В начале перемен - Михаил Давидович Харит
- Вкусно, – признался честно.
До этого он пил только сладкий портвейн с пацанами да шампанское на Новый год с родителями.
- Губа не дура. Хитрые вы, суки, – удовлетворенно молвила Ольга Владимировна.
И вновь был секс, жёсткий, болезненный. Но Андрей начал привыкать. Ольга Владимировна была женщиной крепкой. Он сжимал изо всех сил свою партнёршу, пытаясь хоть чуть-чуть уменьшить амплитуду её безумных рывков. Казалось, что они занимаются борьбой без правил. Потом Андрей получил коленом в пах и позорно капитулировал.
Встречи проходили регулярно.
- Что в тебе особенного? – рассуждала Комиссар. – Толстый, некрасивый, потный, как козёл. Но есть в тебе сила… страшная, чужая. Такой молодой, а уже талант. Кто даёт вам эти дары? Почему вы сразу получаетесь умные и хитрые, музыканты и художники? Хорошему русскому мальчику жизни не хватит научиться рисовать, как ты. А тебе всё на блюдечке дали. Только родился, и нате – уже скульптор. Бьют вас тысячелетия, а вы крепчаете. Гонят, а вы возвращаетесь ещё сильнее. В печах жгли, резали тысячами, а вон государство вдруг появилось. Стоит у тебя за спиной полчище несметное, войско басурманское, а я, бедная русская женщина, как Илья Муромец, должна вас, супостатов, победить. Ох, тяжела эта доля. Но коммунисты не ищут лёгких путей. Вставь-ка мне, Андрюшенька, по самое не балуй. Посмотрим, кто кого.
В школе Ольга Владимировна предложила избрать Андрея в комитет комсомола:
- Пусть отвечает за культмассовый сектор.
Проголосовали единогласно.
Когда заседание закончилось и комсомольцы разошлись, она заперла кабинет, постелила на стол красное знамя и легла грудью, широко расставив ноги в неизменных кожаных сапогах.
- Давай! – кричала она. – Трахни Комиссара, подотрись красным знаменем! – Она извивалась и зло причитала: – Вот ведь что творят! Жи… ды… ыыыы!!!
Она кричала в самые сладостные моменты, мучительно, блаженно. То ли благословляла, то ли проклинала.
Андрей уверенно приобретал любовный опыт. От бурной личной жизни слегка похудел, а глаза горели лихорадочным возбуждением. Девчонки в школе мгновенно почувствовали в нём притягательную порочность. Строили глазки, звали в кино, где пробовали вести себя развратно. Но понимание разврата у них и у Андрея сильно не совпадало. С Ольгой Владимировной всё было в тысячу раз интереснее.
Он легко оправдывал странности поведения Комиссара. Наверное, её когда-то крепко обидели, и, скорее всего, кто-то его национальности. Ему становилось тепло на сердце от сознания, что понимает её кровоточащую душу. Он знал, что глубоко внутри этой женщины прячется хорошее. Бабушка говорила, поскреби любого и даже внутри зверя найдёшь человека. Комиссар напялила на себя защитную броню, колючую, шипастую. Но за злобой находился страх. За ненавистью – любовь. За грубостью – нежность.
В своём воображении он исцелял Ольгу Владимировну от боли и заканчивал школу с отличием. Затем поступал в Суриковский художественный институт, где был бы лучшим студентом. На третьем курсе они бы поженились и жили долго и счастливо.
Таковы были мечты, сопровождаемые протяжным женским стоном «Жи…ды…ыыыы!!!», от которого хотелось задушить её и приласкать одновременно.
Восьмой класс закончился, потому что количество суббот имело свой предел.
Ольга Владимировна предложила провести июнь вместе.
- Что я скажу родителям?
- Скажешь, что по комсомольской путёвке поехал в школу руководящего состава.
- Мы будем там?
- Нет. Там скучно. Я достану путёвку в санаторий ЦК КПСС. Месяц будем в раю. Представлю людям нужным. Вверх пойдёшь по комсомолу. А там и в райком открыта дорога.
Андрей вдруг понял, что его затягивает в сферу интересов комиссара, как в водоворот. Неудержимо, властно и безысходно. Комсомол, партия… куда дальше? Совсем не то, о чём мечтал. Он же планировал поступать на подготовительный в Суриковский. А вдруг так надо? С волками жить – по-волчьи выть. Будет министром культуры, а не обычным скульптором.
Что бы сказала бабушка? Показалось, что слышит её голос: «Любой пик жизни, на который ты поднимешься, будет лишь частью других гор. Плохой альпинист останавливается на достигнутом, хороший идёт дальше».
Значит, надо ехать и покорять новую вершину.
Но тут вспомнил её другие слова: «Смысл жизни не в поисках власти или денег, а в поисках внутренней ценности».
Вряд ли Ольга Владимировна сформирует в нём эту ценность.
Андрей совсем запутался, чего он хочет. И чего не хочет. И решил, пусть всё идёт на самотёк.
Отъезд был назначен на пятое июня.
А четвёртого первая красотка школы Лиза Колчина пригласила его на день рождения, который организовывался на загородной даче.
- Только мне утром уезжать, – предупредил Андрей.
- Поедешь, кто же тебя держит?
День рождения окончился пьянкой, которая плавно перешла сначала в традиционную драку между самцами, а потом в тяжёлую ночь, полную секса.
Андрей проснулся в постели Лизы. Сквозь открытое окно пролетали сытые комары и яркие солнечные лучи.
Голова кружилась. Голая девушка рядом вдохновляла на новые подвиги. Взгляд упал на будильник.
Ужас! Он проспал. Ольга Владимировна, наверное, в ярости.
Что делать?
- Я опоздал на поезд, – сообщил он Лизе.
- И что? – промурлыкала та. – Я-то здесь.
Действительно, что было делать?
Гулянка продолжалась еще два дня.
Наконец Андрей протрезвел и пришёл в ужас. Понимал, что комиссар не простит ни опоздание, ни девушку.
Неожиданно ощутил злость. Почему он должен плясать под дудку этой взбалмошной нимфоманки? «Есть в полях другие цветы», – справедливо пел Утёсов. Взять хотя бы Лизу.
Личная свобода имеет удивительный вкус, которого он был лишен долгое время.
Почему он должен трепетать перед комиссарским взором, ходить перед ней на задних лапах, прыгать в обруч и приносить тапки?
Он закончил восьмой класс. Впереди взрослая жизнь. Может забрать документы из школы и пойти работать на завод или комбинат парковой скульптуры. Мало ли чего еще можно сделать, а не только сидеть под юбкой у Ольги Владимировны. Можно ограбить сберегательную кассу, залечь на дно, а потом уехать в Сочи. Гулять в белом костюме и играть в карты с фартовыми людьми.
Он так и поступил. Сел в поезд и поехал к маминой тётке, которая жила в деревенской глуши где-то под Харьковом. В поезде напился и переспал с весёлой проводницей, в которую влюбился с первого взгляда. Каждый человек имеет право на высокое чувство.
Результат внезапной любви сказался уже на следующий день. К тётке явился с недугом и страданием в глазах. Ходить в туалет было мучительно больно. Врача в деревне не имелось. Местный ветеринар с пониманием вколол московскому гостю дозу антибиотика, которым обычно лечил коров.
Недуг как рукой сняло. Но из мира исчезли запахи, а пища потеряла вкус. Хотелось мычать, тупо жевать траву и тереться спиной о
