Геннадий Марченко - Музыкант (дилогия)
– Чего?!
В общем, Ильич сначала с недоверием отнесся к моим словам, потом, когда я расчертил карандашом в тетради стрелками свои наработки, которые помнил еще из будущего. Предложил вместо схемы «дубль-вэ» использовать схему «тотального футбола» – 4-3-3. Объяснил все плюсы данной системы, после чего тренер, почесав залысину, сказал:
– В этом есть резон, можно попробовать. У кого подсмотрел?
– Да давали мне на пару дней почитать тетрадку, переписанную с одной заграничной книжки по тактике футбола. Вот кое-что оттуда и запомнил.
– А мне нельзя эту тетрадку посмотреть?
– Вряд ли получится, этот мой знакомый уехал на полгода во Владивосток, а тетрадку забрал с собой.
– Жаль, интересно было бы изучить ее содержимое… Ну ладно, пока примем к ведению твою новаторскую идею. Только это вопрос не одной тренировки, парни привыкли играть по схеме «дубль-вэ», а до ближайшей игры с юношами «Спартака» у нас всего неделя. И кстати, ты в основном составе. Так что готовься. И кстати, вон форма, примерь, а то смотришься в своих трениках и майке как белая ворона. Так хоть на человека будешь похож… Бутсы я тебе тоже выхлопотал, меряй. Ну как, все подходит? У меня же глаз-алмаз. Только после каждой тренировки ребята форму стирают, а перед игрой со «Спартаком» все вообще должно быть отглажено.
Что ж, сразиться со спартаковцами будет интересно, посмотрим, чего стоит мое новое тело в игре против подготовленных футболистов. Все-таки двухсторонка – это не совсем то, свои футбольные качества я проверю в игре с красно-белыми, и уже тогда смогу полностью определить, на что годен.
Ну а ближе к вечеру я отправился в парк Горького. Здесь танцплощадка была прозвана в народе, насколько я помнил, «шестигранником», за то, что располагалась она на территории павильона «Машиностроение», состоявшем из шести корпусов, и по форме напоминавшим шестиугольник. Там в эти годы должны были тусить стиляги, танцующие твист, буги-вуги и прочие занесенные к нам с «загнивающего Запада» телодвижения, а я планировал познакомиться с музыкантами и кое-что им предложить.
Судя по самодельной афише, висевшей на фонарном столбе рядом с «шестигранником», танцы должны были начаться ровно в 18.00. Рядом маячили «Правила поведения на танцевальных вечерах и танцевальных площадках». Согласно правилам, на танцевальные вечера трудящиеся должны были приходить в легкой одежде и обуви. Танцевать в рабочей и спортивной одежде воспрещалось. Во избежание травм и вывихов голеностопа, не допускались танцы на каблуках свыше 5-ти сантиметров в высоту… Танцевать в искаженном виде тоже воспрещается. Особенно развеселил пункт, гласящий, что курить и СМЕЯТЬСЯ разрешалось только в специально отведенных для этого местах.
Заглянул в кассы. Билет на танцпол стоил 1 рубль. Интересно, какой процент идет музыкантам? Может, они вообще на ставке и мне ничего не светит?
Воспользовавшись тем, что билетер еще не нарисовался, я проник на танцплощадку, где на небольшой сцене участники ансамбля подключали немудреную аппаратуру и настраивали такие же по большей части немудреные инструменты. Вместо синтезатора – пианино, простенькая ударная установка, самодельная вроде бы бас-гитара, а вот у гитариста и, если я не ошибаюсь, по совместительству еще и вокалиста, был самый настоящий «Gibson ES 335». Та самая гитара, которую для себя облюбовали такие люди, как Би Би Кинг и Чак Берри. Ну ни хрена себе, подумалось, я точно помнил, что эта модель появилась как раз в 1961 году, сейчас небось верхом счастья считается приобретение таких инструментов, как чешская «Jolana» и восточногерманская «Musima». Получается, чувак-то упакованный, не только по одежде, благодаря которой также выделялся среди своих собратьев по цеху. Те щеголяли в стандартном стиляжьем прикиде: пиджак с широкими плечами, брюки-дудочки, галстук-селедка… Кстати, батя мне рассказывал, что самые крутые стиляги носили настолько узкие брюки, что влезали в них только с мылом.
Всех объединял «кок» на голове. А вот обладатель «Гибсона» был одет в белую рубашку с закатанными по локоть рукавами и имевшиеся в эти годы только у по-настоящему «золотой молодежи» джинсы. Даже держался он как-то несколько обособленно, словно делал одолжение остальным участникам коллектива, что соглашается играть с ними на одной сцене.
