Ольга Онойко - Море Вероятностей
— Какие‑то куски кода непонятного. К чему оно подсоединяется?..
— Если останавливать его, то сейчас, – сказал Амирани.
Вася открыл глаза. Он не был уверен, что именно открыл и именно глаза; он активировал какой‑то из органов восприятия и сосредоточил часть внимания, получился полный эквивалент зрению. Формулировку необязательно было уточнять.
— Это дорого нам встанет, — ответил Тэнра.
— Другого шанса не будет. Ты уверен, что сможешь контролировать его после того, как это закончится?
Васю охватило неприятное предчувствие. Но Тэнра, как обычно, развеял его сомнения, и Вася в который раз устыдился, что подумал о нём плохо.
— Я никогда его не контролировал, — сказал Тэнра. – И не пытался. Вася – добрый мальчик. Если просить его по–хорошему и о хорошем, он старается…
— Он перестанет быть человеком, — прервал Амирани. В голосе его звучала насмешка. – Думаешь, он сохранит черты прежнего характера?
«Вот козёл», — подумал Вася. Перед одним из его взглядов плыло мерцающее полотно инициального старта, другими он отслеживал точность установки пробойников, ещё одним изучал карту напряжений, ожидая и вместе страшась увидеть на ней признаки неизбежной дегенерации азимутального переноса. Трое администраторов стояли перед вибрирующим гнездом кабелей–щупалец и обсуждали, достаточно ли он хороший мальчик. «Придурки, — сокрушённо подумал Полохов. – Все трое придурки».
Тэнра вздохнул.
— Это… не совсем то, что ты себе представляешь, Амирани.
— Да–да, — Амирани белозубо усмехнулся. – Он не станет чучелом с хвостом и рогами, он станет руководителем проекта.
«Ох, если бы! – подумал Вася и чуть не заржал. – Перепрыгну через пень и превращусь в системного архитектора».
Юэ Тэнраи молчал.
— Не будем вмешиваться, — сказал он наконец. – Быть может… именно он станет тем, от кого добра произойдёт больше, чем зла.
— Ты так говоришь, потому что он тебе обещал, — сказал безжалостный Амирани.
Тэнра прикрыл глаза. На лице его читалась боль – старая, знакомая, горькая. Вася подавил вздох. «Я обещал, — подумал он. – Я помню. Тэнра, я всё время об этом помню».
— Да, — сказал Тэнра.
Амирани кивнул.
— Я понимаю, — сказал он мягче. – Я принимаю твоё решение.
Тут Полохов почувствовал, что ему не просто надоело это обсуждение, а начало потихоньку бесить. Он выделил одну из точек внимания и выбросил её в стороне – там, где была дверь на лестницу.
— Я всё слышу, — сказал он, входя. – И вижу.
Он впервые видел себя со стороны. Зрелище оказалось довольно впечатляющее. Вася почувствовал себя удовлетворённым. Тёмные кабели тянулись к стенам каверны, пульсируя и дрожа, по ним ритмично проскальзывали длинные искры. Ветвистые узоры на стенах всё больше напоминали рисунок проводников на печатных платах: это не означало функционального тождества, но сигнализировало о том, что логические приёмники работают без сбоев. Свечение линий наполняло каверну, придавая лицам мертвенный зеленоватый оттенок. Вася Полохов, оперативник Лабораторий, парил в воздухе, оплетённый щупальцами тактильного интерфейса; три его глаза смотрели в пустоту, губы едва заметно изгибались в улыбке, вокруг волнами колыхался слепящий блеск. Вася посмотрел на себя и решил, что похож на бодхисатву. Или на программиста.
Амирани приподнял бровь. Анис улыбнулся. Тэнра покачал головой.
— Вася, ты мультиплицировался, — сказал он.
— Надо же, а я и не заметил, — саркастически бросил Полохов.
— Раньше ты так не делал.
— Раньше всё было нормально, — отозвался Вася и подошёл ближе. – Я вот что хотел сказать. Раскладку пересчитали. Скоро я буду запускать пробойники. Так вот. Замрите. Сидите тихо. Не дышите даже. Никаких манифестаций, никаких вмешательств, никакой, мать вашу, помощи, бросаний на защиту и всего такого. Вы мне настройки собьёте.
— Ясно, — коротко сказал Тэнра.
— Это компания, в которую я так стремлюсь попасть, — вдруг сказал второй, сияющий Вася. — Жаба, лошадь, вервольф и Половина Человека. Может быть, зря? Может быть, мне совсем туда не надо?
Тэнра изумлённо оглянулся.
— Это не шизофрения, — пояснил Полохов. – Это полилог.
— Я надеюсь, с тобой всё в порядке, — сказал Тэнра без уверенности.
— Со мной всё в порядке. Я даже больше скажу: по–моему, я всё понял.
— Что именно?
