Виктор Моключенко - Ретроспект: Витки Спирали
- Продолжим? – скосил на Полину глаза взбалмошный лесник – Вон с того пригорка были видны затопленные машины…
Закончить он не успел, Северова молнией рванула вперед, он растеряно хлопал глазами, а потом поддал ходу. Из лагеря выскочил Уголек и с лаем устремился следом. Во всеобщей кутерьме смешались кены, люди, выполз даже Эксик, брезгливо отряхивая с лап воду, постоял какой-то миг, а затем, вздыхая, устроился возле Брамы, не сводя глаз с поплавка.
Из лагеря вышел Журбин потирая руки:
- Дай посидеть старику с удочкой, сто лет не рыбачил, а ты иди, окунись с ребятами.
Брама благодарно кивнул и устремился сквозь камыши к высокому глинистому обрыву, от которого слышалось плеск. Разбежавшись вместе с одеждой ухнул в прозрачную, изумрудного отлива воду, взметнувши фонтан брызг. Выбравшись на берег отряхнулся как здоровенный кен, вызвав одобрительный лай Уголька, и рухнул на песок. Над головой с шелестом носились стрекозы, где-то высоко гудел самолет, а он лежал, думая как хорошо быть просто человеком. Быть счастливым от разделенной дружбы и любви, и весь путь горечи и утрат стоит не затянутого Зоной неба. Полина и Шуня переговаривались, он шевельнулся и тут же был вылизан любвеобильным Угольком:
- О чем секретничаете?
- Да особо ни о чем: рассказываю, как вернулись из «погружения» доставляя Мак-Грегора. Верес и Самум из-за него были вызваны в Москву, обсуждают что-то в Минобороны. Жаль, пропустят хороший вечер. В кои то веки можно собраться всем вместе у костра, да еще и в таких памятных местах. Полина, а что, Митош все так же на Экс-один сидит?
- Сидит. Наружу он не особенно ходит, хотя может. Предпочитает сторожить свой огород.
- Какой это?
- А что, кены не рассказывали? - открыла глаз Полина, став похожа на зеленую саламандру.
- Не, они не особо Экс-один любят. Шумана ценят, но дай им волю, окопались бы норно-семейным способом на Агарти.
- Как тебе сказать, Зону мы тогда закрыли: силы у нас было много, опыта мало, на свое благо пространственную метрику вернули в норму лишь частично. Это позволило обойтись без аномалий и взращивать необходимые арты.
- Зря особисты Зону открыли – буркнул Шуня – вдруг какой шпик пролезет и арт потянет. Они же за бугром такое из него сотворят, мало не покажется. Выворотников там, мать моя, все туда лезут. Потому рейд и затянулся.
- Не сотворят, силенки не хватит – фыркнула Полина – что такое арт? Узкопрофильный преобразователь энергий.
- Погоди, это что же, вы как на грядке их выращиваете? – Шуня от удивления вытаращил глаза на приникшую к песку саламандру – арты ведь в аномалиях рождаются, сам не раз за ними ползал под дулами бандитских автоматов.
- Аномалии это внешний признак смешения пространственных метрик, а арты рождаются от столкновения законов.
- Значит, зная эти законы можно выращивать их штучно и никаких тебе монстров, аномалий и прочих радостей?
- Митош успешно все это делает на восстановленном Эксе. Под его руководством там все починили и модернизировали.
Из лагеря донесся свист, Ирис оповещал, все готово и они потянулись обратно. Шуня просветлел, узнав, что за арты теперь не платят жизнями и усмиренные законы поставлены на службу человечеству. Разумеется, под строгим контролем морально этических принципов консультационного совета девяти. Пробовали без них и что из этого вышло? Зона.
На поляне трещало пламя, Верес уже снял с костра большой котелок с кипящей огненной ухой и отставил в сторону. Рядом терся и орал на всю глотку обожравшийся рыбы Эксик, хотя набитый как бубон живот большего не вмещал. Он метался по поляне то нюхая уху, то снова кидаясь к ведру с рыбой, делая вид умирающего от голода. Но на это никто не обращал внимания, все давно привыкли к подобным ужимкам диких инстинктов. Уголек не сводил глаз с порученного ему младшего Вереса, наблюдая, как тот возится в зарослях лесных цветов, на замшелой колоде негромко переговаривались Доктор с Семецким. Брама почувствовав пробуждение Натальи, подошел в машине и подал руку:
- Прошу к ужину, все готово, ждем только тебя.
Опершись на руку путника, она вылезла из мощного внедорожника и удивленными глазами обвела лесную сень:
- Где это мы?
- На берегу хрустального озера, бывшая территория Экс-один, одно из чудеснейших мест. Как ты себя чувствуешь?
- Ужасно хочется есть! – призналась Наталья, наблюдая за кутерьмой у костра.
- Эй, народ расступитесь, дайте место – крикнул путник, усаживая Наталью на раскладной стульчик.
