Андрей Колганов - Жернова истории 4 (СИ)
– Корабль, даже совсем небольшой, штука очень дорогая, – опять нажимаю на экономическую сторону. – Уж лучше мы даже малость лишку потратим на зенитное вооружение, нежели будем рисковать потерей столь ценных боевых единиц. Вот тут говорили, что против тихоходных бипланов- бомбардировщиков и торпедоносцев – вполне достаточно счетверенных «Максимов». Но я смотрю на дело с инженерной точки зрения. Кто-нибудь подскажет мне, на какой дальности самолеты сбрасывают торпеды, и достанет ли на такое расстояние эффективный огонь «Максима»?
– Может достать… – не слишком уверенно проговорил кто-то из моряков. Не разглядел, кто – мелькнул за спинами только черный форменный рукав с золотистыми шевронами.
– Значит, может и не достать? А если появятся возможности сбрасывать торпеды на более высоких скоростях и с больших расстояний? Мы не можем быть настолько расточительны, чтобы переделывать вооружение боевых кораблей каждые два-три года, – сокрушенно качаю головой. – Нам нужно для них более мощное скорострельное зенитное вооружение, нежели старина «Максим»…
Главное, чего удалось добиться, состояло в том, что на все хотелки военных они должны были представить в Военно-промышленный комитет детальное обоснование: для решения каких задач им нужны те или иные виды вооружений, как эти задачи вписываются в военную доктрину РККА, какова степень технической готовности и результаты испытаний перспективных образцов, как эти заявки впишутся в утвержденный бюджет военного ведомства, каковы отзывы промышленности относительно сроков и возможностей их серийного освоения. Не собираюсь я строить армады истребителей с динамо-реактивными пушками Курчевского только от того, что кто-то в них свято уверовал!
Совещание закончилось, надо было выполнять принятые решения. Рожать станки и кадровых рабочих, цветной металл и тушь для чертежей… А что вы думали? Для наиболее ответственных работ мы ее из Китая везем – своей пока делаем недостаточно и плохую. А тут ещё и Серебровский ко мне подвалил со своими заботами. Необходимость своевременной и правильной реакции на кризис 1929 года, очередные проблемы с хлебозаготовками и прочие текущие хозяйственные дела как-то заслонили поступившее осенью прошлого, 1929 года сообщение, что в Якутии найдены сразу две кимберлитовых трубки. Совнарком, само собой, не мог пройти мимо возможности начать массовую добычу алмазов: АО Союззолото было переименовано в Союзлмаззолото и теперь на плечи Серебровскому упала ещё и эта ноша.
После обычного обмена приветствиями Александр Павлович посмотрел на меня серьезными глазами:
– Надо летом как-то протащить в бассейн Вилюя два бульдозера и два экскаватора. Первый вопрос – где их взять? Второй – как везти? Зимой мы бы их разобрали на части, погрузили на волокуши и по зимнику дотащили бы трактором. Но уже лето на носу, и до таяния снегов организовать дело уже не получится. Если бы нам выделили технику сразу, ещё осенью… – он махнул рукой.
– Так и сейчас вроде ещё не выделили? – спрашиваю, зафиксировав его вопрос «где взять?».
– Потому и пришел к тебе, – кивнул глава Союзалмаззолота.
– Поставки из-за рубежа, как и поставки с наших заводов, расписаны по контрактам до конца пятилетки. А снимать со строек тем более никто не даст, – задумчиво бормочу себе под нос.
– Ходят слухи, – осторожно намекает Серебровский, – что у тебя есть какие-то сверхплановые источники…
– Допустим, есть, – прерываю я его намеки. – И что с того? Поступления из этих источников тоже вперед расписаны, всё идет под конкретные заявки.
– А мою заявку туда нельзя пристегнуть? – с надеждой закидывает удочку Александр Павлович.
– Попробовать можно, – отвечаю ему с некоторым сомнением в голосе. – Вот только обещать ничего не могу. Поставки не гарантированы. Не все заявки получается удовлетворить.
Чуть помедлив, вспоминаю про второй вопрос:
– А тащить будете по реке, баржами.
– Так до места баржам не пройти! – недовольно восклицает Серебровский.
– Делайте так же, как с санями: разбирайте и везите по частям на небольших судах с малой осадкой. Везите до базы, где собирайте и дальше отправляйте своим ходом, – советую ему.
– Это сколько же возни будет с прокладкой дороги… – вздыхает мой собеседник.
– По крайней мере, не от самого Якутска её тянуть, – философски бросаю ему, пожимая плечами.