Вася широко улыбнулся и торжественно произнёс:
— Это не баг. Это фича.
Тэнра нахмурился.
— Вася, — сказал он. – А вот я всё хуже тебя понимаю.
— Не меня, – Вася сощурился. – Ящера. Его вообще мало кто понимает. Смотри: всё сломалось. Ломалось с тех пор ещё много раз. Но продолжает работать. Аномальная устойчивость. Локус–хакеры слетелись сюда, как будто им мёдом намазано. А это не просто хакеры, не какой‑нибудь там Ясень Обережь. Лито Чинталли, ученик Старика, без пяти минут архитектор… И наконец – Артурчик. Артурчик!
— Кто? – уточнил Амирани.
Тэнра помрачнел.
— Я помню историю Артура, — сказал он. – Но я не понимаю, при чём здесь он.
Вася засмеялся, и второй Вася засмеялся тоже.
— При том, что он тоже здесь.
— Почему ты так думаешь?
Вася посмотрел в потолок. Тактильный интерфейс удерживал перекрытия, бетонные глыбы подрагивали, изредка осыпая вниз ручейки мелкого песка. Они сходились и расходились, будто динамическая модель материкового дрейфа. Между ними проглядывали полосы чистой лучащейся белизны, словно этажом выше дремало световое море.
— Есть только два человека, которым Ящер может доверить своих любимчиков, — сказал он. – И его жене они низачем не нужны. Но Артурчик – совершенно бесполезный тип сам по себе.
— А у меня вот нет папы–Ящера, — сварливо прокомментировал второй Вася. – Никто не отправит двух великих креатур оберегать мои пухлые бока и мягкое пузико. И слава пиву! Если б у меня был папа–Ящер, я бы, наверно, не жил. Я бы, наверное, умер под грузом комплекса неполноценности.
— И я его видел, — продолжил первый Вася совершенно спокойно. – Во время болтанки.
— Вася, но это просто домыслы, — сказал Тэнра. – Никаких доказательств…
— Я сам себе доказательство.
— Это бред, — сказал Амирани. – Вася, я бы рекомендовал тебе остаться в единственном экземпляре.
— Подожди, — Тэнра поднял руку. – Кажется, я начинаю понимать.
Вася посмотрел на него.
— Достаточно простого скрипта, — сказал Тэнра, — чтобы обеспечить всем его любимого и единственного сына. Но он отправит половину Маханаксара туда, где в опасности окажется – кто? Или – что?
Вася сплюнул.
— Эксперимент, — ответил он. – Один из его долбаных экспериментов.
И закричал вдруг, раскинув руки и запрокинув голову:
— Артур! Выкатывай уже рояль из кустов, мать твою! Всё очень плохо!
Всё действительно было очень плохо и с каждой минутой становилось хуже. Получив чёрный маркер и установив связь с репозиторием, Вася надеялся найти в нём исходники ЛаОси и заменить разрушенные и дезактивированные блоки. Если бы финт удался, он бы решил разом половину проблем. Но это действие было слишком логичным, и Чинталли его предвидел. Вторгаясь в локус, он предусмотрительно вывел из строя СЭТ–комплексы – и заодно поиздевался над оперативником, растерзав не всех демонов СЭТ, а только туннелирующие программы. Их переустановка заняла бы бездну времени, Вася даже не порывался заняться ею. А канал прямой связи был слишком узким для того, чтобы тянуть через него фрагменты исходников.
Азимутальные направляющие приняли нагрузку, которая в норме распределялась по фракционной магистрали и планарным. Они держали эту нагрузку пять тысячелетий, и запас прочности давно истощился. На данные по их состоянию Вася боялся даже смотреть. Какое‑то из его тел до крови прокусило губу.
— Аналитик, — приказал он через силу, — дай мне ориентировочный срок до начала деградации азимутов.
— Умоляю о прощении. Не могу выполнить операцию.
Вася болезненно зашипел.
— Отобразить табло обратного отсчёта, — выдавил он. – Физическое время: двенадцать минут десять секунд. Техническое время: тридцать миллиардов биений.
Он успел испугаться, поняв, насколько точно определил интервал – безо всяких подсчётов, на голой интуиции. Но тут же отогнал мысли и догадки: и без того было чего бояться. Передача данных замедлялась. Информация терялась быстрее, чем скачивалась.
— Мультиплексор!
— Умоляю о прощении, — отозвался Кашалот. – Память переполнена.
Это было не так. Вася видел, что это не так. Постоянная память не была перегружена. Она разрушалась.
Даже у чудес есть пределы. Мироздание способно вынести строго определённую нагрузку, и это мироздание уже вынесло вдесятеро большую. Чудеса исчерпались. Ячейки памяти таяли, рассыпались, как ветхая ткань, растворялись в Море Вероятностей. Вася мог бы запросить уточнения и пронаблюдать за процессом в деталях…
