Радовало хотя бы, что Шестернев будет играть здоровым, в той истории он вышел против гансов с перевязанным плечом, поврежденным в игре с венграми. В этой реальности четвертьфинал обошелся для него без серьезных последствий, если не считать обычных синяков. Впрочем, кровоподтеками могли похвастаться все футболисты сборной, а Толе Банишевскому и вовсе голеностоп свернули.
Незадолго до перерыва Халлер забьет первый мяч, а во втором тайме Беккенбауэр дальним ударом снова огорчит Яшина. На мой взгляд, те мячи отнюдь не казались неберущимися. Халлер не очень сильно пробил в ближний угол, а Беккенбауэр выстрелил из-за пределов штрафной, и Иваныч даже не сделал попытки распластаться в прыжке, неуклюже шагнув к правой от себя штанге.
Под занавес игры Поркуян один мяч отыграл, имел еще момент, но не попал в ворота. В общем, игравшая половину матча практически вдевятером наша сборная уступила – 1:2.
Утром в день игры, 25 июля, состоялось собрание команды, на котором ввиду важности предстоящего поединка присутствовали даже Гранаткин со своим верным оруженосцем Ряшенцевым. Это не считая Киселева, скромно присевшего в уголке. Присутствие таких персон на Морозова всегда действовало не лучшим образом, вот и сейчас он то и дело сбивался, пытаясь выжать что-то высокопарное, хотя обычно ограничивался коротким напутствием.