– Чего тебе, парень? Танцевать пришел? Сюда вообще-то вход по билетам. Тем более что рано еще тебе, подрастешь – тогда и приходи. А лучше вовсе избегай таких мест, ничему хорошему ты здесь не научишься.
Я так засмотрелся на музыкантов, что не заметил, как ко мне подошла парочка молодых людей с красными повязками на рукавах и комсомольскими значками на лацканах пиджаков. На красном фоне повязок белели три буквы «ДНД».
Делать нечего, пришлось выйти за ограду, возле которой уже начали собираться столичные стиляги и не только. Контролерша к этому времени уже успела занять свое место на входе и неодобрительно взглянула в мою сторону. Ради интереса добрел до киоска, где продавались билеты. Вход на танцплощадку стоил 1 рубль, для меня в любом случае сейчас неподъемная цена.
Ладно, не критически, могу и за оградой постоять, музыку слышно за много сотен метров, опытным ухом разберусь, что к чему. Главным для меня было определить уровень мастерства музыкантов.
Он оказался довольно-таки средним. Парни не лажали, но и виртуозной игры не демонстрировали. Если только местами что-то такое прорывалось. Но в целом, подумалось, с этим материалом можно работать. У ребят-то откуда взяться школе? Мы учились на «битлах», «роллингах», «перплах» и «цеппелинах»… А у этих Элвис Пресли в лучшем случае, Чак Берри, Бадди Холли, Джерри Ли Льюис… В принципе, не так уж и плохо, но все они играли в одном стиле, то же самое выдавала и эта четверка. Еще неизвестно, согласятся ли они менять свою манеру исполнения, могут просто посмеяться и послать куда подальше. Но в любом случае, все вещи они исполняли на английском, значит, в этом плане по крайней мере проблем не будет.
Ровно в 9 вечера звуки музыки стихли, и любители танцев двинулись по довольно-таки неплохо освещенным аллеям парка. Кто-то поодиночке, кто-то стайками, кто-то парочками, и не всегда разнополыми, правда, парни за руки не держались, а просто шли и общались между собой, дымя папиросами-сигаретами и обсуждая прелести какой-нибудь увиденной на танцполе девицы.
А я подкараулил музыкантов, когда они с кофрами покидали пределы «шестигранника». Барабанщик, похоже, свою установку заныкал где-то в павильоне, пианино так и осталось стоять под навесом, а гитаристы свои инструменты захватили с собой.
– Привет, парни, – сказал я, выныривая из сумрака.
– Привет, – ответил обладатель «Гибсона». – Что-то лицо твое мне незнакомо.
– Естественно, вы же видите меня в первый раз. Егор, Мальцев, – представился я, пожимая каждому руку.
В течение следующих нескольких секунд я узнал, что гитариста звали Михаилом-Михой, басиста – Георгием, или Жорой, ударника – Лехой (гляди-ка, тезка), а очкастого клавишника – Иннокентием, то бишь Кешой.
– Так что у тебя за дело, Егор Мальцев? – снова вернулся к вопросам Миха.
– Хочу предложить вам сотрудничество.
– Ты?! И в чем оно выражается?
– У меня есть песни, которые могут сделать вас и меня заодно знаменитыми. Вообще-то знаменитым я могу стать и без вас, Матвей Блантер уже ищет исполнителей для моих песен, а одну из вещей согласился петь Марк Бернес. Но помимо песен, свойственных советской эстраде, я пишу еще и композиции, которые могли бы стать популярными в молодежной среде.
– Гляди-ка, вроде шкет, а выражается, как взрослый, – хмыкнул Жора.
– Заливает небось, – поддел Леха, – какой из него композитор…
– Наше дело предложить, – пождал я плечами. – Не хотите – найду других, станете потом локти кусать.
Я повернулся с намерением покинуть место неудавшегося диалога, но Миха меня придержал за локоть.
– Погоди, не торопись. Какие твои условия?
– Хочу свой небольшой процент. Не буду скрывать, у меня появилась девушка, но сам я из небогатой семьи, а на кино и мороженое нужны какие-никакие деньги. Или вы на ставке?
– Да нет, тоже на проценте с проданных билетов, у нас договор. Администрация парка имеет с танцпола неплохой бакшиш. Если бы ты нам предложил что-то реально хорошее, что привлечет еще больше публики, то, в принципе, можно подумать…
– Не сомневайтесь, то, что я хочу вам предложить – РЕАЛЬНО хорошее.
– Твоими бы устами… Парни, ну что, может, завтра придем на часок пораньше, посмотрим, что этот гений нам предложит?
– Да можно, – нестройно согласились остальные.
– Ну что, Егор, тогда давай завтра подходи где-нибудь к четырем-половине пятого. Договорились?
– Договорились.
– И кстати, наша группа называется «Апогей». А мы все – студенты МАИ.