Стоящий на раздаче Верес тут же зачерпнул с самого дна ароматной ухи и протянул новой знакомой. Та благодарно кивнула, все еще смущаясь от обычного человеческого внимания, отвыкнув от него в обыденной, оставшейся позади жизни. Под веселые шутки все взялись за уху, нахваливая мастерство лесника и подтрунивая над Полиной, сумевшей удержать улов столь необычным способом. Верес есть не захотел и Полина не став заставлять отпустила его под присмотр Уголька. Наталья, превозмогая свою робость, укорила нерадивого родителя:
- Ребенку нужны витамины, правильное питание, как же он без этого вырастет здоровым?
- Проголодается придет – пожала плечами Полина, ничуть не обидевшись замечанию – если пихать в ребенка через силу, то и полезности будет немного. На свежем воздухе он быстро нагуляет аппетит и сам умнет предлагаемое за милую душу. Разбаловали его в садике, так что имей ввиду и не попускай капризам. Спартанское воспитание дает самые лучшие плоды: от него еще никто не умер, зато чудесно закалил характер, тело и иммунные силы организма.
Над озером, осыпая небосвод бисером звезд взметнулась ночь, разошлись лягушачьи хоры, из обрамлявшего Экс-один леса раздались соловьиные трели. Собравшиеся переговаривались, вспоминая прошлые, канувшие в лету события, вспоминали легко, отпуская на волю старую горечь и боль, изливая пред теми, кто понимал без слов. К удивлению заслушавшейся страшными, захватывающими рассказами Натальи, изголодавшийся Верес не стал канючить взрослых, а сам подошел к котелку, подобрал с земли тарелку и попробовав зачерпнуть уху огромным половником шлепнулся наземь.
Полина многозначительно посмотрела на Наталью, та смущенно улыбнулась, признавая ее суровую жизненную правоту, и пошла кормить изголодавшееся дитя. Верес есть с чужих рук не хотел, взяв ложку лопал сам без всяких уговоров. Едва он опорожнил тарелку, как отяжелевшие веки сомкнулись, Полина отнесла его в палатку и вернулась неся гитару. Мужчины одобрительно загудели, гитару взял Ирис и запел звучным проникновенным голосом. Наталья не запомнила простых слов, рассказывающих о судьбе, ожидании, о вере и неугасающей надежде, но в душе поднималось что-то глубокое, от чего хотелось обнять мир. В ее вероятности давно не было таких простых, отзывающихся в душе песен, сцену заполонили гламурные существа выводящие под фонограмму пустые слова-однодневки, которых на завтра не помнишь. Подсвеченные отблесками костра из леса вышли две фигуры и не тревожа седую от росы траву сели рядом. Один был облачен в черную, воронова крыла броню, кряжист, в плечах даже шире Брамы. Он внимательно посмотрел на Наталью и приложил палец к губам, призвал к молчанию. Второй, худощавый и жилистый, облаченный в плащ как у Доктора, с тускло отсвечивающими кругляшами на капюшоне, улыбнулся краем губ и подвинув Браму сел на колоду.
- Григорий, Шухов, какими судьбами? – раздались приветствия.
- Не могли же мы пропустить крестины – загудел Шухов – не каждый день рождаются новые ступени человечества!
- Верно – кивнул доминус – этого мало, но для начала сойдет. Самое трудное начать, а дальше будет видно. Только не по сталкерски это, крестины ухой заедать. Шухов, тащи «лозу», встретим нового друга как следует.
Никто не понял, откуда появилась оплетенная вербовой лозой бутыль, Шухов, выбив пробку, плеснул в подставленные стаканы терпкую рубиновую жидкость, затем встал, взявши на правах старшего слово:
- За новых и старых друзей, за будущих супругов! Ура!
Они чокнулись над огненными языками костра и Наталья пригубила «лозу». Она была немного терпковатой, сладости не почти не было, но удивительно освежала. Так же как и в дружбе: слова старого друга могут быть терпкими как застывшие на морозе терновые ягоды, в них нет сладкой лести, но, несмотря на горечь, они поддерживают и дают силы. По жилам словно пробежал огонь, голова пошла кругом и все ее оцепенение и скованность разом прошла, слетев с души как отмерший лист. Григорий, скинув оббитый нейтрализаторами капюшон, посмотрел на крестницу:
- За человечность и за человечество, за все, что делает нас людьми.
Наталья почувствовала как вздымаются поддерживая плечи новых друзей, лица словно озаряются неземным светом, сливаясь в нечто неделимое, что невозможно разъять и разбить. Они были твердыней и осью витков эволюции, от их решения зависело куда шагнет человечество. Не боги, не вершители, а люди: звено в эволюции вечности. Они молча всматривались в пляшущие языки пламени, время от времени бросая хворост и молчание их было глубже несказанных слов. Молчание понимающее и принимающее без оговорок и условий. Робко прикоснувшись к невесомому покрывалу почувствовала что ее словно ведут за руку и погрузилась в странное инобытие. Других слов и определений не было. Именно так, иное состояние души и ума: видишь и осознаешь открывающийся в безмолвии горизонт вечности.
