Гипнос - Альберт Олегович Бржозовский
Некоторые стёкла вестибюля были выбиты. Внутри чернел обгоревший ковёр и понурые бессильные стены. Зеваки глазели на разруху с нескрываемым удовольствием — примерно так же, как я глазел на статую мисс Элис о’Райли. Мы вошли внутрь через парадную дверь. В этом была мрачная торжественность. Наверное, так чувствовали себя древние завоеватели, ступавшие по пепелищу разоренных поселений.
⁃ Я поищу что-нибудь.
Моя напарница отправилась осматривать мрачный просторный вестибюль. Я остался стоять на месте и внимать, надеясь уловить нечто схожее с тем, что привело нас в отель. Но энергетический фон не менялся. Волнение источалось этим местом, но очаг определить не удавалось. Вслушиваясь, я заметил, что гудение автомобильных сигналов и крики водителей стихли. С улицы на нас смотрели прохожие. Наше появление нарушило привычный ход событий. Окружение реагировало на нас. Теперь я чувствовал себя не безжалостным завоевателем, а нежеланным гостем. Я пытался связать теорию мистера Биссела с происходящим, но мысли путались.
⁃ Эй, — крикнула моя напарница, — тут люди. Похоже, сотрудники отеля.
Они скомканно сидели по углам в служебном помещении — в своих суконных ливреях с золочеными галунами и в белых перчатках, в рубашках английского шелка, с безупречным маникюром — и неотрывно смотрели на нас. У метрдотеля и администратора обгорели лица, волосы торчали клоками. Сквозь обугленные лоскуты кожного покрова виднелись зубы и кости скул.
⁃ Что здесь произошло?
Они молчали.
⁃ Кто вы такие?
Они молчали.
⁃ Вы чего-то боитесь?
Они молчали. Вопросы ни к чему не вели. Я осмотрел помещение. Ничего интересного. Пустые стены. Пустые полки. Пустые глаза.
⁃ Что будем с ними делать? — Спросила моя напарница.
У меня не было ответа. Я вышел в вестибюль. Его заволокло тяжелым переваливающимся туманом. Зацепок не было, нечего было исследовать, не из чего делать выводы. Я решил, что нужно провоцировать сон на реакцию и предложил своей напарнице сделать пару глубоких вдохов.
⁃ А почему я?
⁃ Я буду стоять на стороже и наблюдать.
И она сделала. Я стоял спиной к двери в служебное помещение и держал Кольт на вытянутых руках. Туман плавал по вестибюлю, вытекал в разбитые окна и втекал обратно в другие. Улица молчала. Тишина стала невыразимой. Я оглянулся на напарницу. Сотрудники отеля смотрели только на неё.
⁃ Непросто это выносить, — сказал она, — давай уйдём?
⁃ Как тебя зовут? — спросил я.
⁃ Трэйси Дэйл.
⁃ Что?
⁃ Я подумала, что забавно назваться тем именем, с чьим кошмаром мы идём разбираться.
⁃ И как? Забавно? Как тебя зовут по-настоящему?
⁃ Нам нельзя знать имён.
⁃ В этой ситуации можно, — сказал я.
⁃ Почему все думают, что если спросить человека имя, это разрядит обстановку? Чушь! В фильмах про переговорщиков без этого вообще не обходится. Я хочу выйти отсюда.
Странно ли это было или нет, но я разделял точку зрения своей напарницы. Иногда приходится переступать через принципы, чтобы угодить другому. Говорить и делать то, что самому кажется глупостью. Но я не мог предположить, что это действие покажется глупостью и тому, ради кого действие совершено.
Внутри отеля что-то происходило, одичавшее пространство сжималось, дышать становилось труднее, но мы не видели ничего, что могло бы дать нам руководство к следующему шагу. Идти сквозь туман не представлялось возможным. Я судорожно искал выход из ситуации и вспомнил, почему мистер Биссел — тот самый, из-за чьей истории я не мог покинуть это место — был рад знакомству со мной. Я повернулся в ту сторону, где располагалось основное пространство вестибюля и молитвенно сложил ладони. Вспомнил тысячи отражений солнца, которые видел в каждой сияющей капле ливня на поле во время первого погружения. Вспомнил, как набегает извечная морская волна и сбивает с ног. Вспомнил, как резок и чист пейзаж, когда ударяют первые морозы. Собрав всю картину памяти воедино, я выставил ладони вперёд резким режущим движением. Миллионы микроскопических капель туманной пелены послушно расступились полукругом и выкатились за пределы вестибюля. Я бы мог обойтись без пафосной жестикуляции, но она пришлась как нельзя кстати.
Есть моменты, которые не требуют внимания, потому что не имеют значения. Моя напарница подошла ко мне сбоку, приподняла маску и, коснувшись кончиком носа моей ушной раковины, прошептала: «Это было круто». Я ощутил влагу и тепло ее дыхания. Настоящими ли они были или ощущения проецировались памятью — я не понял.
Есть моменты, которые единственно требуют внимания.
Вне зависимости от других обстоятельств, их значимости и огромности, вне зависимости от того, чем заняты мысли. Эти моменты невозможно предугадать, но и не заметить невозможно. Именно они и есть правда, есть сущность, есть мера ценности жизни.
За окнами вестибюля виднелась улица — пустынная и неподвижная. Не было милых парочек и гудящих машин. Вместо них на дорогах и тротуарах, на газонах и лестницах стояли горящие бочки. Сотня огней вздымала тепло в низкое красное небо. Я пошёл к разбитому окну, чтобы внимательнее изучить изменившуюся обстановку. Около одной из бочек грел руки мужчина в дорогом шерстяном костюме-тройке и бордовом пальто. Он смотрел на меня.
⁃ Зачем вы пришли? Я не ждал гостей.
⁃ Мы должны узнать, что здесь произошло.
Моя напарница подошла ближе. Я все ещё чувствовал осевшую влагу ее дыхания у себя на хрящевом заломе уха, но теперь эта влага испарялась и холодила кожу.
⁃ Ничего особенного. Только то, что должно было произойти.
⁃ Кто Вы?
⁃ Меня зовут Лоуренс Дэйл. Я — владелец отеля.
Передо мной стоял муж Трэйси Дэйл — заказчик, который боготворил свою пигалицу, страдающую от кошмаров.
⁃ Вы знали о взрыве?
⁃ Конечно. Я его спланировал.
⁃ Вы убили свою жену?
⁃ Нет, что Вы. Это сделало подставное лицо. Разве может деловой человек выполнять грязную работу собственными руками?
⁃ Почему Вы это сделали?
⁃ Потому что я всегда так поступаю. Я никогда не критикую, ни о чем не прошу. Просто в какой-то момент принимаю радикальные меры.
⁃ Почему Санта Клаус?
⁃ Трэйси любила подарки. Она — меркантильная дрянь. Прикидывается тупой и послушной, но на самом деле она ушлая и хитрая. Я сделал подарок, который она заслужила. А кто может вручить подарок лучше, чем сам Санта?
Его доводы были убедительны, хоть и противоречили тому, что Лоуренс Дэйл сказал