Когда выдается случай в разговоре с Трилиссером закинуть удочку по поводу помощи Союзалмаззолоту с оборудованием через фирмы ОГПУ, лицо Михаила Абрамовича меняет свое обычное грустно-печальное выражение на весьма мрачное:
– Виктор Валентинович! – восклицает он, затем замолкает на несколько секунд, а затем, опустив голову и уже менее решительным голосом, бормочет:
– Впрочем, вы, наверное, и сами давно догадались, – снова подняв на меня взгляд, он поясняет:
– Мы и так вынуждены отдавать в казну часть доходов от наших экономических операций за рубежом, так что на закупку оборудования остается совсем в обрез. А многие думают, что у нас там всё сыплется, как из рога изобилия. И, не стесняясь, требуют: прикупите нам ещё то, да сё…
– «Тодасё»? – с нарочито утрированным акцентом переспрашиваю я. – Ну, уж это мы точно купить не можем, потому что в Японии своими фирмами нам обзавестись так и не удалось.
Заместитель председателя ОГПУ на мгновение улыбается немудреной шутке, и улыбка его почти не производит печального впечатления. Но затем он снова делается серьёзным:
– Нам не до смеха! Заявок полно, а оборотного капитала не хватает.
Ответ, увы, ожидаемый. Ибо я сам с этими заявками работаю, и в достаточной мере представляю себе возможности подставных фирм ОГПУ за рубежом. Но паникует начальство зря. Да, тот огромный куш, который сорвали на бирже во время паники 1929 года, вряд ли уже обломится. Но колебания продолжаются, и зная наперед, на ближайшие три-четыре года их общую понижательную тенденцию, можно довольно стабильно зарабатывать. Увы, графика колебаний биржевых курсов за эти годы у меня в голове нет (и никогда не было), а то и вовсе озолотиться бы удалось. Да и за счёт коллекторских операций (проще говоря, скупки долгов) сумели заполучить немало оборудования просто по бросовым ценам. А ведь основная лавина банкротств ещё впереди. Работы – непочатый край. Однако после огромных денег, сделанных на первоначальной панике, стали у нас время от времени появляться кассовые разрывы, не позволяющие немедленно вынуть крупны суммы денег на подвернувшиеся экстренные закупки. Вот Михаил Абрамович и забил тревогу. Но… А стоит ли его успокаивать и разубеждать? Когда начальство искренне верит в преодоление огромных трудностей, то и отношение ко мне будет более снисходительное…
Мои размышления прерывают слова Трилиссера:
– Короче, я дожал, наконец, Вячеслава Рудольфовича, и он добился вынесения на Политбюро вопроса о валютных квотах на наши операции за границей. Так что готовьтесь!
Батюшки-светы! Что, мне ещё и этот вопрос прорабатывать? А не спалимся ли мы с ним на выпрашивании валютных квот, при наших-то немалых доходах?
– Не мой уровень допуска, – тут же парирую я.
– Теперь ваш! – «успокоило» меня начальство.
О разговоре, который состоялся в Кремле незадолго до заседания Политбюро, где должен был рассматриваться наш с Трилиссером вопрос, я от него и узнал. Когда Менжинский утрясал включение этого вопроса в повестку дня, и список приглашенных на заседание, присутствовавший там мой прямой начальник, Серго Орджоникидзе, удивленно спросил:
– А при чём тут мой заместитель? Или вы его как консультанта привлекаете? Ничего не имею против, но зачем его тащить на Политбюро?
– Он вроде бы от ВСНХ занимается формированием заказов, – бросил реплику Микоян.
– Товарищ Осецкий не так давно в Наркомвнешторге как раз импортом заведовал, – произнес Сталин, демонстрируя свою хорошую память. – Так что он и консультировать может, и заказы от ВСНХ подавать. Но, действительно, зачем его посвящать в решение вопросов финансирования ОГПУ на нашем уровне?
Как всегда, спокойный и рассудительный, Вячеслав Рудольфович чуть застенчиво улыбнулся и ответил:
– Попробуй его не привлеки! Всю эту кашу с нашими фирмами за рубежом именно он заварил, а всю экономическую часть их работы он и сейчас возглавляет. Тянет, можно сказать, на себе. Без него такой канал поставок оборудования из-за рубежа мы бы вряд ли создали. Многое удается даже в обход американских стоп-листов приобретать, да ещё подчас почти задаром.
– Ладно, если он такой незаменимый… – без особого удовольствия в голосе протянул Сталин. – Вносим в список.
Меня этот разговор заинтересовал как примета того, что Иосиф Виссарионович уже закрепил за собой в Политбюро лидерские функции. Во время моего первого посещения заседания этого партийного ареопага в 1926 году Сталин ещё так явно не ставил себя на первое место, хотя уже тогда достаточно выделялся среди других. Тем интереснее было бы взглянуть на новую расстановку сил в Политбюро.
